Принудительное влечение - Юлия Климова

    – А что мы дальше будем делать? – спросила Ирочка. – Ну… это я про Ларионова…

    – Пока ничего, теперь наше дело – ждать. Пусть созреет, пообщается с Васечкиным, засомневается, а там, глядишь, и нам позвонит.

    – Очень верная тактика, – одобрила Ирочка, ковыряя вилкой блестящий кусочек печени трески. – Только надо подготовиться: определиться, что мы потом ему скажем…

    – Неважно, – отмахнулась Ольга, – наврем, как обычно.

    Она задумалась о скучавшей в холодильнике бутылке водки, но решила не возводить алкоголь в привычку – дел куча, нечего глупостями заниматься. Взяв очищенный картофель, она макнула его в присоленное подсолнечное масло и закрыла глаза от наслаждения.

    – Как много на свете вкусных вещей, – сказала Ольга, цепляя вилкой колечко «Докторской» колбаски. – А это что? – Колечко шмякнулось обратно на тарелку.

    – Где? – жуя, поинтересовалась Ирочка.

    – Подай-ка мне бумажку… Вон ту, что на углу лежит.

    – Это, наверное, Сергея Юрьевича. Любовная записка или какая-нибудь страшная тайна, – хихикнула Ирочка и протянула руку.

    – Давай скорее, – поторопила Ольга.

    Листок, сложенный вдвое, – ровные буквы «Мария Соловьева», телефон и адрес.

    – Это же невеста Самаринского, – оторвавшись от еды, выпалила Ирочка. – Интересно, зачем ему адрес?

    – Не знаю, – пожала плечами Ольга. – Может, озадачился нашим враньем относительно маньяка и решил с ней пообщаться. Так, так… Но мы-то будем первые… Быстро доедай – пьем чай и едем знакомиться с Марией Соловьевой.

    Ирочка согласно кивнула, и вскоре на столе стояли только пустые тарелки с очистками от картошки и шкуркой от лосося.

    – Убирать некогда, потом разберемся, – скомандовала Ольга, направляясь в комнату.

    С каждой минутой Ольга все сильнее верила в то, что сможет самостоятельно найти преступника. Сдаст его Васечкину и наконец-то заживет спокойно. Уж не глупее она этого следователя! Главное – ко всему подходить с умом и долей творчества. Вытащив из сумки немного помятую не слишком любимую черную юбку, она разложила ее на диване и протянула многозначительное «угу». Если отрезать эти жесткие кружева, от которых на колготках остаются зацепки, то все получится именно так, как ей надо…

    – Угу, – еще раз произнесла Ольга и полезла в косметичку за ножницами.

    Мысли уже выстраивались в четкую линию – уставший от страхов мозг наконец-то заработал в полную силу. Итак, они знают всех пациентов Самаринского, с каждым надо поговорить, к каждому найти подход, каждого прощупать… Возможно, убийца – один из них. А возможно, и нет. Ну так что ж – кто ищет, тот всегда найдет, никакая информация в таком деле не лишняя.

* * *

    С небольшой фотографии, убранной за стекло темно-серой рамки, смотрел Самаринский. Уголок обтянут черной лентой, рядом узкая ваза-колба с короткой красной гвоздикой. Сергей поежился и отвел взгляд в сторону. Что его привело сюда? Не поленился же, разыскал адрес Марии, договорился о встрече и приехал. Дурацкий страх за свою жизнь? Нелепая ответственность за девушек, оккупирующих его квартиру? Желание разгадать загадку или дань памяти умершему приятелю? Пожалуй, все вместе.

    Утром он обзвонил клиентов-пациентов, отменил встречи и, едва продумав предстоящий разговор, явился к Соловьевой. Выдавил из себя соболезнования, согласился на чашку кофе и теперь, стараясь обходить острые углы, пытается выудить хоть что-нибудь у хозяев… Пока бесполезно. Сергей мысленно метнулся к пачке сигарет и тяжело вздохнул – курение в этой добротно обставленной квартире вряд ли одобрят.

    – Угощайтесь, прошу вас, – приторным голосом предложила Мария, придвигая поближе к гостю плетеную тарелку со всевозможным печеньем и конфетами. – Очень приятно, что вы навестили меня. Друзья Ильи всегда будут и моими друзьями.

    Сергей поежился еще раз. Пока девушка, недавно выбывшая из разряда невест, не производила впечатления убитой горем. Все плавные движения казались наигранными, а тоска и скорбь в глазах слишком уж показными. Неужели сердце не болит? Она же собиралась за Самаринского замуж!

    Иное впечатление произвел отец Марии – Соловьев Степан Матвеевич. Он был прост и сдержан, на дочь смотрел с долей сочувствия – бедная моя, выпало же тебе такое горе, и внимательно и радушно отнесся к гостю. Пожал руку и особо с вопросами не лез.

