Непростое наследство (СИ) - Монакова Ксения

Мод и Лизет, завидев первых посетителей, бросились их обслуживать. При виде подавальщиц мужчины повеселели, начали шутить, расспрашивать о запахах с кухни. Потом попросили еды и эля.

- Неплохое начало, - зевнул Анри, добравшийся до учетных книг за стойкой. - Сорель, у вас случаем не осталось бодрящего отвара? Мне бы кружечку.

- Сварю позже. Потерпите.

Следующим пришел фонарщик. Этот сидеть в стороне не собирался. Подошел к стойке, попросил эля и завел долгую беседу о молодости, покойных дядюшке и тетке, о беспорядках в порту, бесстыдстве молодежи и городских властях, платящих мизерное жалование. Анри сбежал в кабинет еще на беспорядках в порту, а я вынуждена была остаться и с улыбкой кивать. Так ведь поступает хозяйка таверны? После фонарщика, стражников и компании моряков эта роль уже не казалась слишком сложной.

К обеду, когда две комнаты были сданы посетителям, а зал постепенно наполнялся, я успокоилась. День шел своим чередом, и пока причин для волнений не находилось. Мод и Лизет справляются: вовремя подают заказы, не ссорятся между собой при гостях, улыбаются, отвечают на шутки. Терк открыл новый бочонок эля, и следит за огнем. Марта и Эри на кухне управляются у печи.

- Эй, красавица, подай еще пирога! - крикнул седой кряжистый моряк с длинной бородой. - И эля по кружке всем! Угощаю, парни!

Раздались одобрительные возгласы.

- Эти моряки с «Амелии», - рассказала Мод, забирая кружки. - Стоят здесь всего пару дней. Говорят, неплохо заработали в прошлом плавании, госпожа. Вдруг заплатят сверху?

Лизет уже несла блюдо с пирогом. Румяный и ароматный, с начинкой из рубленного мяса с травами, главное блюдо Марты. Помню, как попробовала его в детстве, впервые оказавшись в таверне. Вкус с тех пор совсем не изменился.

- Две дамы просят белого вина, - сообщила Мод, подойдя к стойке. - Скажите, где оно, госпожа, чтоб я вас не беспокоила.

- Вон в том шкафчике. Ладно уж, я сама налью.

- Госпожа? - удивленно раздалось за спиной, стоило только отвернуться.

Мод, широко раскрыв глаза, указывала на парня, стоящего посреди зала. Вид у того был крайне жалкий. Штаны давно бы стоило выбросить и сменить на размер подлиннее, запыленные ботинки постирать как следует. Куртка в заплатках и потерта настолько, что нищий бы побрезговал. Волосы торчат во все стороны, а шейный платок не свернешь из-за грязи.

Увидев меня, парень смело направился вперед.

- Доброго дня, уважаемая. Вы ведь Сорель Ирмас?

- Это я. Доброго дня.

В городах полным-полно нищих, любящих околачиваться возле различных заведений, чтоб просить милостыню. Внутрь оборванцев обычно не пускают, а если и случается, они сразу же начинают бродить меж столами с протянутой рукой.

- Я Тибо, госпожа, - парень с улыбкой протянул руку.

- Славно. Но что ты здесь…

- Я музыкант.

Ловко скинув с плеча бечевку, которую я приняла бы за лямку заплечного мешка, Тибо продемонстрировал старенькую лютню. Инструмент, судя по всему, видал куда больше, чем я на жизненном пути. Краска стерлась, края кое-где облупились, да и носил Тибо лютню прямо так, не озаботившись сумкой.

- Ваш слуга пригласил меня играть сегодня… - уже не так уверенно Тибо махнул рукой в сторону Терка, беседующего с моряками. - Вон тот старик.

- Да, верно, мой слуга.

Терку стоит всыпать по пятое число. Первый день работы я хотела провести как можно лучше. Уж во всяком случае не усаживать играть оборванца на виду у посетителей. Над ним вон уже смеются захмелевшие моряки. Чопорные дамы, сестры из Крирейна, брезгливо поджали губы. Даже Мод ретировалась, унося напитки.

- Ты точно умеешь играть? - засомневалась я.

Тибо, вновь обретший уверенность, подался вперед. Надо сказать, его улыбка вышла очаровательной. Да и в целом, музыкант недурен собой. Разве что не мыт, не чищен и не чесан. Пахло от него, впрочем, тоже не слишком хорошо.

