Шпион - Клайв Касслер

— Что вы ответили? — спокойно спросил капитан.

— Ничего. Приказал выпроводить его с верфи. Дерзкий нахал.

— Вам не пришло в голову, что его приход связан с Аласдером Макдональдом?

— Я не знал, что и подумать. Он меня испугал.

Капитан взял из буфета бутылку и налил большую порцию. А когда протянул стакан Кенту, Белл увидел его молодое, волевое, энергичное лицо, которое десять лет назад смотрело со страниц всех газет и журналов страны. Его подвиги в Испано-американской войне по дерзости и храбрости соперничали с «Мужественными всадниками» Теодора Рузвельта.[20]

— Да будь я… — вполголоса сказал Белл.

Он распахнул дверь и вошел в каюту.

Фарли Кент подпрыгнул. Капитан не шевельнулся, только выжидающе посмотрел на высокого детектива.

— Добро пожаловать на борт, мистер Белл. Узнав ужасную новость о Камдене, я надеялся, что вы найдете дорогу сюда.

— Что такое Корпус 44?

— Лучше спросить, почему Корпус 44, — ответил капитан Лоуэлл Фальконер, герой Сантьяго.

Он протянул руку, на которой не хватало двух пальцев.

Белл пожал ее.

— Для меня это знакомство — большая честь, сэр.

Капитан Фальконер в переговорную трубу сказал:

— Отдать швартовы.

13

На палубе зазвучали шаги. В дверях появился лейтенант, и капитан заговорил с ним.

— Фарли, — сказал он, — можете возвращаться в свою мастерскую.

Кораблестроитель молча вышел. Фальконер сказал:

— Пожалуйста, подождите здесь, Белл. Я буду через минуту.

И вышел вслед за лейтенантом.

Картину Рётендаля с изображением Великого белого флота Белл видел в прошлом январе на обложке журнала «Колльер». К большому белому кораблю, флагману флота «Коннектикут», стоявшему на якоре, гребла туземная лодка; с нее махали рекламой, на которой было написано:

«Американская выпивка. Справедливые цены в „Гувидоре“».

На изображении солнечной гавани дым закрывал в углу серый корпус немецкого крейсера.

Палуба под ногами Белла пришла в движение. Яхта начала пятиться, выходя в Ист-ривер. Когда она повернула вниз по течению и включились ее двигатели, Белл не ощутил вибрации, даже легкой дрожи винтов. В каюту вернулся капитан Фальконер, и Белл с любопытством взглянул на хозяина.

— Никогда не встречал яхту с таким ровным ходом.

Фальконер гордо улыбнулся.

— Турбины, — сказал он. — Три турбины, к которым присоединены девять гребных винтов.

Он показал на другую картину, которую Белл не видел в иллюминатор. На ней была нарисована «Турбиния», знаменитый опытный корабль, приводимый в движение турбинами, на котором учитель Аласдера Макдональда в английском Спитхеде, демонстрировал скорость такого двигателя.

— Чарлз Парсонс ничего не оставлял на волю случая. Если бы вдруг эксперимент с «Турбинией» не удался, у него были наготове два турбинных скоростных катера. Эта яхта называется «Динамо». Помните греческий?

— Результат сил, действующих совместно.

— Отлично! «Динамо» — старшая сестра «Турбинии», она чуть больше и построена по образцу торпедных катеров 90-х годов. Я преобразовал корабль в яхту и перевел котлы на нефть, что дало много дополнительного места ввиду отсутствия угольных бункеров. Бедный Аласдер использовал ее для испытаний и модернизировал ее турбины. Благодаря ему она хоть и крупнее «Турбинии», но потребляет меньше горючего и быстроходнее.

— Насколько?

Фальконер ласково положил руку на обшивку из красного дерева и сказал:

— Вы не поверите, если я скажу.

Рослый детектив в ответ улыбнулся.

— Я бы хотел подержать руль.

— Подождите, пока не выйдем из этих тесных вод. Я не решаюсь давать в гавани полный ход.

Яхта вышла из Ист-ривер в Верхний залив и резко увеличила скорость.

— Отличный ход, — сказал Белл.

Фальконер усмехнулся.

— Мы сдерживаем ее, пока не вышли в открытом море.

Огни острова Манхэттен растаяли за кормой. Появился стюард с блюдами под крышками и расставил их на столе. Капитан Фальконер пригласил Белла сесть напротив него.

Белл остался стоять, он спросил:

— Что такое Корпус 44?

— Прошу отобедать со мной, и, пока мы направляемся в открытое море, я расскажу вам о тайне 44-го корпуса.

