Суворов - Сергей Анатольевич Шаповалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А лошадь наша сдохла, – с сожалением сказал он. – И поклажа наша кончилась. Но ничего. Придумаем что-нибудь.
* * *
Константин заглянул в комнатку, где мы ютились с Аркадием Суворовым.
– Фельдмаршал зовёт меня на совет, – сказал он. – Я хочу, чтобы вы пошли со мной.
– За что такая честь? – удивился я.
– Не спрашивайте. Мне с вами спокойнее, Добров. Помните, когда мы шли по ледяному склону Росштока, у меня было такое чувство: если вы рядом – со мной ничего не случиться. Вы тогда сорвались в пропасть, и я подумал, что и меня ждёт конец. Молился Богородице. Но когда вы вновь появились живой и невредимый, я понял – это знак свыше. Вам приказано меня убить в случае опасности. Но на самом деле – вы мой ангел хранитель.
Мы направились к монастырю Святого Иосифа. Подошёл Милорадович. За ним на хромой лошади подъехал Розенберг. Тяжело слез на мощённую булыжником дорожку. Дерфельден маленького роста в огромных ботфортах быстрым шагом приближался вдоль низкой беленой стены монастыря, неся в руках шляпу с облезлыми перьями.
– А почему австрийцев нет? – удивился Милорадович.
– А австрийцев наш старик не пригласил, – ответил адъютант Фукс.
– Оно и понятно, – зло сказал Розенберг. – Послушали их, чертей, – вот и попали в западню.
Дверь отворилась, вышел Багратион.
– Как там наш Александр Васильевич? – спросил Дерфельден.
– Ходит взад-вперёд. Бурчит что-то себе под нос, – ответил Багратион. – Я, было, сунулся, да, думаю: не буду его отвлекать…
– Ну, так и будем стоять? – встрепенулся Фукс. – Проходите, господа, проходите.
Мы поднялись по узкой деревянной лестнице на второй этаж. За массивной дубовой дверью находилась просторная трапезная с широким столом. Балки потолка низко нависали над головой. Из окон, занавешенных холщовыми простыми шторками, лился мягкий дневной свет. Суворов был облачен в парадный мундир при всех орденах. На боку наградная шпага. Сапоги начищены до блеска. Лицо чисто выбрито. Волосы зачёсаны и стянуты узлом на затылке.
– Прошу вас, господа, – сильным голосом пригласил он.
Генералы вошли и замерли полукругом у стола. Никто не решался присесть. Главнокомандующий окинул всех взглядом. Опустил голову, сосредотачиваясь, затем сказал:
– Как вам известно, господа, армия, к которой мы спешили на помощь, уничтожена. Вины в том нашей нет. Мы сделали все, что смогли. Хочу вам сказать, что с самого начала мне не нравилось отношение союзников к нам. Всю Итальянскую компанию нас сдерживали, поставляли боеприпасы и продовольствие с перебоями, навязывали диспозиции, которые я все отвергал, исходя из бездарности их составителей. Но не надо думать, что министр Венского двора Тугут глуп и бездарен. Меня удалили из Италии, чтобы не мешать австрийцам утверждаться на тех землях, которые мы освободили. Преждевременный выход эрцгерцога Карла с австрийской армией из Швейцарии – верх Тугутского вероломства. Нас специально задержали в Таверно, не предоставив мулов и продовольствия, чтобы Массена успел подготовиться и разбить Римского-Корсакова. Никогда ещё со времён Прутского похода, русская армия не находилась в таком отчаянном положении.
Адъютант Фукс протиснулся в приоткрытую дверь.
– Прошу прощения, – сказал он.
– Что там? – кинул на него недовольный взгляд Суворов.
– Чернов в форме французского офицера… Его чуть не подстрелили…
– Так зовите его!
Чернов в мундире французского улана ввалился в трапезную. По самую грудь забрызган грязью.
– Прошу прощения, Александр Васильевич. Господа! – поздоровался он.
Все оживились.
– Как вы пробились к нам? – спросил Суворов.
– Ах, не об этом сейчас, господа, – устало махнул рукой Чернов. – У меня сведения, которые проливают свет на всю это грязную Швейцарскую компанию.
Все притихли, напряглись.
– Так, поведайте, – попросил Суворов.
Чернов огляделся.
– Австрийцев здесь нет?
– Я их не пригласил, – мрачно ответил Суворов. – Что от них толку?
– И правильно сделали. Так, вот, господа, как не прискорбно, как нелепо пусть это не звучит, но вас, Александр Васильевич, продали.
– Подробнее, пожалуйста, Александр Иванович, – встрепенулся Багратион.
– Директория вошла в тайный сговор с Тугутом и заплатила приличную сумму в золоте, за ваше поражение.
Поднялся гул негодования.
– Вот вам и друзья-австрийцы, – иронично хмыкнул Багратион.
– Они и мать родную продадут, коль хорошую цену назначат, – вторил ему Милорадович.
– Вот же сволочи, – проревел Розенберг. – Сейчас найду Вейротера и голову ему откручу.
– Не горячитесь, – остановил его Суворов. – Что свершилось – то свершилось. Надо думать, как спасти армию. Нашу армию.
– Ох, Александр Васильевич, надежде только на ваш талант и на Бога, – тяжело произнёс Чернов. – Со всех сторон обложили. Еле прорвался.
Повисла тишина. Суворов долго молчал, опустив голову. После медленно распрямился и сильным голосом сказал:
– Теперь мы среди гор, окружённые неприятелем, превосходных нам в силах. Что предпринять нам? Идти назад? Постыдно. Никогда ещё не отступал я. Идти вперёд к Швицу? Невозможно. Неприятель сильнее нас втрое. К тому же мы без провианта, без патронов, без артиллерии. Помощи нам ждать не от кого. Мы, господа, на краю гибели. Одна остаётся надежда: на Бога, да на храбрость и самоотверженье моих войск. Мы русские! Да! Мы – русские, мы все одолеем. Господа, спасите честь России!
Слеза скатилась по его сухой щеке, но он тут же стер её ладонью.
– И простите меня, старика, что завёл вас в такую ситуацию. Видит Бог – не моя в том вина. Нас предали, господа. Предали те, к кому мы протянули руку помощи.
– Отец наш, Александр Васильевич! – воскликнул Дерфельден. – Мы знаем, что нам теперь предстоит, но разве ты не знаешь нас, не знаешь ратников, которые преданы тебе душою и безотчётно тебя любят? Клянёмся тебе пред Богом, – мы или пробьёмся сквозь ряды врагов, или падём со славою!
– Я вверяю вам, господа, мою честь и славу России. А за Россию умереть не стыдно.
– Мы согласны умереть! – поддержал Багратион.
– Что ж, тогда приступим к плану. – Суворов распрямился. Расправил худые плечи. – Перед нами стоит важный вопрос: по какому пути нам вырваться из окружения? Идти на север – невозможно: там нас встретят превосходящие силы. На западе нас ждут тяжёлые бои. На юг – это назад. Извините, господа, отступать обратно через Росшток бесславно и губительно. Единственный путь – на Гларис, потом на Саганс. Далее, следуя обстоятельствам, можно будет соединиться с остатками корпуса Корсакова и Гоце.
– Самое правильное решение, –
