Девушка в крапиве и цветах - Юрий Анатольевич Черчинский

– Похоже. Особенно с Раскреповой. Её нашли утром во дворе дома Тихониных. Она лежала голой на столе для разделки свиней, вся в цветах и крапиве.

Денис Подлесный ошарашено уставился на майора. Голова закружилась, и он застонал.

– Ты не волнуйся так, – сказал Степан Николаевич, – отдыхай. Если чего ещё вспомнишь, звони.

– Я сотовый потерял, – признался Денис. – Там, в лесу, обронил.

– Твой сотовый был в руках Раскреповой. Как крест держала его в руках на груди, – сказал Степан Николаевич. – Вспомнишь, медсестру попросишь позвонить. Отдыхай.

Майор заметил, что Подлесный сильно побледнел, когда услышал о своём сотовом телефоне в руках убитой. Подумал: «Что-то ты, Денис, не договариваешь? Может, и не помнишь от удара по голове? Или помнишь, но не хочешь говорить?»

В коридоре, у кабинета майора, сидел Брагин. Невысокий, ссутулившийся, в грязных штанах и куртке, пятнистого армейского покроя. Сучил маленькими ногами в галошах. Сморкался и вытирал нос рукавом куртки.

– Заходите, Владимир Егорович, – пригласил Брагина, только что вернувшийся из больницы майор. Отставил стул для посетителей подальше от своего стола: от Брагина несло перегаром.

– Степан Николаевич, – захныкал Брагин, заглядывая в глаза майору, – горе у меня – Валеньку убили. Как же так? За что? Варенька сиротинкой осталась.

– Сядь! – прикрикнул майор на соскочившего со стула Брагина. – Я вызвал тебя на допрос в качестве свидетеля.

– Да что же я могу?

– Сядь! Предупреждаю о даче ложных показаний. Вот здесь распишись. Да не здесь. Видишь галочку? Здесь. Сядь! Хорошо думай, прежде чем ответить. Где ты был седьмого июля с двадцати двух часов до часа ночи?

Брагин зашаркал ногами, пальцами затеребил нижнюю губу.

– Вечером, после «Вестей», там про Украину показывали, я пошёл к Клавдии Уткиной, купил бутылку. Валентина дочку спать уложила. Потом Валентине завклубом позвонила, сказала, что с утра проверка из края. Она побежала полы мыть, прибираться.

Брагин надолго замолчал. Вцепился пальцами в сиденье стула.

– А ты? – поторопил майор.

– А чо я? Я сначала не поверил, подумал… она того… с Кругловым встретиться хочет. Покричал. Но она стукнула меня вилами, ну, ручкой от них, по голове. И ушла. Тут я сообразил. Позвонил заведующей Клубом. Она и сказала про комиссию. Ну, я выпил бутылочку, и спать пошёл. А утром-то, вот. Узнал, о горе. Валеньку мою убили!

– Прочитай протокол, распишись. Да куда ты опять тычешь! Вот здесь распишись. Иди и подумай.

– А чо теперь думать?

– Да не пил бы ты, на работу устроился, не пришлось бы Валентине на трёх работах горбатиться, ночью сторожить. Иди!

– Мерзкий человек, – сказал лейтенант Звонарёв.

– А ведь хорошим работником был. На руднике на доске почёта висел. А как работы не стало – спился. У нас таких сейчас половина посёлка.

– Степан Николаевич, – сказал лейтенант, – вы обратили внимания на галоши Брагина? И размер совпадает, и косолапит.

– Обратил. Но галоши – это не доказательство. У нас в посёлке половина жителей ходит в галошах. Вот тут на столе отпечатки пальцев Брагина остались. Пусть криминалисты снимут. И сравнят с теми, что на скамейке нашли. Совпадут, тогда всё расскажет. Хотя – майор покачал головой – зачем ему убивать Оливию? Я уже не говорю о Раскреповой. А Валентину убил высокий, сильный мужчина.