- Прекрасная госпожа Сорель, - медовым голосом произнес он. - Дела в последнее время шли из рук вон дурно. Ваш слуга нашел меня на рынке, где я пытался заработать хоть мелкую монету. Но, поверьте, как только запою, вы позабудете об этом.

Его смелость мне понравилась. Давно ли я сама в неприглядном виде явилась к таверне и назвалась наследницей? Да и выбора нет — где найти другого музыканта посреди дня? А впереди вечер, в залив вошли целых три корабля, а Мод и Лизет уже пустили слухи о музыке в «коте и лютне».

- Не смотрите на наряд, - продолжил убеждать Тибо. - Вещи ничто в сравнении с талантом.

Я не сдержала смеха, а музыкант ничуть не обиделся.

- Вот что, Тибо, я открыла таверну первый день. Если гости останутся довольны, добавлю к оплате вещи, оставшиеся от покойного дядюшки.

Музыкант приложил руку к груди и кивнул так глубоко, что едва не ударился лбом о стойку.

- Вы так великодушны, госпожа Сорель. Обещаю, этот вечер ваши гости запомнят.

- Прошу туда.

В драном наряде, но с совершенно прямой спиной и гордо поднятой головой, Тибо проследовал к маленькой сцене. Усевшись, отчего брюки еще больше поползли вверх, некрасиво обнажая щиколотки, музыкант улыбнулся и ударил по струнам. Зазвучала тихая мелодия, затем вступил голос. Старая лютня звучала на удивление чисто, а пение… Тибо сотворил настоящее чудо. Дамы позабыли о вине и еде, моряки перестали смеяться, а Мод и Лизет застыли посреди зала. Терк довольно улыбнулся и махнул мне рукой.

За лесом Тэльфии, где высится громадная скала,

Вода ручья хрустального до боли обжигает,

На берегу меня любимая ждала -

И голос ее тих, и взгляд совсем печален.

За лесом Тэльфии, где звездный свет спускается к камням,

В ручье вода луны свет нежный отражает.

Моя любимая в лазурном платье изо льна.

Который день льет слезы и страдает.1

Когда песня закончилась, Тибо наградили аплодисментами. Моряки принялись выкрикивать названия песен, Мод, приложив ладони ко рту, требовала исполнить какую-то романтическую балладу.

- Он хорош, верно, госпожа? - спросил подошедший Терк. - Поверьте, я искал других, но все музыканты уж заняты. А этот пел на рынке, и мне показалось недурно.

- Ты правильно сделал, Терк, - улыбнулась я. После проникновенной песни не хотелось возвращаться к подсчету спиртного. - Велю Кайре достать старые дядюшкины вещи. Ему будут широки, но все лучше, чем лохмотья.

Двери раскрылись, и в таверне появилась компания наших соседей. Господин Райнер держал гончарную лавку. С ним пришли жена, две дочери и жених одной из девушек.

- Смотрите-ка, кто пришел, госпожа, - Мод принялась наполнять кружки элем и ее глаза масляно блеснули. - Будьте уверены, они заявились из любопытства и почти ничего не потратят.

Дверь снова распахнулась, но на этот раз в таверну ввалились трое моряков.

- Да тут музыка, господа! - закричал один своим товарищам. - Эй, девица, эля подай!

Просьба назначалась мне, но Мод тут же махнула рукой и громко пообещала тотчас принести.

После целого дня гудели ноги. Не припомню, когда я столько времени проводила в туфлях. Пускай они были удобными, но каблуки давали о себе знать. В аптекарской лавке не важно, вот что ты обута, а стоять за работой не обязательно. Лишь для некоторых составов требовались особые столы и посуда. Изготовлением простых можно заниматься сидя. За год работы я так наловчилась, что на ощупь находила нужные травы и коренья, разложенные рядом. Поэтому многие снадобья теперь удаются играючи.

На кухне у Марты и Эри работа кипела. Повариха как раз ставила в печь очередной пирог, не доверяя новенькой помощнице. Та нарезала овощи для большой порции рагу. Удавалось не слишком быстро, но все же кастрюля была почти заполнена.

- Режь мясо тоньше, - наставительно бубнила Марта, поправляя узор из теста. - Чтоб быстрее протушилось. И не забудь добавить соль, сладкий перец и травы, что мы готовили накануне. Ох, госпожа Сорель, как вы тихо появились.