Берега Белокамня. Пираты Южных морей - Андрей Смирнов

Сейчас возле ворот сновало множество подозрительных личностей, которые, вероятно, хотели пронести что-то запрещённое через пост, либо попросту отирались в ожидании клиентов и благоприятного момента (для кражи или попрошайничества). Узнал среди этой подозрительной братии Виктор и одного дельца из Дыры по имени Келл, который промышлял продажей порошка из чёрного лотоса, что, естественно, было незаконно. Он отирался снаружи города, чтобы при возможном аресте отделаться меньшим наказанием. Вообще, нужно отдать наркокурьерам и их изобретательности должное, поскольку они всегда стараются придумать что-то новое, чтобы опередить стражу и городские власти. Поскольку хранить при себе опасное зелье было опасно, сейчас у продавцов возникла мода делать закладки с наркотиками за пределами городских стен, оставив на совести покупателей тот способ, которым они потом будут проносить лотос в город, если хотят принимать его дома. Естественно, что таким образом риск для продавца снижался, а для покупателя возрастал, отчего многие из них принимали свою порцию зелья прямо за пределами городских стен. Парочка таких торчков как раз наблюдалась снаружи, безуспешно делая вид, что они просто отдыхающие горожане, решившие выбраться на природу, чтобы насладиться её видами.

Задерживаться у ворот Виктор не стал, поспешив в сторону моста, чтобы поскорее добраться до правобережного Белокамня, где и располагалась Дыра. Сами трущобы сильно контрастировали со всеми остальными районами города своей серостью, невыразительностью и отсутствием солнечного света, поскольку кособокие дома так тесно жались друг к дружке, что только в полдень светилу удавалось озарить своими лучами этот невзрачный, но огромный лабиринт бедняцких хижин и ветхих от времени и непогоды зданий.

Когда юнга ступил на знакомые родные ему земли, то дышать легче не стало – отнюдь. Во-первых потому, что приятных ароматов Дыра не знала, как таковая. Забудьте про приятные запахи жареного мяса или рыбы, специи, цветы и свежей выпечки – этот ассортимент не для здешних краёв. Моча, дешёвое пиво, пот, гниющие отбросы и протухшая селёдка – вот типичные ароматы этого района. Во-вторых, дышать легче тут не получится не только из-за царившей тут жуткой вони, но и потому, что вам нужно постоянно прислушиваться к звукам улицы. Не крадётся ли позади разбойник, желающий вывернуть ваши карманы или снять с вас худую обувку? Раздающееся из-за угла чавканье – не бродячие ли псы там грызут очередной труп, угрожающе скаля клыки на всех, кто рискнёт попытаться пройти рядом с ними? А тот шорох сбоку – это крысы или шорох взводимой арбалетной тетивы?

Гулять и бродить в Дыре занятия крайне небезопасные. Тут лучше всего перемещаться бегом, группой, с оружием наперевес (только не очень хорошим, потому как это может вызвать острые приступы зависти у обитающих тут бандитов, и они наверняка захотят у вас его позаимствовать), либо в таких жалких обносках и рубище, чтобы на вас было невозможно смотреть без слёз. Но и в этом случае лучше не переусердствовать, поскольку тогда вас могут счесть за прокажённого или попрошайку, и прикончить из предосторожности (эпидемий никто не любит), либо из алчности, в надежде поживиться вашими подаяниями, которые вы могли насобирать за день.

Естественно, что Виктор весь взмок от страха, когда вошёл в трущобы, поскольку золотые империалы, лежавшие в кошельке буквально прожигали ему одежду, вопя всем о том, что у пацана имеются деньги. Молодой человек спешно пробирался по множеству тёмных узких закоулков и грязных подворотен, хватаясь попеременно то за сердце, то за кинжал при каждом подозрительном шорохе. Однако каждый раз тревога оказывалась ложной, и ему всё же удалось добраться в целости до той хибары, которая служила его семье домом последние десять лет. Дверь, как и полагается, была закрыта изнутри. Если в Дыре оставить что-то без внимания на пару минут, то вы рискуете потерять эту вещь навсегда. Бывали случаи, когда воровали даже открытые ставни или двери, хотя что с ними можно было сделать – придумать было сложно.

– Кто там? – раздался до боли знакомый и родной голос изнутри.

– Это я, мам! – ответил молодой человек, удивляясь тому факту, что женщина была дома, а не на работе. – Виктор. Открывай!

Дверь быстро распахнулась, и молодого человека силой втащили вовнутрь, начиная осыпать поцелуями.

– Ма! – тут же возмутился Виктор. – Ты чего?! Чего это с тобой?! Прекрати же!

