Робокоп III. Буллит - Дэвид Джонсон

— Рабочий день уже давно закончился, — сказал Рональд, шагая рядом с ней по коридору.

— Да, я немного задержалась.

— Кстати, я могу вас подбросить до дома.

— Нет, что вы, мне недалеко.

— Тем более.

Они вышли на улицу. У здания на площадке для машин одиноко стоял серый «роллс-ройс» последней модели.

— Прошу, — пригласил Флат, открывая дверцу машины.

Когда они подъехали к ее дому, он сказал, пряча на лице довольную улыбку:

— Да, чуть не забыл, ведь я новый руководитель вашей лаборатории…

На следующий день утром он зашел в лабораторию, представился сотрудникам и таинственно подмигнул ей. Правда, этим тогда все и ограничилось.

Через неделю они встретились в лифте, а на следующем этаже двое рабочих втащили в него огромный компьютер, который занял почти половину площадки.

Флат придвинулся поближе к ней, касаясь лицом ее волос. Так они молча и ехали, пропустив нужный этаж.

А еще через неделю он пригласил Мэри в ресторан.

Она почему-то очень волновалась. Может, потому, что ее еще никогда не приглашали в ресторан, а может потому, что Флат ей начинал нравиться.

Мэри надела свое самое нарядное платье и целый час провела у зеркала. Впрочем, так и осталась не совсем довольна собой.

Ресторан назывался «Черный принц». От других заведений подобного типа он отличался тем, что здесь готовили национальные блюда чуть ли не всех народов мира. Плюс ко всему, в ресторане имелись и свои

фирменные блюда, которыми он славился на весь город.

Она заказали яйца, фаршированные грибами, котлеты из ягненка и блюдо, которое имело таинственное название «сердце привидения». Из напитков они взяли «Мартини» и «Амаретто».

«Сердце привидения» по форме действительно напоминало сердечко, а по вкусу нельзя было разобрать, из чего оно приготовлено — Чем не привидение?

— Жаль, что здесь не подают что-нибудь вроде «мозга дьявола», для нас это более актуальное название, — пошутил Флат. — К тому же интересно было бы попробовать на вкус то, чем мы занимаемся.

Мэри ничего не сказала, лишь улыбнулась краешком рта — она все еще немножко волновалась.

Однако уже после первых глотков «Амаретто» ей стало легко и весело. Она с удовольствием ела и непринужденно болтала с Флатом.

— Что? Да, очень вкусно… Налей, только немножко… да, достаточно…

Флат довольно улыбался.

— Вся наша жизнь — это гонка, бесконечная гонка: за деньгами, за престижной работой, — глядя куда-то сквозь Мэри захмелевшими глазами говорил он. — И чем больше мы имеем, тем больше нам хочется. Гонка, гонка без начала и конца. В принципе, остановиться можно. Но тогда начинают исчезать и деньги, и престижная работа.

— Да, — соглашалась Мэри, совершенно не понимая, о чем он говорит.

— А еще наша жизнь — это борьба за выживание. Если не я тебя съем, то ты меня. Другого просто не дано. Это доказано всей историей человечества. А против истории не попрешь, как это ни горько порой осознавать.

Принесли корзинку с фруктами.

— Однако, что это я о грустном, — словно очнулся Флат. — Давай поговорим о чем-нибудь приятном. Давай поговорим о нас с тобой.

— Давай, — согласилась Мэри. — Я очень рада, что мы встретились.

— Я тоже тогда сразу обратил на тебя внимание. Помнишь, когда ты не могла дверь закрыть?

Мэри счастливо улыбнулась.

«Роллс-ройс» мчался по вечерним улицам города. Шел небольшой теплый летний дождь, и мокрый асфальт блестел, отражая свет фонарей.

Вокруг было пустынно. Лишь изредка блеснет фарами встречная машина, или покажется на тротуаре поздний прохожий, прячась от дождя под зонтиком. — Но ведь мы едем не в ту сторону, — сказала Мэри, всматриваясь в полутемные улицы.

— Сегодня все дороги наши, в какую бы сторону мы с тобой ни ехали, — рассмеялся Флат.

Он пропустил ее вперед и, закрыв на замок входную дверь, включил в прихожей свет.

— Вот мы и дома.

— У тебя большая квартира, — заметила Мэри.

— Ну, я бы предпочел иметь еще больше. А лучше — свой особняк.

— И ты что, один здесь живешь?

— В общем, да.

— И кто же следит за порядком? Неужели все сам?

— Ну, у меня ведь тоже руки есть.

Флат достал из шкафа, встроенного в стену, небольшую бутылку и два бокала.

— Это всего лишь сок. Апельсиновый. За нашу встречу в этом доме.

