Кристина - Стивен Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но суббота была безнадежно испорчена. Не глядя на телевизор и не притрагиваясь к банке «Строха», я думал об Эрни, копавшемся в маслянистой тени гаража Уилла Дарнелла и заигрывавшем с этой опустошенной ржавой консервной банкой, покуда вокруг него суетились и кричали люди, лязгали инструменты, трещали сварочные аппараты и визжали электродрели. Я слышал скрипучий голос Уилла Дарнелла и его астматический кашель.
Черт побери, неужели я ревновал? Могло ли это быть?
Когда мяч подали в седьмой раз, я встал и пошел к дверям.
— Ты куда собрался? — спросил отец. И в самом деле, куда я собрался? Туда? Хлопотать вокруг него и выслушивать издевки Уилла Дарнелла? Напрашиваться на новые унижения? Ну нет. На фиг. Эрни был уже большим мальчиком.
— Никуда, — сказал я. В ящике для хлеба я нашел пакет хрустящего картофеля и распечатал, хотя знал, что случится с Эллани, когда она обнаружит пропажу во время субботнего рок-концерта. — Вообще никуда.
Я вернулся в общую комнату и стал пить пиво, заедая картофелем. Мы с отцом досмотрели матч, в котором Филадельфия наголову разбила Атланту (даже сейчас слышу счастливый голос отца: «Они сделали их, Дэннис. Они все-таки утерли им нос.»), и я уже совсем не думал об Эрни Каннингейме.
Почти совсем.
* * *Он появился на следующий день, когда мы с Эллани играли в крокет на лужайке позади дома. Эллани то и дело раздражалась и обвиняла меня в жульничестве. Она всегда принимала сердитый вид, когда у нее были «периоды». Она очень гордилась ими. За четырнадцать месяцев только один проходил у нее нормально.
— Эй — крикнул Эрни, показавшись из-за угла дома. — Вот так сцена! Злодей из Черной Лагуны и Невеста Франкенштейна, или Дэннис и Эллани отдыхают.
— Не понял, ты о чем? — спросил я. — Бери молоток.
— Я не играю, — сказала Эллани, отбрасывая свой молоток. — Он жульничает еще больше, чем ты.
Она ушла, не глядя на нас. У Эрни было хорошее настроение, но он не хотел играть в крокет, и мы уселись в садовые кресла, стоявшие на краю лужайки. Из-под дома вылез наш кот, Джей Хоукинс, преемник Капитана Бифхарта, вероятно, охотившийся на какого-нибудь небольшого бурундучка. Его янтарно-зеленые глаза блестели даже при пасмурном послеполуденном свете.
— Я думал, ты придешь на вчерашнюю игру, — сказал я. — Матч был неплох.
— Я был у Дарнелла, — ответил он. — Но все равно слушал по радио. — Он повысил голос и довольно хорошо сымитировал интонации моего отца:
— Они сделали их, Дэннис. Они утерли им нос.
Я улыбнулся и кивнул. В тот день он выглядел как-то иначе, чем прежде. Мне он показался усталым — под глазами были круги, — но довольным собой. Я заметил, что цветение на его лице несколько поубавилось. На работе он почти все время находился на солнце и поэтому пил слишком много кока-колы, хотя знал, что ему это противопоказано. Проблемы с его кожей не возникали периодически, как у большинства подростков, а носили постоянный характер, потому что ее состояние было или плохим, или очень плохим.
А может быть, во всем был виноват тусклый свет того пасмурного дня.
— Много успел сделать? — спросил я.
— Не очень. Сменил масло. Еще раз посмотрел поршни. Они в порядке, Дэннис. Просто Лебэй или кто-то другой не поставил втулку на место, вот и все. Поэтому выливалось масло. Хорошо еще, что цилиндры не лопнули, когда я в пятницу ехал на ней.
— Ты оплатил стоянку в гараже? По-моему, тебе нужно сразу отложить деньги на нее.
Он посмотрел в сторону.
— С этим не будет проблем, — сказал он, но в его голосе прозвучала какая-то неуверенность. — Я выполню два-три поручения для мистера Дарнелла.
Я открыл рот, чтобы спросить, какие именно поручения дал ему Дарнелл, но потом решил, что не хочу о них слышать. Могло быть, что эти поручения были не опасней, чем просьба сбегать в магазинчик Шриммера и принести кофе для завсегдатаев Уилла или подготовить старые запчасти к продаже. И во всяком случае, я не желал впутываться в отношения Эрни с Кристиной, а они включали и то, как он устроился в гараже Дарнелла.
Было еще кое-что — чувство оставленности. Тогда я не мог или не хотел осознавать его. Сейчас бы я сказал, что точно так же вы себя ощущаете, когда ваш друг влюбляется и женится на какой-нибудь порядочной стерве. Вы ее не переносите, и в девяноста девяти случаях из ста она не переносит вас, поэтому вы просто закрываете дверь в эту комнату вашей дружбы. Когда дело сделано, то либо вы оставляете эту тему… либо ваш друг оставляет вас — не без одобрения его стервы.
— Пошли в кино, — вдруг предложил Эрни.
— А что там идет?
— Какой-то боевик о мастерах кунг-фу — помнишь, как они? Хиии-йа! — Он притворился, что хочет продемонстрировать смертельный прием каратэ на Джее Хоукинсе, и тот бросился бежать, как от выстрела.
— Очень похоже. С Брюсом Ли?
— Не, там какой-то другой парень.
— А как называется?
— Не помню. То ли «Бешеный кулак», то ли «Рука смерти». А может, «Яростные гениталии». Не помню. Ну так как? Потом мы расскажем о нем Элли, и ее стошнит.
— Ладно, — сказал я, — если билет будет стоить не дороже доллара.
— До трех часов не будет.
— Тогда пошли.
Мы пошли. Фильм оказался совсем недурным, с Чаком Норрисом в главной роли. А в понедельник мы опять работали на строительстве шоссе между штатами. Я забыл о своем сне. Мало-помалу я заметил, что стал реже видеться с Эрни; это походило на новые взаимоотношения с другом, который только что женился. Кроме того, именно тогда я познакомился с одной жизнерадостной особой. Мои дела шли так хорошо, что однажды вечером я привел ее домой, от внутренней приподнятости едва передвигая ноги.
А тем временем Эрни почти все вечера проводил у Дарнелла.
9. БАДДИ РЕППЕРТОН
Нашей последней полной рабочей неделей была неделя перед Днем труда. В ее первое утро я подъехал к дому Эрни, чтобы забрать его, и он вышел с большим темно-лиловым синяком под глазом и красной царапиной на лбу.
— Что с тобой?
— Не хочу говорить, — угрюмо ответил он. — Мне пришлось объясниться с родителями, и я чуть не сдох. — Он швырнул пакет с ленчем на заднее сиденье и погрузился в тяжелое молчание, которое продолжалось всю дорогу на стройку. Там некоторые ребята посмеивались над его синяком, но он только пожимал плечами.
По пути домой я ничего не выпытывал, а просто слушал радио и предавался своим мыслям. И я мог бы вообще не знать этой истории, если бы перед поворотом на Мэйн-стрит меня не подстерег тот жирный ирландский эмигрантишка по имени Джино.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});