    – Что же вы не берете печенье, – поправив челку, продолжила настаивать Мария.

    – Спасибо, – кивнул Сергей и натянуто улыбнулся. Даже то, что она была блондинкой, его раздражало. Он охотно вспомнил все услышанные ранее анекдоты про блондинок, и ему стало веселее. – Я сыт.

    Пришлось соврать, есть хотелось дико. Сергей уже раз сто мечтательно вспомнил картошку «в мундире» и кусок копченого лосося, надежно хранившиеся в его холодильнике. Ничего, вечером можно будет устроить приличный ужин.

    – А вы работали вместе или учились? – спросил Степан Матвеевич. – Я, к своему стыду, мало знал Илью, как-то вот так получилось. Но Машенька его очень любила…

    – И сейчас люблю, – перебила она и с обидой поджала губы. – Ни за кого больше замуж не пойду, умру старой девой.

    – Ну, полно тебе… – похлопал дочь по руке Соловьев и, поднявшись, направился к кухне.

    Сергей мысленно подбирал вопросы. Как бы узнать, не угрожали ли Илье в последнее время, или, может, кто денег ему задолжал… Как подтолкнуть девушку к такому разговору?

    – Маша, все это очень тяжело… – начал Сергей. – Убийца разгуливает на свободе… Вы сами не догадываетесь, кто мог совершить преступление?

    – Нет, – мотнула головой невеста. – Откуда мне знать. Следователь приходил, тоже спрашивал… Кошмар… разве я думала… кошмар. – Маша достала из кармашка тонкий, почти прозрачный, платок и поднесла к глазам. – Мне теперь нужен психоаналитик… вы не могли бы записать меня на прием… Общение с вами обязательно облегчит мое состояние, я уверена в этом.

    Такая перспектива не радовала. Девушка явно претендовала на большее, а этого самого «большего» не хотелось даже под страхом смертной казни. Сергей почувствовал, как сводит челюсть. Не мог, не мог он сказать: «Да, конечно», но и отказать невесте убитого приятеля не слишком-то удобно. Положение спас приятный, щебечущий звонок в дверь.

    – Папа, открой, пожалуйста! – крикнула Мария, убирая платок в карман.

    Сергей на радостях был готов сам броситься к двери и расцеловать явно незваного гостя, но то, что он увидел, повергло его в шок.

    В комнату вплыло нечто высокое, черное, кружевное и бархатное. Далее, со сдержанной миной на лице, шла Ирочка. Растерявшись, Уваров даже не сразу понял, что перед ним… Ольга. Черная одежда, зачесанные назад волосы и узорчатая вуаль, доходившая до кончика носа, делали ее незнакомой, непохожей на себя.

    – Добрый вечер, – тихо сказала Ольга и взглядом пригвоздила Сергея к стулу.

    Увидев его здесь, она испытала не меньший шок, но свою роль собиралась доиграть до конца. Столько приготовлений, и все напрасно? Нет уж, пусть делает вид, будто они незнакомы, а все выяснить можно и потом. В конце концов, она не только свою жизнь спасает, но и вроде как его тоже…

    – Здравствуйте, – нарушила тишину Ирочка, с опаской глядя на хозяина картошки «в мундире».

    Мария Соловьева к такому аншлагу оказалась не готова. На ее лице отразилось легкое неудовольствие, и четкий вопрос: «А по какому, собственно, поводу?» – выдал полное отсутствие в ее душе гостеприимства. Ольга повела себя грамотно. Представилась и, не дожидаясь приглашения, села за стол. Посмотрела на фотографию Самаринского и залилась горючими слезами. Горе было стопроцентным и неподдельным. Мария Соловьева дрогнула и, похоже, сама не ожидая того, тоже залилась не менее горючими слезами.

    В комнату с кружками вбежал Степан Матвеевич. В надежде получить объяснения, он уставился на Уварова и вопросительно поднял брови. Тот только пожал плечами, развел руками и торопливо протянул Ольге розовую салфетку.

    – Плачут, – сообщил он Степану Матвеевичу.

    – Вижу, – сокрушенно ответил Соловьев.

    Ирочка почувствовала себя неловко – все ревут, одна она сидит, как бездушная мумия, и ждет, когда же предложат чаю. Потерев глаза, она поняла, что выдавить слезу не получится, поэтому просто скривила губы и захлюпала носом – вроде неплохо должно получиться, жалостно.

    – Он вам кем приходился-то? – пискляво спросила Мария, понимая, что визит скорбящей дамы как-то связан с ее бывшим женихом.

    – Психоаналитиком, – шумно сморкаясь, ответила Ольга. – Из такой трясины меня вытянул, вы даже себе не представляете. Всю жизнь буду ему благодарна. Вот к вам пришла… все не верится, что нет уж Ильи Петровича… Он так много о вас рассказывал, так любил вас…