Мистические города - Джесс Невинс

Например, по одной из версий, несколько лет спустя после той казни империя пришла в упадок, а вместе с ее закатом отпала необходимость в услугах леди Смерти, которая вышла замуж за губернатора пограничной провинции Лирса и уехала прочь из Торнолла. Все, что она взяла с собой, — это одежда, золото и кружка-череп. Гильотина осталась гнить и ржаветь возле статуи Сомны Сновидящей, которая с закрытыми глазами могла видеть все.

КЭТ РЭМБО

Шарик Бамлети

Пер. Н. Алешина

Книжный магазин был для Дулии убежищем и приютом. Больше всего на свете дорожила она полуденными часами, когда удавалось укрыться от каждодневной суматохи на верхнем этаже Солтмаркет-билдинг и почитать. Вот почему из-за громогласного вторжения трех старших братьев ей стало совсем не по себе. Видимо, никогда больше не приведется ей спокойно сидеть за книгой в магазинчике Дейтла Кранка. Только и жди того, что один из них ткнет в ребро, подбросит в карман лягушку, а потом все разом примутся свистеть что есть мочи, гоготать и дразнить: «Посмотрите-ка на Дулию!»

Она обвела их злобным взглядом. Светловолосые близнецы Сириус и Клейтус и четырнадцатилетний Маркус, младше их на год. Он театрально закатил глаза.

— Ты ведь знаешь, что поговаривают о Кранке? — громким шепотом спросил он, подавшись вперед. — Он водит дружбу с Темными силами — мертвецами под Табатом!

Сидевший за прилавком Дейтл Кранк, маленький, похожий на гнома человечек с поджатыми губами и в круглых очках, отливающих светом холодных лун, откашлялся.

— Если не собираетесь ничего покупать, нечего здесь толпиться, — сказал он мальчишкам, махнув рукой в сторону выхода.

К превеликому ужасу Дулии, этот жест относился и к ней. Но объяснять, что она здесь ни при чем, лучше не стоит — не то братья поймут, как важно для нее это место в магазинчике. А так им, может быть, и не придет в голову искать ее здесь в следующий раз.

Она послушно поплелась за ними вниз по лихо закрученной, продуваемой всеми ветрами лестнице, мимо маленьких окошек разной формы: трапециевидное, треугольное и сводчатое обрамляли рыночную толчею снаружи.

У подножия лестницы на прилавке Бамлети в стоявших один за другим ящиках были строго по размеру выставлены птичьи яйца, украшенные краской, воском, перьями, шелковыми цветами и даже драгоценными камнями. А еще яйца не совсем обычные: зеленые, с наростами футляры от болотных троллей; гладкие черные мешочки с яйцами ската; шары в золотых блестках, охраняющие покой зародышей волшебных драконов, и прозрачные пузыри, из которых вылуплялись сильфы. С самой верхней полки в упор смотрели три яйца жирафа, темные пятнышки на них напоминали карикатурные глаза.

Бамлети и сам служил витриной. Его вздувшаяся, жирная, угольно-черная кожа блестела стеклянными шариками, вросшими в вязкую плоть. Глаза походили на огромные стеклянные сферы: правый — желтовато-зеленый, а левый — голубой, словно чистое море.

Только Дулия повернула за угол, Сириус и Клейтус начали толкаться, будто намеревались столкнуть друг дружку с сестрой. На самой верхней полке зашатался белый овал.

Без лишних раздумий Дулия вытянула руки, чтобы поймать летящее вниз яйцо. Гладкое и прохладное, оно приземлилось прямо в ладони; по размеру как страусиное, только все усеяно неяркими, словно цвета занимающейся зари, розоватыми и голубоватыми пятнышками. Услышав возглас Маркуса, Бамлети обернулся. Трое мальчишек растворились в толпе, позабыв про сестру.

Дулия замерла от неожиданности. Бамлети приблизился, и на нее повеяло кедрово-лакричным ароматом. Он взял яйцо короткими пальцами, унизанными рядами пресноводного жемчуга, черепашьими яйцами и малахитовыми шариками. Она ни разу не слышала, чтобы он говорил.

Возвращая яйцо на место, Бамлети вытянул руку. По всей длине располагались ряды шариков. Он жестом предложил ей взять один из них.

Стоило ей трясущимися пальцами прикоснуться к его руке, как появился шарик, будто исторгнутый кожей: сфера из янтарного стекла, не больше двух с половиной сантиметров в диаметре и с трещинкой, похожей на луч света, внутри. Она засунула его в карман и дрожащими губами пробормотала «спасибо», волнуясь, как поблагодарить его и при этом не обидеть.

В конце концов решила развернуться и уйти.

Выходя из здания на залитую ослепительным солнцем улицу, она столкнулась с каким-то незнакомцем, и они оба неуклюже растянулись под безысходное «уф!» Дулии.

Все еще пытаясь отдышаться, она кое-как поднялась и протянула руку мальчишке, преградившему ей путь. Но он отказался от помощи и с сердитым видом поднялся сам.

Рядом с долговязой Дулией в неопрятном платье он был похож на фарфоровую куклу: точеная фигура, аккуратно отутюженные брюки и пиджак. Прекрасно осознавая собственную небрежность, она не могла оторвать глаз от его безупречно уложенных черных как смоль волос.

— Смотри, куда идешь! — рявкнул юный незнакомец и уверенно направился мимо нее в здание.

Дулия взглянула на солнце, не обращая внимания на толкотню и движение вокруг. Будучи младшим, седьмым ребенком в семье, она по опыту знала: еды после постояльцев гостиницы останется вдоволь, только вот рассчитывать на что-нибудь, кроме тушеного мяса с хлебом, не следовало. Зато на рынке какие только яства не продавались: тут тебе и кисло-сладкие конфеты из плодов колючки, паровая икра в мешочках, сплетенных из темных полосок морских водорослей, жареные орехи, копченая и вяленая рыба. От одной мысли слюнки потекли, и она нащупала в кармане шарик. Бамлети знал цену своему товару. Но вдруг получится выменять шарик на небольшую порцию чего-нибудь вкусного?

Она направилась в северо-восточный конец рынка, где располагались продуктовые ряды, источавшие многообразие запахов: от корицы и корня акации до короко — крупной соли, которой гномы засаливали оленину. Стоя за прилавком, приютившимся между столом для колки устриц и пожилой женщиной, предлагавшей душистые веточки, торговка Аннелиза собирала остатки жареной рыбы. Дулия знала, что она сворачивалась раньше других товарок и спешила к своему больному отцу, за которым весь день присматривал какой-нибудь подросток.

— Аннелиза, Аннелиза! — Дулия вмиг оказалась рядом и принялась разглядывать корюшку — нанизанную на сосновые палочки жирную рыбу не длиннее большого пальца руки. Оставалось три шампура. — Не дадите ли мне рыбки? Наверное, она вам до смерти надоела.

— А ты мне что? Обещаниями сыт не будешь.

— У меня вот. — По ладони Дулии покатился янтарный шарик, сверкнув солнечным лучом в сердцевине. — Уже поздно, и на ужин мне вряд ли что-то достанется… — В голосе послышалась дрожь.