Начал Фальконер с того, что повторил сетования Аласдера Макдональда.

— Десять лет назад Германия начала строительство современного флота. В том году мы захватили Филиппинские острова и присоединили Королевство Гавайи. Сегодня у Германии есть дредноуты-броненосцы. Броненосные дредноуты есть у Англии, Япония тоже строит и покупает броненосцы-дредноуты. И когда американский флот выйдет в Тихий океан, чтобы защищать наши новые территории, немцы, англичане и Японская империя будут превосходить нас в остойчивости кораблей и их вооружении.

Капитан Фальконер, захваченный своим рассказом, не притронулся к бифштексу, описывая Беллу свою мечту о Корпусе 44.

— Гонка дредноутов приучила нас к мысли «ничто не ново под луной». Еще до того, как англичане спустили на воду свой «Дредноут», два факта относительно боевых кораблей были высечены в камне. На их строительство уходит очень много дней, и их следует оснащать самым разным вооружением, чтобы они сумели защититься. Корабль флота его величества «Дредноут» вооружен орудиями одного калибра, и построили его за год. Это навсегда изменило мир.

Корпус 44 — это мой ответ. Американский ответ.

Я привлек лучшие умы в кораблестроение. Велел им стараться изо всех сил. Таких людей, как Арти Ленгнер, Оружейник и Аласдер Макдональд, с которым вы встречались.

— И видел, как он умер, — мрачно перебил Белл.

— Все они художники. И, подобно всем художникам, неудачники. Богема, чудаки, если не умалишенные. Таких не берут в регулярный флот. Но благодаря моим неудачникам-гениям, которые порождают новые идеи и пересматривают старые, Корпус 44 станет броненосным дредноутом, какой никогда еще не выходил в море, — американское инженерное чудо превзойдет английский «Дредноут», немецкие «Нассау» и «Позен» и все, что способна предложить Япония… Почему вы качаете головой, мистер Белл?

— Слишком грандиозная затея, чтобы держать ее в тайне. Вы, очевидно, богатый человек, но ни один богач не в силах построить собственный дредноут. Где вы берете средства на строительство 44-го корпуса? Вам должен помогать кто-то на самом верху.

Капитан Фальконер ответил уклончиво:

— Одиннадцать лет назад я имел честь быть советником заместителя министра военно-морского флота.

— Вот это да!

Белл улыбнулся, начиная понимать. Вот чем объясняется независимость Фальконера. Сегодня упомянутый заместитель морского министра стал не кем иным, как главным сторонником создания сильного флота президентом Теодором Рузвельтом.

— Президент считает, что наш флот должен быть независимым. Пусть армия защищает порты и гавани — мы даже дадим им орудия. Но флот должен сражаться на море.

— Судя по тому, что я видел во флоте, — сказал Белл, — сначала вам придется сразиться с флотом. И, чтобы победить в этой схватке, вы должны быть хитры, как Макиавелли.

— Но я такой и есть, — улыбнулся Фальконер. — Только слову «хитрый» предпочитаю «изобретательный».

— Вы по-прежнему офицер флота?

— Официально да. Особый инспектор по стрельбе в цель.

— Очень туманная должность, — заметил Белл.

— Я знаю, как перехитрить бюрократов, — ответил Фальконер. — Знаю, как получить одобрение конгресса, — с циничной улыбкой продолжал он, показывая Беллу искалеченную руку. — Какой политик посмеет возразить герою войны?

И он подробно объяснил, как полагает разместить молодых офицеров — своих единомышленников на ключевых постах в бюро артиллерии и судостроения. Вместе они сумеют полностью перестроить систему постройки дредноутов.

— Мы зашли дальше, чем думал Аласдер Макдональд?

— Да. В следующем месяце спускаем на воду «Мичиган», но это не победа. «Делавер», «Северная Дакота», «Юта», «Флорида», «Арканзас» и «Вайоминг», первоклассные дредноуты, пока остаются в чертежах. Но это не так уж плохо. Усовершенствования в корабельном деле возникают так стремительно, что чем позже мы спустим на воду корабли, тем современней они будут. Великий белый флот еще не успел дойти до Сан-Франциско, а мы уже знаем о его недостатках. И, когда флот вернется домой, мы прежде всего перекрасим его в серый цвет, чтобы его труднее было заметить вражеским артиллеристам.

Но перекраска — это самое простое. Прежде чем нам удастся воплотить свои знания в боевые корабли, нужно убедить флотское бюро кораблестроения и конгресс. Бюро кораблестроения не терпит перемен, а конгресс — расходов.