Испытание седьмого авианосца - Питер Альбано

— Нет, не думаю, командир.

— А что думаете?

— Думаю, он охотится за Файтом. Скорее всего, патрулировал поблизости и с одного из самолетов получил сообщение об эсминце. Нас теперь трудно заметить — мы слишком низко сидим. Он хочет захватить Файта врасплох.

— Много хочет! Файт как пить дать засек его на радаре.

— Совсем недавно, когда он вынырнул из полосы шторма. Потому «первый» и прибавил скорость.

— А наш «свой-чужой»?

— Арабы вряд ли могут его запеленговать из-за скачков частоты.

— Верно, старпом. — Уильямс постучал кулаком по лбу и растерянно проговорил: — Что это со мной? Память стала подводить.

— Судно, пеленг ноль-один-ноль, дальность двенадцать!

Брент снова вскинул бинокль.

— Топ марса. «Флетчер», командир. Это наш, не сомневайтесь.

Уильямс прокричал в люк:

— Курс ноль-один-ноль! По левой скуле к нам движется вражеское судно на десяти часах. Пеленг буду сообщать по ДПЦ. Мистер Оуэн, переносите мои сведения на КУТ. Обоим торпедным отсекам приготовиться к атаке. — Он рявкнул в микрофон: — Главный механик Данлэп!

— Слушаю, сэр!

— Сколько мы можем делать в час, чтоб не потонуть.

— Узлов двадцать, сэр.

— Как подшипники главного гребного вала?

— Холодные, капитан.

— И на том спасибо. Средний ход!

— Есть средний ход!

Сторджис переложил руль, дизели заработали в усиленном ритме. Волна ударила в борт и окатила расчет пятидюймовки.

— Горизонтальные рули вверх на три градуса!

Нос лодки слегка вздернулся.

— Капитан, — донеслось из рубки, — идем двадцать узлов, четыреста десять оборотов.

— Отлично.

— Они открыли огонь! — хором взвыли впередсмотрящие.

Араб выпустил два коричневых облака. В воздухе просвистели снаряды весом в пятьдесят пять фунтов. На расстоянии сотни ярдов по носу «Блэкфина» выросли две водяные башни.

— Черт, мы уже в створе! Эй, Сторджис, право на борт! Держать равновесие! Ответим залповым. — Он взглянул на ДПЦ. — Курс ноль-девять-восемь.

Сторджис повторил команду, глядя на индикатор угла перекладки руля.

— Простите, мистер Росс, — сказал Уиллард-Смит, — у нас ведь тоже есть пятидюймовое орудие. Почему мы не открываем огонь?

— Отсюда его не достать. Наша пятидюймовка заряжается вручную. Двадцать пятый калибр. А у него четыре орудия тридцать восьмого калибра заряжаются механически. Мы можем делать десять залпов в минуту, а он — больше двадцати на каждое орудие. Следующий залп будет с недолетом. Они попытаются взять нас в вилку, а потом откроют беглый из всех орудий.

— То есть больше ста выстрелов в минуту?

— Да.

— Недурной переплет, да?

Вспышка, клубы дыма, короткий свист — и два зеленых столба взмыли вверх в пятидесяти ярдах по левому и правому борту.

— Ну вот, мы в вилке, — сказал Брент.

— Можно поздравить друг друга? — усмехнулся Уиллард-Смит.

— Курс ноль-девять-восемь взят, сэр, — доложил Сторджис.

— Что на ДПЦ, командир! — прокричал из люка Оуэн.

— Пока ничего. Следите за своими приборами, мистер Оуэн.

— На цели! — хором воскликнули горизонтальный и вертикальный наводчики пятидюймовки.

— Он в створе, сэр, — сообщил командир орудия.

— Беглым — огонь! Хрен с ним — куда попадете! Но я не дам ему потопить нас, как котят.

Из короткого ствола вырвалось пламя. Люди на мостике застонали, держась за уши. Ноздри защекотал запах кордита. Новый снаряд со скрежетом ушел в казенную часть. По левому борту «Джиринга» тоже выплеснулась колонна воды. Брент услышал приказ командира орудия:

— Вверх на два градуса, восемьдесят ярдов по нормали, поправка тридцать!

Пушка дала новый залп.

— Берет право на борт, командир! — крикнул Брент.

— «Первый» на подходе, сэр!

Серый «Флетчер» выплыл из-за горизонта по левому борту лодки. Брент всегда восхищался величавой грацией «Флетчеров». На корпусе четко видна черная единица. Два орудий в носовой части изрыгают огонь. Вокруг арабского судна замелькали короткие вспышки. Но как ни странно, арабы проигнорировали их. Главная батарея «Джиринга» вела беглый огонь по лодке.

Бренту показалось, что он заглянул в адову бездну. Орудия палили с такой скоростью, что, казалось, весь эсминец объят пламенем. Вопили, стонали, шипели, визжали снаряды. Море дыбилось невысокими всплесками. Низкий борт лодки — трудная мишень, поэтому арабы пытаются задавить ее огневым напором.