– Ты где пропадал почти целую неделю?! – тут же раздался со стороны суровый голос отца.

Странно. Обычно в это время родители Виктора постоянно находятся на работе, а теперь…

– Ты цел? – сразу же спросила мать, начиная ощупывать сына так, словно тот вернулся с войны.

– Да вы объясните мне, наконец, что тут происходит?! – начал закипать юнга. – Почему вы не на работе? У нас что – семейный сбор, коли все дома? А где Кори?

Тут же повисла гнетущая тишина, и стало слышно, как дальше по улице орут песни два пьяных голодранца, а также лениво брешет какой-то паршивый пёс.

– Где Кори? – повторил свой вопрос Виктор, обводя свою родню взглядом.

Увиденное ему не понравилось – в глазах его братьев и сестёр плескался одновременно страх и радость (вероятно, от его возвращения домой), мать выглядела крайне обеспокоенной, а отец, казалось, погружался в пучину отчаяния.

– Где Кори, мама? – мягко спросил Виктор, взяв женщину за руки. – Что с ним?

Ответить она не смогла, лишь всхлипнула носом и начала часто моргать, поскольку на её глаза навернулись слёзы.

– Твой брат в тюрьме, – ответил за женщину отец. – Он попался стражникам на продаже чёрного лотоса.

Виктор с шумом вздохнул, понимая, как влип его братец в свои пятнадцать лет. Если его не выкупить у тюремщиков до суда, то снисхождения ждать не придётся – не посмотрят даже на юный возраст, ведь чёрный лотос это не только наркотик, но и мощнейшее средство для проведения сложных заклинаний и магических ритуалов, поэтому является важным государственным ресурсом, охраняемым с особой тщательностью. Порой, за продажу неучтённых рабов или трупов давали меньше, чем за понюшку этого зелья, чтобы отвадить контрабандистов и наркокурьеров от этого ремесла. Эосу был нужен лотос не для того, чтобы плодить торчков, а ради усиления военной мощи и ритуалов, призванных облегчить жизнь граждан, типа вызова дождей в засушливых регионах и тому подобное. А раз Кори продавал эту дрянь, то у него всяко при себе было больше, чем одна щепотка. И теперь молодому наркоторговцу грозит в лучшем случае клеймение, в худшем – отправка на рудники или тяжёлая пытка. В назидание остальным преступным элементам.

– Но и это ещё не всё! – зарыдала мама, тяжело рухнув на колченогий табурет, отчего тот покосился ещё сильнее. – Хуже всего то, что Кори взял наркотики у Топоров, пообещав им отдать большую часть прибыли. А теперь нет ни денег, ни самого Кори. К нам уже вчера приходили головорезы из клана, которые требовали вернуть им или сам лотос, или заплатить за него сполна. Но откуда у нас такие средства?! Нам дали неделю, а потом пообещали начать калечить нас по одному или вовсе убивать! Боги! Мой сын связался с бандитами!

Тут женщина начала подвывать сквозь слёзы, в то время как вокруг неё столпились остальные дети, пытаясь утешить свою мать или плача с ней за компанию. Сам же Виктор лишь слегка кашлянул, поскольку и сам он работал в весьма сомнительной компании последние несколько дней.

– Мы уже подумали, сын, что ты пропал заодно с Кори в тюрьме, – сказал отец. – Либо что ты стал первой жертвой этих Топоров. Ведь в Дыре все знают, эти головорезы шутить не любят и дважды никогда не предлагают. И теперь мы просто не знаем, что же нам делать. У нас не хватает денег, чтобы выкупить Кори из Ямы. За него просят пять золотых, а у нас и одного нет. Всем миром наскребли полтора, но стража чётко дала понять – или пять, или суд. А там сам знаешь, как…

Виктор вытащил из-за пазухи кошель, и раскрыл его на глазах у изумлённой семьи, вытряхнув на ладонь семь блестящих монет.

– Откуда это у тебя?! – тут же строгим голосом спросил мужчина. – Ты тоже замешан в чём-то противозаконном?! Боги, как же я воспитал своих сыновей, если один из них в тюрьме, а второй…

– Я не бандит! – громким голосом прервал причитания отца Виктор. – Я записался матросом на каботажный барк, курсирующий по реке. Купец. Мы возим с порта в город разные товары, не выходя в море. В основном – древесина. Как только я освободился с вахты, я сразу же поспешил домой.

– Почему ты нам ничего не сказал о том, что устроился работать на корабль?

– Боялся, что вы станете отговаривать или и вовсе запретите мне.

– И как же называется тот барк, на котором ты плаваешь? – вопросительно приподнял бровь отец.