Лужоная глотка - Джанет Иванович

Я приблизилась к миссис Уэво и слегка наклонилась над сумочкой. 

- Извините за беспокойство, - прощебетала я, - но я просто должна была подойти и взглянуть на вашего песика. Видела только что, как он выглядывал из сумки. Такой очаровашка! 

О людях, которые везде носят с собой собачек одну вещь можно сказать наверняка. Они любят своих собачек. И любят разговаривать о своих собачках. Так что совершенно незнакомый человек может подойти к ним, посюсюкать с песиком и тут же стать лучшим другом хозяев. 

Вдова Уэво с надеждой посмотрела на меня. 

- Вы случаем тут не работаете? Господи, кого мне надо трахнуть, чтобы получить здесь выпивку? 

- Не похоже, чтобы этот бар сейчас работал, - заметила я. – Я собиралась попытать счастья за одним из тех столиков на террасе. Кажется, там сидят люди. 

Вытянув шею, вдова Уэво выглянула наружу. 

- Вы правы! 

Она вскочила на ноги и двинулась на веранду, широко ступая длинными ногами по узорчатому ковру в стиле модерн. Стараясь не отстать, я семенила за ней, делая два шага, в то время, как она делала один. 

 - Черт, - спросила я, - как у вас получается так быстро идти? 

- Ярость помогает. 

Я постаралась улыбаться не слишком широко. «О да, - подумала я, - все выходит лучше некуда». 

Толкнув двери, мы вышли на террасу и нашли столик с видом на бассейн и океан. Скорее всего, вход с собаками сюда был запрещен, но никто не собирался объяснять это стерве Уэво. Она поставила собачью сумку на колени и повернула ее ко мне, немного приоткрыв. 

- Это Итси Пу, - сообщила она. – Ей три годика, и она моя любимая маленькая девочка. 

Высунувшись из сумки, Итси Пу уставилась на хозяйку, и мадам Уэво из стервозной женщины мгновенно превратилась в сюсюкающую собачью мамочку. 

- А кто у нас самая лучшая? – спросила она Итси Пу. – А кто у нас самая миленькая? Самая сладенькая? А кто у нас мамочкина любимица? 

Итси Пу выпучила глазищи на крошечной мордочке и задрожала от восторга. Она была настолько миниатюрной, что могла уместиться на женской ладони. Размером где-то с крысу, только гораздо тщедушнее. Ее шерстка мышиного цвета была длинной, но не особенно густой. Будь Итси Пу женщиной, ей бы пришлось пользоваться «Регейном» (наружный препарат для лечения облысения и выпадения волос у мужчин и женщин – Прим. пер.). Шерстка на ее голове была собрана в хохолок, перевязанный маленькой розовой атласной ленточкой. 

Я осторожно засунула руку в сумку, и Итси Пу прижалась к моей ладони. Она сидела в гнезде, сделанном из кашемировой шали. Тельце Итси Пу было теплым, а ее всклокоченная шерстка была нежной, как дыхание ребенка. 

- Ух ты, - прошептала я, искренне очарованная собачкой. – Она такая шелковистая. Такая хорошенькая. 

- Она мамочкина девочка. Правда же, моя сладкая? Правда же? – заворковала Уэво над Итси Пу. 

К столику приблизился официант, Мамочка Уэво немного прикрыла сумку, и Итси Пу удобно устроилась в своем кашемировом гнездышке. 

- Мартини, сухой, - обратилась миссис Уэво к официанту. – Три порции. 

- Чай со льдом, - сделала я свой заказ. 

Немигающий взгляд вдовы Уэво остановился на мне. 

- Не мелите чепухи! 

- Я за рулем. 

- Я не могу сидеть тут и пить мартини с человеком, прихлебывающим чай со льдом. Как насчет маргариты? Там есть фруктовый сок. Так что она не считается. Можете сделать вид, что это завтрак. – Вдова Уэво бросила взгляд на официанта. – Принесите ей маргариту. Текила «Кабо Вабо» со льдом и плесните ликера «Куантро». 

У бассейна в шезлонгах нежилось несколько весьма загорелых особ. Детишек поблизости не наблюдалось. И ни одного человека в бассейне. Дул легкий ветерок, но солнце все еще нещадно палило, и температура была градусов на сорок (это по Фаренгейту, соответствует чуть больше двадцати градусам по Цельсию – Прим. пер.) выше, чем в гостиничном вестибюле. Я почувствовала, как в пальцах снова запульсировала кровь, а соски перестали торчать. Сняв толстовку, я повесила ее на спинку стула. Вдова Уэво не расслабилась ни на секунду. Она сидела с напряженной спиной, вцепившись пальцами в край стола. 

- Ну, так, - начала я разговор, - что привело вас на Саут-Бич? 

- Дела. 

Принесли наши напитки, и мадам Уэво тут же осушила первый бокал мартини, выдохнув, когда алкоголь достиг желудка. 

Я протянула ей руку: 

- Александра Барнаби. 

- Сюзанна Уэво. 

