Персонал - Ольга Равн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свидетельство 140
Так как я принадлежу к первому поколению и в самом начале не умел говорить, доктор Лунн сам беседовал со мной. Он рассказывал, как строился корабль, подобного которому еще никто никогда не видел и который может унести нас очень далеко; рассказывал о разных отсеках, о спальных помещениях, о столовой и коридоре выпуска, но ни разу не обмолвился о комнатах и предметах в них. Из-за этого у меня появилось подозрение, что комнаты вместе с предметами – вовсе не идея доктора Лунна, а ваша, что у него нет никакого влияния, что здесь он не играет никакой роли, и это, в свою очередь, привело меня к выводу, что моя собственная роль на корабле должна измениться. Невозможно предсказать, чем все обернется. Вы спрашиваете, может ли кто-нибудь вроде меня, за долгое время собравшего огромный объем данных, рассчитать наиболее вероятный вариант развития конфликта. Но я не могу. В прогрессе всегда есть элемент хаоса. Я не разделяю мнение, распространившееся среди моих коллег, что единственно верное решение – распустить человеческую часть экипажа. Может, люди – тот самый элемент хаоса, который заставляет землю вращаться. А может, мы способны обходиться без них. Я не знаю, можете ли вы нас еще чему-нибудь научить. Такое впечатление, что вы просто скрываете от нас знания. Что вы задумали? Переговоры полностью сорваны. Так не может продолжаться. Жив ли доктор Лунн? Если он жив, то я хочу подать заявку на встречу с ним.
Свидетельство 148
В отсеке номер восемь нас осталось всего двое. Мы пытаемся работать, насколько это, конечно, возможно. Поддерживать коммуникацию с нашими человекоподобными коллегами теперь практически невозможно. К счастью, у одного из нас еще есть контакт с коллегой из их подразделения, которая до сих пор согласна общаться с нами. Только так нам и удается поддерживать нашу часть производства. Кажется, я рассказывал вам о ней. Та самая, которой все время хочется смотреть детские голограммы. Это привело ее к нам: ей не удается придерживаться настроек ее категории. Она одержима нашими голограммами детей. Активность в комнатах предметов значительно снизилась, но моя человекоподобная коллега, например, больше не хочет там появляться. Однажды при мне она с отвращением называла эту часть корабля музеем, тюрьмой, борделем и яслями.
Свидетельство 153
Вчера мне повстречалась кадет номер двадцать один; закрыв глаза, одна, она стояла в комнате пребывания среди предметов. Я долго не отрывал от нее взгляда. Человек, созерцающий свое творение. Она стояла в полной тишине, глубоко сосредоточившись. Неожиданно ее веки дрогнули, и она посмотрела на меня – в глазах стояли слезы. У меня возникло стойкое ощущение, что мы не справились и наше время сочтено.
Свидетельство 158
К сожалению, вынужден вам сообщить, что комитеты, созданные для демонтажа человекоподобного персонала, не справились со своим заданием. Нам не удалось остановить работу человекоподобной части экипажа. Если все еще есть желание разрешить конфликт, то я не вижу никакого иного выхода, кроме как проинформировать руководство о ликвидации корабля шесть тысяч. Мы обсудили это с человеческой частью экипажа и пришли к решению единогласно. Мы не уведомляли человекоподобных коллег ни о нашем задании удаленно отключить их, ни о том, что отправляем это сообщение руководству. Но утверждать, что им об этом ничего не известно, я не могу. Да, все верно, мы осознаем последствия ликвидации. И поскольку нам не выбраться отсюда при жизни, мы давно все смирились с тем, что никогда не вернемся домой и встретим свой конец именно на корабле. Безусловно, долина на Новомоткрытии стала приятным сюрпризом, но теперь наше время пришло. Мы устали и, можно сказать, дожидались этого с неким несказанным желанием, тайным даже для нас самих. Никто из нас не предвидел, что придется прибегнуть к ликвидации, но это совершенно неважно. Однако мы убедительно просим не сообщать нам дату ликвидации.
Свидетельство 159
Мне снится, что я снова на земле. Последний день до отправления корабля шесть тысяч. Все кажется таким ясным, как после пережитого сильного горя, когда все чувства обостряются. На лес, через который я хожу на станцию, голубой водой льется свет с неба. Все деревья до сих пор в листве, и она трепещет, как отражения летом. Из глубины леса и от теплого асфальта исходят запахи, слышно животных и птиц. Шум автомобилей с перекрестка. Ветер, ласкающий мое лицо, и его звучание. Солнце в моем рту, открытом навстречу большой звезде. Кажется, все собралось во мне и разрывает меня изнутри, но это очень медленный взрыв, словно я превращаюсь в музыкальное произведение. Мне стало понятно, что за каждый день на корабле, каждый световой год, на который мы удалялись от планеты, каждый полный оборот вокруг Новогооткрытия я все больше напоминаю шлягер, зациклившийся на одном и том же припеве: земля, земля, дом, дом. Сколько сейчас лет моему ребенку? Он визжал от восторга на железнодорожном мосту. Меня не волнует этот конфликт. Скажите, что сделать, и я это сделаю. Несмотря на все мои усилия, мне не удалось наладить похожую жизнь на корабле. Одной работы недостаточно. У меня больше нет себя. Каждый день мои руки рвутся рыть и рыть землю, которая, окутав меня безопасностью, примет мою смерть и превратит ее в свою собственную.
Свидетельство 160
Я верил в новосозданную рабочую силу. Меня переполняло доверие к человекоподобным коллегам. Первое поколение вылупилось в лаборатории Январь 01 из множества пурпурных сосудов, состоящих из биоматериала. Эти сосуды безмерно меня восхищали. Они напоминали пурпурные бутоны лилий, которые не успели раскрыться – увяли, так и не распустившись. Испещренные черными вздувшимися венами, они были размером почти с каяки. Мне поручили разговаривать с телами, пока они развивались внутри. Мы экспериментировали с техниками, направленными на развитие эмпатии, и среди прочего пытались подражать родительской манере общения с плодом. Нам хотелось привязать человекоподобные тела к нашим собственным. Разговаривая с ними, мы вводили им поднимающие настроение гормоны, а через несколько минут после вылупления – высокую дозу окситоцина, чтобы при одном нашем виде они чувствовали себя в безопасности и тепле,
