На благо чужого мира. Выходец - М.А. Гард

Выехали они на третий день после решения Николая работать в составе СОУП.

Хоть на дворе и стояли еще летние дни, но раннее утро было весьма прохладным и, оставляя свою комнату, Кукушкин не поленился накинуть плащ. Здесь, как ему объяснили англичане, также четыре сезона, каждый разделяли еще на три периода, только эти «месяцы» немного длиннее привычных и делились не на недели, а на окты[1]. Таким образом, в месяцах получалось равное количество дней. Сейчас как раз проходил конец летнего сезона, но как отметил парень за время своего пребывания в поселении, тут не так жарко, как в родном мире.

Зонтик не преминул воспользоваться удобствами и разместился в капюшоне плаща после завтрака сырым яйцом. Паренек из конюшни уже успел почистить и оседлать лошадей. Возле них уже возились англичане, прилаживая пожитки к седельным ремням. Студент скормил краюху черного хлеба теперь уже принадлежавшему ему Фурму. Пока он крепил позади седла запасные вещи и дорожное одеяло конь, выпрашивая добавку, боднул его головой в бок. Легонько отпихнув морду животного, Кукушкин сел в седло.

Солнце только начинало вставать, из-за окружающего Каньи леса видимость была как в сумерках. Зевая и почесывая еще небритую с утра седую щетину, вышел ир Юс, чтоб их провести. За ним показался в более бравом состоянии капитан патруля Пиррэт Гролс. Обменявшись напоследок простыми будничными фразами и пожеланиями спокойной дороги с англичанами, они подошли к новобранцу и на прощанье пожали ему руку.

- Если после обучения захочешь пойти в Патруль, приезжай к нам, – напоследок пригласил его ир Гролс.

Роберто перевел фразу и, улыбнувшись, Кукушкин кивнул капитану.

И вот тронулись. Заскрипели вначале ворота казарменной части, а потом и ворота поселения. Один из стражников у ворот откровенно клевал носом, но видать отличался замечательным слухом, - едва заслышав конские шаги по улочке Каньи, побежал отодвигать засов.

Наконец, впервые за эти долгие дни Николай оказался за стенами деревушки. Лес только пробуждался. На смену голосам ночных птиц пришли дневные звуки леса. Пустив коней легким галопом, мужчины тронулись по широкой тропе в сторону иркского тракта. Хоть из-за этого и выходил приличный крюк, но следовало забрать Морта, коня ир Алессоро. А заодно англичанину нужно еще решить, что делать с почтарем, просившимся к нему на службу.

Дорога через лес ничем примечательным не отличалась: утоптанная грунтовка достаточной ширины, чтоб проехал экипаж или телега, по обочине – то ели, то лиственные деревья. В общем, с виду – обычный земной лес смешанного типа. По тому, что ему успел рассказать ир Алессоро, Кукушкин понял, что пейзажи, ландшафты, климат, флора и фауна очень похожи с земными за некоторым исключением.

На короткие передышки они останавливались довольно часто, «мягкое место» студента еще не привыкло к неудобствам верховой езды. Стало жарко, плащи они уже давно скинули, шляпы плотнее надвинуты на глаза, давая необходимую тень, а лошади шли легкой рысью. Отметив, что парень держится в седле весьма неплохо, несмотря на все с ним произошедшее, Бертон узнал, что в старших классах Николай ходил в конноспортивную школу и занимался верховой ездой до поступления в университет. Хоть он и ходил туда больше не ради спорта, а для общего развития, но некоторых успехов добился.

Когда начало темнеть, путники съехали с тропы и расположились небольшим лагерем. Собрали хворост, почистили лошадей и, наконец, Кукушкин смог отдохнуть. С непривычки от конной езды ноги наливались свинцом, сильно тянуло спину, побаливала задница… В общем дискомфорт еще тот. Но Николай не жаловался.

После простого, но сытного ужина они расселись вокруг костра. Наступила ночь и над Кукушкиным засияли незнакомые звезды, в лесу заухала какая-то местная ночная живность, а рядом весело потрескивал огонь, поедая крепкие сухие ветки и как бы в благодарность за это освещая и согревая уставших мужчин.

Двое англичан вели неспешный разговор на риосском языке, решая какие-то свои вопросы, Николай же прислушивался к ним, пытаясь разобрать знакомые слова и запомнить их правильное произношение. Иногда ему слышалась собственная фамилия и имя, произнесенные на английском языке, а иногда и на латыни. Внезапно Роберто громко рассмеялся и обратился к студенту на английском:

- Мы тут с капитаном обсуждали что тебе, как и большинству выходцев надо новое имя и фамилия, и пытались придумать, как тебя назвать, взяв за основу твои настоящие, – весело начал рассказывать здоровяк. – Вариантов имен множество: Никлас, Колин, Коуэл, Клаус, Нильс и тому подобные. А вот твоей новой фамилии у меня два варианта: Куккуроссо[2] (тут Николай не выдержал и засмеялся, сильно это ему напоминало по произношению «кукурузу», он так и представил себя во всем желтом - дон Кукуруза) и второй вариант Гёоукмен[3]. – С довольной улыбкой договорил Роберто и опять рассмеялся.

Молодой человек на шутку Роберто не обиделся, ну что поделаешь, если он себя действительно иногда ощущал, да и вел как полный олух.

- Не обращай на него внимания, у нашего капрала даже после добавления к его имени благородной приставки юмор остался примитивно-казарменный, – улыбнулся ир Алессоро. – Я вот хотел тебе предложить исходить из латинского названия кукушки - Cuculus. К примеру, Куккулер или Цикулесус.

От таких фамилий Кукушкин только поморщился, и спросил у ир Алессоро:

– А как на местном языке будет кукушка, ну или если их тут нет, то схожая по повадкам птица?

- Хмм… - задумался тот, – наверно, кальвидия. Это такая местная небольшая птица, которая тоже любит подкидывать свои яйца, но в отличие от кукушки ее птенцы помельче и не убивают других, а мирно вырастают в чужой семье.

И если вначале этот разговор Кукушкин воспринял как шутливый, то теперь он всерьез начал размышлять над своим новым ФИО. Действительно, если жить в этом мире и активно принимать участие в их таинственной организации, следует уже адаптироваться к переменам дабы не вызывать подозрений у местных.

Хотелось дать себе какое-нибудь звонкое и немного героическое имя, но в голову лезли лишь всякие Зигфриды, Корвины, Арагорны да Руматы. Николай честно себе признавался, что настолько героем он не являлся, да и не хотелось быть плагиатором. Молодой человек даже немного начал понимать какое чувство испытывают родители, когда спорят об