Призрак джазмена на падающей станции «Мир» - Морис Дантек

Я убрал свою карточку, взял Карен под руку и беззвучно прочитал благодарственную молитву в честь Рубника и его корешей.

Рубник — это действительно классный чувак. Нет никаких сомнений в том, что без его помощи мы не сумели бы выбраться дальше Итальянских ворот Парижа. И дело здесь не только в безупречных по исполнению фальшивых гиперкартах. Когда я вручил Рубнику его процент с выручки от первого налета, он сделал мне подарок, своего рода маленький бонус.

Маленький бонус представлял собой съемный жесткий диск «SyQuest»,[44] содержащий 1 терабайт данных. В моем случае речь шла об отличных копиях примерно пятидесяти туристических виз, которые я по собственному выбору мог извлечь с «SyQuest'а» и записать на свободное место, оставленное на моей гиперкарте. Все это — благодаря программному обеспечению, произведенному усилиями Рубника и также «залитому» на гигадиск. Считается, что гиперкарты не поддаются никаким попыткам взлома, а электронные визы якобы абсолютно невозможно подделать. Эти смешные байки Рубник и его кореша по «UnderBahn» рассказывают друг другу по утрам, просто чтобы не терять форму.

Стандартные съемные диски «SyQuest» теперь прекрасно подключаются к любому терминалу Меганета. Я мог проделать описанную выше операцию в первом попавшемся номере всякого мало-мальски цивилизованного отеля и даже в обычной кабинке видеотелефона. В худшем случае мне нужно было всего лишь приобрести в первом же встреченном магазине маленький ноутбук тайваньского производства.

Я провернул необходимые действия при помощи консоли гостиничного номера в Агадире, перед тем как отправиться в аэропорт. В общей сложности пятнадцать минут на то, чтобы снабдить наши электронные удостоверения пятеркой виз, чертящих путь от Абиджана до Мапуту, через Кейптаун, Луанду, Киншасу, Лагос… Отныне мне следовало готовиться к ночевкам под открытым небом или в грузовиках, трясущихся по дорогам Западной Африки, а в лучшем случае — в «отелях», где простое упоминание кредитной карты производит такой же эффект, какой в свое время имели лунная программа «Аполлон» или оспа.

Путешествие должно было продлиться на добрую неделю больше запланированного срока. На одну неделю? Да что там, как минимум на две. «Эпсилон» закончится прежде, чем мы увидим берег Индийского океана. Идея о том, чтобы добраться до Индии на судне, больше не казалась мне сколько-нибудь удачной. Задействовав третий набор фальшивых удостоверений личности, мы смоемся прямо в Бангкок. Иного выбора у нас не оставалось.

Именно над этим я размышлял, пытаясь дозвониться до Андая с главпочтамта Абиджана.

Я заранее приготовился к тому, что окажусь в мире, как будто иллюстрирующим традиционные представления об эпохе французской колонизации, — среди телефонов с вращающимися дисками для набора номера, тусклых и пыльных неоновых ламп, многочисленных сотрудников почты и чернокожих мамаш, кишащих, как муравьи в муравейнике. Но вместо этого я вошел в ультрасовременное здание, которое, судя по всему, было предметом гордости местного правительства и наверняка вызывало чувство удовлетворения у западных компаний, поделивших друг с другом подряды на строительные работы и поставку оборудования.

Внутри все было устроено по последнему слову техники. Банкоматы, терминалы Меганета или кабинки с обычным видеофоном, но все равно новенькие с иголочки. Вся эта красота, должно быть, стоила по крайней мере не меньше, чем абиджанский собор Святого Павла, построенный по инициативе президента Уфуэ-Буаньи.

Я несколько раз безуспешно набирал номер банка, пока не вспомнил о разнице часовых поясов. Заведение в Андае еще не открылось. Я пришел как минимум на час раньше.

Я вернулся к Карен, которая как раз вытаскивала из банкомата наличку. Сумму, эквивалентную десяти тысячам евро в разных валютах, включая доллары и местные дензнаки.

Моя подруга пребывала в слегка заторможенном состоянии, ее лицо осунулось и навевало чрезвычайно заразную меланхолию, характерную для стадий снижения вирусной активности.