У Мэри кружилась голова, и когда он легонько подтолкнул ее к широкой кровати, которая занимала чуть ли не полкомнаты, она почувствовала в этом даже какое-то спасение для себя. Все расплывалось перед ее глазами, и она закрыла их, проваливаясь в черную успокаивающую бездну.

На следующий день рано утром он привез Мэри к ее дому, махнув на прощание рукой, и тут же уехал. Она была немного обескуражена его поведением, так как рассчитывала, что они вместе поедут на работу. Неторопливо поднялась по лестнице на пятый этаж, хотя можно было воспользоваться лифтом, вошла в свою маленькую квартирку, так же неторопливо переоделась, хотя понимала, что опаздывает в лабораторию.

Целый день она пыталась встретиться с ним взглядом, но он, будто нарочно, не замечал ее, слишком громко разговаривая и хохоча по любому пустяку с другими женщинами. Она обиделась, решила разговаривать с ним только как с руководителем лаборатории, да и то, когда в этом была острая необходимость. Но когда через неделю он снова пригласил ее в ресторан, она не выдержала и согласилась.

Но чем больше она его узнавала, тем меньше он ей нравился. И когда он однажды прямо в коридоре их учреждения сделал ей предложение, она пожала плечами и, не проронив ни слова, пошла прочь. Это его страшно взбесило, но тут судьба их развела. Мэри Лазарес направили в другую секретную лабораторию, где шла работа по созданию робота-полицейского.

Правда, вскоре они опять встретились; Флат предстал перед ней в образе шефа службы безопасности. Но прежние взаимоотношения возобновить было уже невозможно…

— Доктор Лазарес, — позвал Флат. — Вы не хотите рассказать мне, что произошло?

Лазарес отошла от Мэрфи, помыла руки, вытерла их полотенцем и взглянула на Флата.

— Ничего особенного. Просто его привезли сюда вчера на проверку, — ответила она, делая вид, что не понимает вопроса.

— Это я знаю, — сухо ответил Флат. — Меня интересует, что с ним. И вы понимаете, о чем я говорю! — Вдруг заорал он, даже не пытаясь скрыть своего раздражения. — Он не подчинился приказу, и я хочу знать, почему!

— Вы хотите знать мое мнение?

— Я хочу знать правду.

Мэри внимательно посмотрела на него. Его недобрые глаза сузились еще больше. Флат перехватил ее взгляд.

— Я слушаю. Мэри, села за стол.

— Я думаю, что единственной причиной является то, что он готов выполнять приказы, но только не те, с которыми не согласен, — сказала она, снимая очки. — Извините, он принял не такое уж плохое решение его друг был в большой опасности, и Мэрфи решил спасти его.

— Вы тут все рехнулись! У него не может быть никаких друзей! — заорал Флат.

Он подбежал к сидящему роботу и постучал по металлическому скафандру.

— Если «Оу-Си-Пи» хотела построить просто робота, то зачем ему дали человеческий разум? — закричала в ответ Мэри, но быстро взяла себя в руки.

— Там ничего человеческого не осталось, в этих мозгах, — гнул свою линию Флат.

— Мистер Флат, в этих мозгах осталось очень много человеческого, — спокойно возразила она. — Это не железка, а автономный организм, способный самостоятельно принимать любые решения.

— Хорошо, — согласился Флат. — А все эти годы исследований, тренировок, разве они ни к чему ни привели?

— Его эмоциональный багаж помешал этому.

— Эмоциональный багаж?.. — казалось, он не понимал, о чем идет речь.

— Да, — твердо сказала Мэри. — Какие-то кусочки памяти, обрывки прошлого остались у него…

— Ясно, — Флат дал понять, что не желает слушать ее объяснения. — Что ж, если это какие-то эмоции и обрывки памяти, то нужно избавиться от них. Надо стереть эти кусочки памяти, которые только мешают нам.

К ним подошел доктор Эндрюс. Он до сих пор не вступал в разговор, хотя зашел в кабинет в самый разгар перепалки, решив узнать, что случилось.

— Это возможно сделать, если включить дополнительную цепочку обратной связи в виде вот этой нейтронной схемы. Можете приступать.

— Выполняйте! — он бросил Мэри целлофановый пакетик с маленькой пластиной, который подал ему Эндрюс.

Мэри, подхватив пластину, с нескрываемой злостью посмотрела на Эндрюса, который поспешил удалиться, довольно улыбаясь и аккуратно прикрывая за собой дверь.

— И запомни, дорогая, мне наплевать, насколько ты умна, меня интересует только то, чтобы этот полицейский работал, как следует, — нравоучительно подчеркнул Флат.