Чертова гора - Луис Ламур

С того места, где они остановились, Майку еще было видно так называемое шоссе. Это была пустынная дорога, по которой в час проезжало два или может быть три автомобиля. Теперь она была абсолютно пуста. Он снова обернулся и окинул взглядом открывавшуюся перед ним местность. Разумеется, он сразу же отметил про себя, что здесь было много таких местечек, где запросто мог притаиться остающийся незамеченным наблюдатель.

Подумав об этом, он снова сел за руль и джип поехал дальше по дороге. Хорошо было бы, конечно, иметь при себе винтовку, или еще лучше, обрез, с которым управляться было бы значительно легче, нежели с винтовкой.

Через несколько миль пути дорога разветвлялась, и тогда, оказавшись у развилки, он свернул на ту тропу, что уводила прямиком на восток. По мере того, как они приближались к изломанным каменным хребтам, островки пустынной растительности встречались все чаще. Он взглянул на Каваси.

- Ты боишься?

- Да. Они очень плохие люди. Они очень хотят поймать меня. Они очень боятся людей, что попадают туда. У вас здесь нет никакой дисциплины, это они так говорят.

- А что, многие уже побывали там?

- Нет, нет, конечно! Это невозможно! Почти невозможно. Очень долгое время туда никто не проходил. Ну, только иногда-иногда, случайно. Если кто-то приходит туда от вас, его тут же выслеживают и убивают. Немедленно.

- А как же Джонни? Тот ковбой?

- Они пытались. Он очень хитрый. Он не оставляет следов. Он очень хорошо прячется. У него есть несколько мест, чтобы спрятаться. Наконец им надоело, и они решили, что он им не важен.

- А ты?

- Я мятежница. Я слишком много думаю. Я задаю вопросы. Я опасна для них, поэтому я убежала в горы, где меня ждут другие. - Она замолчала, в то время, как Раглан, сделав резкий поворот, съехал на дно пересохшего оврага, по которому некогда протекала река. - Там очень плохо, большая сушь. Ничего не растет. Растения не приносят семян. Некоторые умирают, многие болеют. Они посылают кого-нибудь за семенами, но многие из них не приживаются. Она снова взглянула на Майка. - Там не так как здесь, у вас - одни растения растут, а другие нет. Мы не знаем, почему так бывает. Мы решили, что у нас должна быть постоянная дорога. Вы говорите постоянная, да? Нам нужно, чтобы дорога была всегда. Чтобы было много семян.

Она снова замолчала, разглядывая пустыню за окном.

- А вот это, то что у вас называется брокколи? Оно у нас не растет. Мы много пытаемся. Пытались.

У вас и кукуруза другая, она больше, много больше. Но ваши семена плохо растут у нас. Вот странно.

Раглан остановился за разросшимися кустами можжевельника, чтобы можно было попристальнее разглядеть открывавшуюся впереди дорогу, а заодно и осмотреться на местности. В душе у него продолжало нарастать беспокойство. Подобные чувства, ощущение тревоги, ему приходилось испытывать и раньше. Что-то здесь было не так, хотя на первый взгляд он не мог заприметить поблизости ничего необычного.

Было крайне неразумно с его стороны выбираться сюда под вечер. Все-таки ему следовало бы повременить, подождать до следующего утра, что он сперва и собирался сделать, чтобы впереди, в запасе был бы еще целый световой день, достаточно времени на то, чтобы оглядеться.

Но ведь он должен был разыскать Эрика, а что если получилось так, что Эрик лежит раненый у себя на горе, ведь тогда его нужно немедленно разыскать и оказать помощь. И кроме того, там же может находиться ключ к разгадке этой тайны. И уж поиски по крайней мере следовало бы начать именно оттуда.

Все вокруг пребывало в тишине и абслютном покое. Майк завел мотор и снова направил машину вдоль дороги, делавшей небольшой поворот, и еще дальше, вниз по склону крутого пригорка. Он на мгновение снял с руля правую руку, чтобы снова дотронуться до магнума. Это придавало уверенности.

- А когда ты переходишь отсюда туда, - спросил он у Каваси, - ты что-нибудь чувствуешь? Я хотел сказать, переход влияет на твое тело? Или сознание?

- Немножко. Иногда все кружится перед глазами. У вас про это говорят - "голова закружилась", так? Вот. И - она дотронулась рукой до живота - здесь больно, неприятное чувство вот здесь. Иногда это продолжается несколько часов, а в другой раз и несколько дней.

Она схватила его за руку.

- Мистер Раглан, там, впереди, кто-то есть. Я знаю это. Я их чувствую.

Он снова остановил машину. В пустыне было холодно, но ему казалось, что он видит, как дрожат в воздухе волны знойного марева. Очень медленно и внимательно он вот уже в который раз оглядел расстилавшийся перед ним простор.