— А почему они в нашего не стреляют? — прокричал Уиллард-Смит в ухо Бренту.

— Наверно, хотят сперва отомстить за «Гефару».

— Вот дураки!

— Право на борт! — приказал Уильямс Сторджису. — Курс два-шесть-пять! — А потом наклонился к люку. — Мистер Оуэн, как только выправим курс, я начну давать вам пеленг для торпедной атаки. Мне нужна стопроцентная точность.

Брента удивили такие маневры. Уильямс подходит почти вплотную к «Джирингу», хочет ввести в действие все шесть носовых торпедных аппаратов. Но ведь пока они подойдут на идеальное расстояние для торпедной атаки, — эсминец успеет их потопить. Стопроцентное растворение означает, что торпеды пойдут открытым веером: одна по носу, четыре по миделю и одна по корме. Если обеспечить попадание, Файту не составит труда добить араба. Все-таки крепкий мужик этот Уильямс. Другой бы на его месте бросился под прикрытие эсминца. Да, такое решение было бы самым логичным и разумным. Но логика и разум выиграли гораздо меньше сражений, чем смелость и неожиданная тактика. Должно быть, это и имел в виду Уильямс, когда сказал: «Я не дам ему потопить нас, как котят!»

— Открыть наружные крышки аппаратов с первого по шестой! — крикнул в люк Уильямс.

— Командир… — Брент придвинулся к нему поближе, — по-моему, рано. На двадцати узлах мы затопим торпедный отсек.

Уильямс выругался и кивнул.

— Отставить, мистер Оуэн! Не открывать.

«Блэкфин» еще не успел развернуться, как произошло первое попадание. Брент, будто в замедленной съемке, следил за подлетающим снарядом — тот скользил над водой большой синей бутылкой, потом смерть метнулась к ним, оставляя на воде разбегающуюся рябь и вздымая фонтаны брызг.

Снаряд перелетел через правый борт и врезался в станину пушки. Артиллеристы разом отскочили; Боумена от сотрясения сшибло с ног; Брент пошатнулся. В ушах его взвился хор испуганных, гневных, страдальческих воплей. Осколки ударили по ветрозащитному экрану и взмыли к трубам перископа; на палубу посыпались части человеческих тел.

Немного придя в себя, Брент увидел Уильямса и Уилларда-Смита, лежащих навзничь на палубе. Он во всю глотку заорал в люк:

— Курс два-шесть-пять! Что там с тобой, черт побери?! Санитары — на мостик!

— Есть, сэр! — донеслись из рубки испуганные голоса.

Уильямс лежал у ног Брента; каска сбилась набок, весь лоб и шея в крови. Пятидюймовка угрожающе свесилась с борта, и покачивалась в такт лодке, удерживаемая одним палубным пиллерсом. Четверых из расчета «смыло» за борт, еще двоих, как букашек, расплющило о кормовую часть мостика. Два «Эрликона» разнесло в щепки вместе с пулеметчиками. Голова одного из впередсмотрящих мелькала в волнах, другой окровавленным тюфяком повис на ограждении. Из разорванной груди хлестала кровь; как поломанные спички, торчали белые ребра, одну ногу оторвало до колена. Кром и его заряжающий, старшина Юйдзи Итиока, стояли рядом с Уиллардом-Смитом, который встал и прислонился к ограждению. Кажется, кроме легкой контузии, у всех троих ничего нет. Впередсмотрящие с мостика и Боумен скрючились в углу и глядели на Брента широко раскрытыми от ужаса глазами.

— По местам! — взревел он.

Рядовые и старшина-артиллерист на полусогнутых бросились выполнять приказ.

— Здесь кровь, сэр! — окликнул из люка Оуэн.

Брент понял, что кровь одного из наводчиков орудия сочится сквозь клапан главного индуктора.

— Потерпите! — бросил он. — Вся лодка в крови.

— Курс менять будем? — спросил Оуэн.

Оглядевшись вокруг, Брент ощутил в жилах знакомую раскаленную лаву. Отомстить! Отомстить! Осторожность, страх, здравый смысл — все поглотила первобытная жажда мести. Ну нет, тем, кто сотворил такое с его лодкой, с его товарищами, это даром не пройдет.

— Так держать! — глухо прорычал он. — Убью сукина сына! Вести цель!

На мостике появился санитар Тисато Ясуда и с ним еще двое молодых матросов.

— Займитесь ранеными! — приказал Брент. — А потом промойте клапан главного индуктора.

Сторджис без посторонней помощи дотащился до штурвала; его тоже контузило. А Уильямс был без сознания. Брент помог матросам протиснуть грузное тело в люк.

Над головами жужжали гигантские насекомые, вода ручьями лилась на мостик, но им стало полегче: Файт отвлек на себя часть арабского огня и отвечал на него пальбой из всех пятидюймовых орудий — их у него на одно больше, чем у «Джиринга». Теперь уже враг попал в крутой переплет: снаряды свалили 40-миллиметровую установку, по миделю вспыхнул пожар, в носовой части пробоина.