Ее рукопожатие было твердым. Ладони – ледяными. Еще один мартини ей бы явно не помешал. 

Я подняла свой бокал с маргаритой. 

- За Итси Пу. 

- Вот за нее я выпью, - одобрила Сюзанна. 

И опрокинула в себя второй мартини. 

Я дала новому заряду алкоголя минутку для усвоения, после чего сразу перешла к делу, поскольку боялась, что при той скорости, с которой Сюзанна Уэво заглатывала мартини, она скоро не сможет связать и двух слов 

- Ты случайно не знала мужчину, которого убили? Кажется, его фамилия была Уэво. 

- Оскар Уэво. Мой придурочный муженек. 

- Обожежмой, мне так жаль. 

- Мне тоже. Кто-то убил ублюдка раньше, чем я смогла до него добраться. У меня уже все было спланировано. Я собиралась его отравить. Все должно было получиться красиво и мучительно. 

- Ты шутишь. 

- По мне видно, что я шучу? Я была замужем за этим ничтожеством двадцать два жалких года. Подарила ему двух сыновей. Пожертвовала всем ради него, вынесла столько страданий. Я провела на степперах (тренажер, на котором имитируется ходьба вверх – Прим. пер.) столько времени, что можно было бы дважды сходить пешком на Луну. Из моих бедер высасывали жир, а мои губы накачивали силиконом. Я получила столько инъекций ботокса в лицо, что им можно убить лошадь. У меня в груди имплантаты пятого размера и полный рот фарфоровых коронок. И как он отблагодарил меня за все эти усилия? Променял меня на новую модельку. 

- Какой ужас! 

Вдова съела пару оливок. 

- Он собирался. Прислал мне бумаги на развод. А потом умер прежде, чем я их подписала. Ну, разве это не справедливо? 

- Ты знаешь, кто его убил? 

- Нет. К сожалению. Я бы послала этому человеку корзину с фруктами. А потом выбила бы из него все дерьмо за то, что лишил меня удовольствия лицезреть Оскара, умирающим прямо передо мной. 

Она огляделась в поисках меню. 

- Я умираю от голода. Надо заказать что-нибудь из еды. Картошку фри. Я не ела картошку фри с восемьдесят шестого. 

- Разве Оскар Уэво не был мексиканцем? Ты не похожа на мексиканку. 

- Я из Детройта. Встретила Оскара в Вегасе, когда Вегас был Вегасом. Работала там танцовщицей. 

Я потянулась за своей маргаритой и поразилась, обнаружив, что бокал пуст. 

- Эй! – крикнула Сюзанна проходящему мимо официанту. – Еще одну маргариту, и принесите мне еще мартини, да, и мы хотим картошку фри, луковые кольца и макароны с сыром.

- Я вообще-то не из тех, кто пьет больше одного стакана, - предупредила я Сюзанну. 

Она только отмахнулась. 

- Это просто фруктовый сок. 

Я слизнула несколько крупинок соли, оставшихся на ободке стакана. 

- Ты приехала сюда на похороны? 

- Нет. Похороны будут в Мексике на следующей неделе. Нам еще не выдали тело. Я приехала, чтобы поизводить Рея. Он сидит там, на этой яхте, как будто она ему принадлежит. 

- А разве нет? 

- Ею владеет «Уэво Энтерпрайзиз». Оскар и был «Уэво Энтерпрайзиз», так что когда урегулируется вопрос с имуществом, эта лодка будет принадлежать двум моим сыновьям. 

- А сколько им? Они, должно быть, потрясены всем этим. 

- Они оба в колледже и нормально справляются. 

- Дай угадаю. Ты здесь, чтобы гарантировать, что никто не обманет твоих мальчиков с наследством. 

- Рэй – слизняк. Я хотела удостовериться, что яхта не исчезнет таинственным образом. Хочу убедиться, что ничего не исчезнет. 

Нам подали еду и напитки. Сюзанна опорожнила третий бокал мартини и набросилась на луковые кольца. Ее правый глаз наполовину закрылся обвисшим веком. Я пыталась не пялиться, но это было очень похоже на автомобильную аварию – не хочешь, а глазеешь. 

- Что? – спросила она. 

- Э-э-э, ничего. 

- Это мой глаз, да? Он обвис, точно? Черт бы побрал этот долбанный ботокс. Не могу даже напиться без того, чтобы что-нибудь не испоганилось. 

- Может, тебе нужна повязка на глаз? Как у пирата. 

Сюзанна перестала есть и пить и изумленно воззрилась на меня. Потом расхохоталась, и ее смех разнесся по террасе. Он шел прямо из глубины души, позволив разглядеть внутри этой стервы более счастливую, менее злую, менее ботоксированную Сюзанну. 

- О, черт, - простонала она, промокая глаза салфеткой. – У меня тушь не потекла? 

Я затруднялась сказать, потекла ли у нее тушь, поскольку обнаружила, что каким-то образом умудрилась выдуть вторую маргариту и Сюзанну видела весьма расплывчато.