Ничего...? Он ничего не увидел, но тем не менее знал, что она имела в виду. Потому что он тоже чувствовал это.

- Вон там, - она махнула рукой, - вон там Эрик оставляет машину. Дальше проехать нельзя.

Он подъехал поближе. Местность вокруг была слишком уж открытой, все было как на ладони. Вокруг виднелись низкие холмы, много растительности, вполне типичной для любой полупустыни. Немного подальше - несколько скальных хребтов, земля кое-где усеяна огромными валунами и камнями поменьше.

Она снова тронула его за руку.

- Мистер Раглан, мне страшно.

- Называй меня просто Майк, - сказал он.

10

Мгновение спустя после того, как было выключено зажигание, он вдруг ощутил целиком захлестнувшую его волну панического страха. Звук работающего мотора придавал уверенности, что ли, и теперь, оказавшись в полной тишине, он чувствовал себя потерянным, оторванным от всего мира.

В машине Майк мог чувствовать себя в безопасности; в ней было избавление, путь назад к обычной, привычной, повседневной жизни.

И что он вообще здесь делает? Почему он здесь, а не у себя, в Тамарроне, где в это время при других обстоятельствах он лишь еще только собирался бы отправиться на поздний завтрак в ресторанчик при "Сан Хуан Рум", оставшийся в том нормальном, разумном и таком прекрасном мире? Что делает он здесь, на самом краю света?

На землю ложились первые вечерние тени, они прятались между камнями, между разрозненными островками можжевельника и скудными зарослями какого-то колючего кустарника. Время от времени налетал легкий ветерок. Натужно сглотнув и удостоверившись в очередной раз, что пистолет на месте, Майк запустил руку в "бардачок" и вытащил оттуда электрический фонарик.

- Мы не надолго, - сказал он вслух, надеясь, что на самом деле так оно и будет. - Просто подойдем поближе и посмотрим, не у себя ли Эрик.

Он вышел из машины и закрыл дверцу, которая в полнейшей тишине захлопнулась с оглушительным грохотом. Девушка оставалась сидеть неподвижно, глядя прямо перед собой. Обойдя вокруг машины, он открыл дверцу с ее стороны. Каваси взялась за протянутую ей руку и ступила на землю.

Она подняла на него глаза.

- Мне страшно, - прошептала она, - здесь что-то не так. Я это чувствую...

- Мы не надолго, - повторил он, начиная при этом мысленно задаваться вопросом, а что, собственно, заставило его совершить такую глупость и тащить девушку за собой, в эту глухомань.

И все же, с другой стороны, она знала дорогу, а он нет.

- Пойдем, - сказал Майк, и она покорно зашагала вперед, то и дело бросая по сторонам настороженные взгляды.

Майк сунул руку в карман, желая лишний раз убедиться, что он не забыл вытащить ключи из зажигания. Все в порядке, ключи были при нем. Обернувшись, он взглянул на машину. И все-таки он дурак. Ему следовало бы развернуть джип на случай, если придется спешно уходить отсюда. Ведь он всегда делал так, оказываясь в глуши. Так почему же на этот раз он поступил иначе?

Может быть потому, что на этот раз он не собирался возвращаться? Полнейший вздор. Ну конечно же, он обязательно отправится отсюда в обратный путь, и произойдет это не позднее, чем через час.

Каваси шла быстро и уверенно. Он шел позади нее, неустанно озираясь по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху.

Что же все-таки с ним творится? Ведь не в первый же раз в жизни довелось ему оказаться в пустыне. Ведь были до этого и Сахара, и Такла Макан, и Калахари, - и у каждой из пустынь были свои, особые тайны. В памяти оживали воспоминания о Такла Макане, о чадящих кострах верблюжьего помета и ночных переходах.

Тогда он почувствовал, что вплотную приблизился к чему-то, и это ощущение преследовало его не только в пустыне, но и в горах Куньлуня, подступающих к пустыне с юга. Тогда он оказался у самой грани, за которой начиналось что-то тревожное, связываться с чем у него не было вовсе никакого желания. И разве теперь он оказался не в схожей ситуации?

Тот путь, которым они шли теперь, можно было назвать не более, чем лишь намеком на тропу. Дойдя до конца столовой горы, пройдя по всей ее длине, Майк увидел перед собой еще одну гору и открывающийся за ней узкий каньон. Он свернул влево, обходя, то и дело преграждающие путь валуны и колючие заросли. Однажды остановившись, чтобы перевести дух, он оглянулся и увидел, что Каваси совсем не отстала. Машина теперь осталась далеко позади, и ее было уже почти не видно за каменными завалами. При виде джипа его охватило жгучее желание немедленно повернуть назад. И зачем ему все это, во что он собирается ввязаться?