«Трансвектора гамма» у нас было еще меньше, чем «эпсилона», отыскать первый из упомянутых медикаментов сложнее, дороже, рискованней и т. д. Короче, я не стал предлагать Карен дозу этого препарата. «Трансвектор гамма» — единственное молекулярное вещество, способное положить конец депрессивной посткризисной (как ее называют врачи) фазе вируса. К счастью, она бывает гораздо реже, чем кризисы, связанные с обострением болезни. Причем наркотики на основе конопли тут категорически противопоказаны: они могут послужить заменой «эпсилону», но никак не «гамме». Насколько я знаю, науке не известно другого средства, помимо «Трансвектора гамма», которое могло бы вывести человека из депрессивной стадии развития заболевания. Впрочем, эта фаза, как правило, заканчивается сама по себе, когда активность вируса вновь начинает нарастать. Так что чаще всего меланхолию просто терпят.

Карен терпеливо забирала крупные и мелкие банкноты по мере того, как те вылезали из щели в банкомате.

Я не знаю Абиджана, но у меня в любом случае есть чертов дар предугадывания событий, включающийся в тех случаях, когда я чего-то не знаю. Старая добрая паранойя прирожденного копа.

Я ухитрился заслонить Карен от возможных скрытых наблюдателей и буквально просканировал плотную толпу взглядом, пытаясь выявить типа или типов, которые торчат на главпочтамте только для того, чтобы проследить за нами, коль скоро он или они заметили в наших руках кучу бабла.

Я не обнаружил ничего подозрительного, так что мы как можно быстрее поделили денежки и вышли из здания.

Я не знаю, куда мы шли, но мы шагали вперед, пока не наткнулись на что-то вроде бистро с несколькими столиками, расположенными прямо на тротуаре. Мы забились в самый глухой угол и заказали две кока-колы. Заведение находилось всего в двух-трех сотнях метров от почтамта. Я не хотел суетиться до звонка в Андаю; этот телефонный разговор будет записан и подтвердит наше присутствие в Абиджане, однако я ни капельки не желал облегчать копам задачу, осуществляя несколько звонков, и уж конечно не стал бы звонить из гостиницы, где мы внезапно исчезнем и где наши текущие личности с определенным набором примет внешности прекратят свое существование. Следовало оставить за собой темные зоны, ложные следы, выпустить множество целей-обманок, подобно многоцветным осветительным ракетам, запускаемым с летательных аппаратов ALAT[45] перед появлением штурмовых «вертушек». Нужно, чтобы эти мерзавцы как следует пропотели, чтобы они взмокли от напряженной работы под солнцем Африки, чтобы это светило постоянно сидело у них в печенках.

Я сделаю ОДИН звонок. Затем мы найдем третьесортный отель в пригороде, дождемся прихода налички, посетим банк, который, насколько я знаю, находится где-то в районе вокзала, после чего дадим тягу.

Когда мы вернулись на почтамт, к кабинке видеофона, я купил местных газетенок, а также вчерашний французский листок, кроме того, раздобыл арабские издания, в том числе ежедневную рабатскую газету на французском языке.

Сложил всю прессу в стопку возле терминала и набрал номер банка.

Меня соединили напрямую с моим личным менеджером — сведущим и трусливым молодым человеком. Его лицо возникло на экране, меняясь со стандартной частотой восемнадцать кадров в секунду, правда не без срывов картинки и помех (впрочем, не стоило требовать от местных линий связи невозможного).

Раз взглянув на мою рожу, он тут же понял, что в ближайшие секунды на него обрушится целый вагон и маленькая тележка неприятных поручений. По крайней мере, именно такое чувство отразилось на сморщившейся физиономии банковского клерка.

— Мне жаль, что приходится вас беспокоить, — сказал я сухим, властным тоном, — но необходимо ускорить перевод моих фондов. Они должны быть в моем распоряжении завтра, это крайний срок.

Я увидел, что парень поперхнулся, озвученное требование действительно означало для него вагон неприятных поручений.

— Но… господин…

— Завтра. И абсолютно никаких отговорок.

Бедняга, он тут же взмок от пота. Я знал, что он мало что может, как и его непосредственный начальник, но следовало надавить на него посильнее. К прискорбию, я не вправе был требовать, чтобы перевод завершился в течение суток, но мог выиграть день. Если наличка придет завтра, мы будем способны осуществить операцию по распределению бабла по Африке до закрытия банков на уик-энд, то есть, согласно принятому в этих местах распорядку жизни, до полудня пятницы.

— Послушайте… — начал служащий.

Я тут же перебил его:

— Я знаю, что существуют процедуры, позволяющие ускорить обработку данных… Так расстарайтесь, и задействуйте эти методики… Завтра деньги должны быть у меня. И ни днем позже.