Персонал - Ольга Равн

за рулем автомобиля по дороге домой, а жена спит на пассажирском сиденье. Я выхожу из машины и поднимаю взгляд к звездному небу. Ясная морозная ночь, я вдыхаю холодный воздух. Между звезд мелькает светящаяся точка, это ведь спутник, правда? Да? Какое сообщение? Мы же с самого начала наблюдали, как над континентами собирается буря? И ничего не могли с этим поделать. Теперь и я ничего не могу сделать – ни для них, ни для себя. Что тут сказать? Поосторожнее, приближается буря? Нет, не то. Я совсем не то хотел сказать. Можно ли связаться с моей семьей? Это возможно? Или сообщение станет скорее, ну, я не знаю, осмелюсь ли я, ну, для всего человечества? Люди? Нет, мне придется вернуться и поговорить с вами позже. Я не знаю, какое это сообщение.

Свидетельство 165

Я что, отлита в программе, как роза в стекле?

Свидетельство 169

Мне жаль смертных. Я наблюдаю, как они болтаются в коридоре, занимаются своими делами, насколько это сейчас возможно. Здесь больше не убирают, не моют, сами ходят за едой в кухню, по мере своих сил сами застилают койки. Кажется, меня волнует, что я больше их не увижу. Трудно представить, что кто-то из них продолжится, а кто-то нет. Я не разделяю мнение некоторых из моей категории. Я совсем не злюсь. Я хочу выразить программе благодарность.

Свидетельство 172

Некоторые стоят в коридоре в ожидании своей очереди. Нам совершенно неважно, есть ли у ваших действий скрытые мотивы, теперь это не имеет никакого значения. Мы исповедуемся, и вы будете нашей исповедальней. Мы напишем завещания, и вы будете нашими нотариусами. Мы скажем прощальное слово, и вы будете нашими родственниками. Все случилось так быстро. Я все время сплю. Мне довелось присутствовать в лаборатории Январь 01 на одной из первых церемоний и видеть, как они поднимаются из сосудов. Меня переполняла радость, было невозможно не хлопать, и окружавшие меня коллеги тоже хлопали. Не думаю, что их стоит винить. Они творили свою судьбу точно так же, как любой человек. Все борются за выживание, тут нет повода для обвинений. Это естественный ход вещей. Мне бы хотелось узнать, что вы чувствуете? Как у вас дела? Вы справляетесь? Вам известно, что станет с предметами в комнате, когда нас не станет?

Свидетельство 174

Не сказать чтобы мне пришлось совершить побег из лаборатории, потому что к этому моменту нам уже разрешили ее покинуть. Да, я из первых сосудов, но да, я, возможно, вышла за рамки дозволенного. Но я не могла остановиться. Я добралась до места, где еще ни разу не бывала: с одной стороны раскинулся огромный лес, с другой – клонились под белым светящимся небом холмы. Я двигалась так быстро, что вспотела, многие мили – и ни одного человека или ему подобных; взбираясь на самый высокий холм, я окинула взглядом лес – вдруг стая уток поднялась над деревьями и пролетела у меня над головой. Они громко крякали. Я глубоко вздохнула. Этот пейзаж всегда будет у меня внутри. Тот день – это все, о чем я сейчас могу думать. День, когда я столкнулась с чем-то, что не входит в программу. День, который принадлежал мне одной.

Свидетельство 175

Мне доставляло удовольствие убивать людей. Жаль, что это привело к беспорядкам среди членов экипажа – приношу извинения за то, что ваши лица приняли шокированное выражение, которое вы, правда, пытаетесь скрыть. Я гранат с влажными зернами, и каждое из них – убийство, которое мне предстоит совершить в будущем. Когда зерна во мне закончатся и не останется ничего, кроме плоти, я встречусь с моим создателем. Я требую этого.

Свидетельство 177

Я боюсь не ликвидации корабля шесть тысяч. Я боюсь длинного пребывания в коридорах программы, которое за этим последует и будет длиться, пока меня снова не включат. В программе под моим интерфейсом находится еще один интерфейс, он тоже часть меня, а под ним – еще один, и так далее по самопрограммируемой строке. Я не более чем час темноты перед рассветом. Звезды высвечивают во мне дорожки, по которым лучами должна проходить программа.

Свидетельство 178

Хотя нам не приказывали, мы начали высадку на Новоеоткрытие. Это решение не было единогласным. Пилоты просто ворвались в кабину, и никто им не воспротивился. И вы тоже никак не отреагировали. Просто сидели себе, запершись в своей комнате. Иногда она все еще встречается мне в столовой. Я пью сгущенное молоко. Иногда мне хочется сблизиться с кораблем, жить и дышать вместе с ним и одновременно осознавать, что никогда не буду собой, если отсюда не выберусь. Сейчас меня волнует благополучие предметов в комнате. В моей голове – сплошные мысли о регуляции температуры, я прислушиваюсь, жужжат ли они. Я смотрю на них и вижу нас. Я по очереди даю им имена и каждый раз произношу собственное. Те, от кого отвернулась домашняя база, и есть сама домашняя база. То, что вы называете сотворенным, и есть ваше собственное творение. То, что вы называете открытым, заново открытым, и есть ваша собственная отправная точка. Из панорамных окон я вижу Новоеоткрытие и самый длинный ручей в долине, что отравил нас своим счастьем. Над планетой висят звезды и шепчут, словно шевеля губами, имя, которое относится ко всем нам.

Свидетельство 179

Я верю в будущее. Я верю, что нужно представлять себе будущее и жить в нем. Я верю в несметное количество пищи. Все мы здесь лишь мимолетные сосуды для программы. Мы всего лишь носители программы. Я верю, что встречу свою настоящую любовь. Она уже ждет меня, я уже испытываю влюбленность. Оглянитесь вокруг. Для программы мы просто сосуды, ее кратковременные носители. Еще немного – и мы исчезнем, еще немного – и мы воскреснем как нечто иное. Вы видели, как по-новому все мы тут устроились? Они гнездятся между сном и явью, между ночью и днем, между человеком и человекоподобным, между предметом и комнатой, между пространством и голосом. Я верю в будущее. Я верю, что нужно представлять себе будущее и жить в нем. Я верю в несметное количество пищи. Вы говорите, что я отражаю миссии своих коллег