– Трезвый он тихий, а как выпьет – дуреет. Жену бил. У соседей от него пряталась. Есть у меня версия. Когда Валентина пошла ночью в Клуб, Брагин мог за ней проследить.

– Проследил, убедился, что жена пошла мыть полы.

– Степан Николаевич, я говорю об убийстве Оливии…

– Ты хочешь сказать?

– Вы заметили, что Оливия и Валентина были в белых платьях?

– Притянуто за уши, – засомневался майор. – Не узнать жену в шаге от себя. Убили Куприну в живот, а не в спину.

– Послушайте мою версию. Брагин следит за женой. В парке теряет её из вида. Но через несколько секунд видит женщину в белом платье на скамейке с Кругловым. Принимает её за жену. То, чем они там занимались, приводит его в бешенство. Круглов уходит. Оливия идёт по тропинке. Фонарь на столбе светит ей в спину. Брагин выскакивает, ударяет вилами. Оливия падает лицом вниз. Брагин её переворачивает, видит, что это не Валентина.

– Хорошая версия, – согласился майор. – Только вот откуда взялись вилы? И, знаешь, что больше всего меня волнует? Почему всех троих убили вилами? С Валентиной понятно, они подвернулись преступнику под руку. Но почему Оливию и Раскрепову? Брагин всегда бегал пьяным по улице с топором и материл жену. Мы у него три топора изъяли, три раза по пятнадцать суток давали. Если бы не Валентина, я бы его года на два посадил. Оценил бы тогда жизнь, поумнел. Но ты свою версию проработай. Клавдию Уткину предупреди – продаст ему самогонки, оштрафую, изыму весь товар, не посмотрю, что пятеро детей, семеро внуков. Взрослые уже, а мать доят, как телки. А завтра утром, его трезвого, на допрос.

Лейтенант вышел из кабинета. На столе зазвенел телефон. Дежурный доложил: «Товарищ майор, к вам подполковник Громов из краевого центра».

«Попал пескарь на сковородку», – вздохнул майор. Надел китель.

– Здравствуй, Степан Николаевич, – поздоровался невысокий, но крепко сбитый подполковник Громов. С густыми седыми волосами, зачёсанными назад. Со шрамом на высоком лбу. Протянул руку. – Приехал лично разобраться. Докладывай, что у тебя тут произошло?

– Три убийства. Екатерина Раскрепова, восемнадцать лет, убита шестого июля, предположительно с часу до двух ночи. Убита вилами в живот. Обнаружена утром во дворе дома Тихониных. Лежала голой на столе для разделки свиней в цветах и крапиве.

Оливия Ивановна Куприна, тридцать лет, учительница русского языка и литературы. Убита пятого июля, предположительно с двадцати двух до двадцати трех часов. Убита вилами в живот. Обнаружена в шесть утра шестого июля дворником. Валентина Петровна Брагина, двадцать четыре года, работала уборщицей, сторожем, лепщицей пельменей. Убита пятого июля, предположительно в полночь, в Доме культуры, в подсобном помещении, где хранились вёдра, швабры, моющие средства. Убита вилами в живот. Тело обнаружено в семь часов утра заведующей Клубом.

– Меня интересует Екатерина Раскрепова. Я тебе звонил. Просил присмотреть за ней.

– За ней следил старший лейтенант Подлесный.

– Я могу допросить его?

– Он в больнице. Шестого июля, предположительно за несколько минут до убийства Раскреповой, его ударили по голове. Я допросил Подлесного. Вот протокол допроса.

– А он не темнит?

– На хорошем счету. Представлен к очередному званию. Зачем что-то скрывать?

– А ты проверь. Следил, потерял из вида, непонятное переодевание Раскреповой, удар по голове.

– Проверю.

– Иван Иванович, – обратился майор к подполковнику, – я понимаю – дело необычное, но ты занимаешься другими делами. И звонок из края насчёт Раскреповой.

– Мы с тобой вместе начинали служить лейтенантами, двенадцать лет плечом к плечу.

В Чечне ты меня раненого из-под пуль вытащил. Пять лет назад произошло ограбление. Тридцать миллионов долларов. Задержали