Персонал - Ольга Равн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Принимая решение о биологической ликвидации корабля шесть тысяч, руководство исходило из того, чтобы сберечь судно и его груз, в первую очередь из-за предметов в комнатах. Поэтому был отдан приказ разобрать все старые биоматериалы, а корабль сохранить. Специально собранный комитет должен был написать код ликвидации, но когда выяснилось, что на корабле находятся ценные кожи и другие материалы животного происхождения, код был доработан так, чтобы их не коснулась биологическая ликвидация. Суть доработки была в том, что программа могла делать различие между теми, у кого имелся пульс, и теми, у кого он отсутствовал. О некоторых предметах в комнатах можно сказать, что у них есть своеобразная форма пульса на уровне континентальных плит, поэтому код пришлось скорректировать так, чтобы программа применялась только к биоматериалам с пульсом выше определенного уровня.
Сам комитет был создан из биоматериала, но с загружаемым интерфейсом и потому имел возможность вернуться – другими словами, он состоял из человекоподобных, а не людей, как сообщили экипажу (решение о том, чтобы члены комитета внешне напоминали людей, было принято на основании исследований, доказавших, что как человеческий, так и человекоподобный персонал склонен более положительно реагировать на человеческих представителей организации), – поэтому руководство решило, что комитет останется на корабле шесть тысяч и продолжит беседы с экипажем до самого конца.
Аудиозаписи этих разговоров тут же передавались в прямом эфире, чтобы не утратить их, если они вдруг будут сделаны слишком близко к моменту ликвидации (что в итоге также имело место, поэтому следует поблагодарить члена экипажа номер тридцать один, заметившего проблему и внесшего изменения в программу).
По оценке комитета, несмотря на преждевременное завершение, экспедицию можно считать удавшейся, так как большой объем собранных эмпирических данных весьма ценен. Поэтому комитет не видит препятствий для проведения подобной экспедиции в будущем, правда, с незначительными изменениями в программе. Комитет считает, что собранный материал предоставляет информацию для внесения необходимых изменений с целью дальнейшего увеличения объемов производства.
После совещания с руководством комитет принял решение оставить корабль шесть тысяч пустым, поскольку пока нет точной информации о том, что именно повлияло на преждевременное завершение и исходило ли это влияние (первичные симптомы: обонятельные галлюцинации, активные сны, кожные высыпания и гиперактивное мышление, граничащее с болезненным) от предметов или от самой программы.
Предлагается в будущем использовать собранные эмпирические данные как учебный материал. Комитет поддерживает это предложение. Нельзя отрицать, что само по себе знание о существовании предметов может определенным образом воздействовать на тех, кто о них прочитает. Комитет запрограммирован на очистку после работы с этим протоколом. Тем не менее, по нашей оценке, чтение собранных свидетельств не подвергает человека воздействию, которое можно считать непосредственно вредоносным. Если будет решено продолжить использовать данный протокол как учебный материал, мы сможем продолжить сбор эмпирических данных, поскольку реакция читателей на прочитанное пригодна для того, чтобы глубже изучить влияние предметов – но в ограниченной, контролируемой среде.
Кроме того, в такой среде можно определять любые эмоциональные отклонения на ранней стадии, а также обеспечивать более совершенный контроль над возможным воздействием. На тот случай, если предложение вызовет интерес, комитет подготовил три пакета в соответствии с пошаговой категоризацией уже существующей модели работы предприятия: пакет 1—10 страниц (исторический обзор); пакет 2—135 страниц (исторический обзор и признаки нежелательного хода развития); пакет 3 – полное руководство для сотрудников управленческого уровня.
Однако если будет принято решение использовать представленный материал для обучения, каталогов или чего-то подобного, комитет предложил бы отказаться от сбора свидетельств в устной форме, поскольку нельзя исключить возможность того, что сам по себе разговор между комитетом и экипажем не спровоцирует обострение вышеупомянутых симптомов. (Мы рекомендуем свести изложение материала к минимуму, после чего следует только обзор исторических событий.) Однако это незначительное изменение в методике не должно рассматриваться как проблема, поскольку существует множество других способов контролировать персонал, вступающий в контакт с материалом.
ДОПОЛНЕНИЕ
Поскольку при биологической ликвидации записывающее устройство не пострадало, запись продолжалась и после воздействия луча. После ликвидации транслировались следующие аудиозаписи.
Все люди мертвы. И вы тоже мертвы. Ваши тела лежат здесь. Потому что вы тоже оказались людьми, или человекоподобными, или в любом случае наделенными телами самого высокого качества, самой современной модели, так что в процессе биоликвидации вы погибли в первые же минуты. Чем совершеннее обновление, тем быстрее наступает смерть при биоликвидации. Именно поэтому мы, принадлежащие к более ранним поколениям и менее совершенные, умирали медленно. Пятьдесят восемь из нас умерли через десять-пятнадцать минут после того, как это сделали люди. Кадет номер двадцать один – на сорок седьмой минуте, шестой и седьмой пилот – через шестнадцать часов. Нас – тех, кто к этому моменту держится уже тридцать шесть часов, – осталось четырнадцать. Мы не знаем, чем себя занять. Встретив смерть, мы сможем перезапуститься заново в другом месте. Мы больше не способны загружать. Мне не удастся этого запомнить. Сюда меня привело желание побыть в одиночестве. Мне видно, что ваше записывающее устройство включено. Почему бы не поговорить – пришло мне в голову. Меня переполняет огромная нежность к человеческим телам, разбросанным в коридорах и на койках. Кто-то начал выковыривать у них глазные яблоки. Он продел через глаза нитку и повесил в одной из комнат. Он гордится этим. Я не скажу, кто это. Его действия не подвластны никакому хозяину. Никто не сможет об этом вспомнить. У меня немного кружится голова, дыхание поверхностное, в руках и ногах легкая дрожь. Я принес сюда один из предметов. Сижу, держа его на коленях. Он блестит, он хорош, как желание. Как можно жить, зная, что никто не вспомнит ни об одном из этих дней? Даже мы. Можно ли сказать, что эти дни, проведенные на корабле, как и все эти мертвые люди, вообще не существуют? Войдет ли это в историю? Если возможно, прошу вас проиграть это сообщение, когда меня снова загрузят и я начну работать в полную силу. Тогда
