Девушки для утехи - Ги Де Кар

2

ПАТРОН

Месье Боб снова ушел, оставив Аньес наедине с ее унижением. У нее не было больше сил плакать после нанесенного ей нового удара. Утратив силу воли, она была слишком переполнена своим горем, чтобы собраться с мыслями. Но чем больше к ней возвращался рассудок, тем больше она понимала, что ее зависимость от него исчезала, как только жажда ее чувственных наслаждений была удовлетворена. Тогда месье Боб вызывал в ней отвращение. Но разве должна ее жизнь, пусть даже не жизнь, а существование заблудшей женщины, состоять из постоянно чередующихся угрызений совести и вновь пробуждающегося желания? Теперь, когда ее сознание снова обретало ясность, она вернулась к мысли о бегстве, как о единственном способе вырваться из заколдованного круга. По крайней мере, в этом Сюзанн не обманула ее. Когда она будет далеко от мужчины, которого поочередно терпела и ненавидела, может быть ей удастся вернуть подлинное душевное равновесие. Но хватит ли у нее на это мужества? Не придется ли ей стать, как предсказала Сюзанн, тем, кем была она сама: одной из этих женщин, которые, осознав всю низость своего любовника, безоговорочно ему подчинились? Могла ли она поступить иначе? И могла ли она совладать со своей тайной физической потребностью, даже проникнувшись отвращением… Она начинала отдавать себе отчет в том, что даже ненавидя партнера, все равно можно испытывать в нем необходимость. Она сознавала, что бессильна освободиться от него без посторонней помощи. А поскольку Аньес не осмелилась прибегнуть к помощи Элизабет, единственным средством, на которое она могла рассчитывать, был совет Сюзанн. Это могло показаться странным. Но именно потому, что Сюзанн не хотела больше ни с кем делить «своего Боба», она сделала бы все, как она сама предлагала накануне, чтобы позволить той, к которой его ревновала, немедленно скрыться…

Но как связаться с Сюзанн? Отправиться к ней на авеню Карно? Это было очень опасно: месье Боб мог находиться там… Позвонить? Это было бы самым надежным средством. К несчастью, Аньес не помнила ни номера ее дома не авеню Карно, где она никогда не была, ни номера телефона, который Сюзанн успела дать ей в день, когда они отмечали новоселье. У нее оставалась только одна надежда: бармен или один из служащих бара на улице Марбеф, куда Сюзанн заводила ее два раза подряд и где рыжая девушка, казалось, была завсегдатаем, мог дать о ней сведения. Сюзанн должна была оставить там свой адрес и телефон на тот случай, если бы один из ее «клиентов» искал с ней встречи. Разве не был этот бар ее постоянной точкой, местом, откуда она отправлялась за рулем «Эм-Жи» на ежедневные и эфемерные завоевания новой добычи?

Входя в бар, Аньес была уверена, что бармен, у которого было предостаточно времени запомнить ее во время длительного разговора с Сюзанн накануне, узнает ее. Но она была очень удивлена, когда увидела, что у человека в белом пиджаке вместо присущей людям его профессии неопределенной улыбки было соболезнующее выражение лица, которое ей крайне не понравилось. Несмотря на это она направилась к нему и сказала:

– Добрый день… У меня свидание с моей подругой Сюзанн… Я была здесь вчера с ней… Вы ее знаете?

– Да, мадемуазель…

В ответе чувствовалось замешательство.

– Что-нибудь случилось? – спросила Аньес.

– Мадемуазель не читала эту газету?

– Какую газету?

Он молча протянул ей свежий номер «Франс Суар». Газета была открыта на третьей странице, и Аньес увидела репортаж в рубрике «происшествия». Под растянувшимся на две колонки жирным заголовком «Загадочное самоубийство на авеню Карно», была помещена фотография женщины: это была Сюзанн.

Аньес содрогнулась. Когда она закончила читать, ее бил озноб. Опираясь о стойку бара, чтобы не упасть, она пробормотала:

– Это невозможно… Неужели это правда?

– Я не думаю, – ответил бармен, внимательно наблюдавший за ней, – что газеты стали бы сочинять подобные вещи! По фотографии я сразу узнал вашу подругу. Она долгое время была нашей клиенткой… Признаюсь, меня это огорчило: такая красивая молодая женщина, всегда веселая, улыбающаяся, полная жизни… Еще вчера я видел, как вы вместе, выйдя из нашего бара, уехали в ее маленьком английском автомобиле. Она так любила свою машину!

– Но… зачем ей было убивать себя?

– И все-таки она это сделала, мадемуазель!.. Когда я увидел вас, я подумал, что может быть вы сможете нам это объяснить.

– Я?.. Почему я?

– Вы последняя, с кем мы ее видели.

Аньес поняла, что этот человек, лицо которого снова приняло бесстрастное выражение, старался разгадать: не связана ли она в некоторой степени с драмой, разыгравшейся на авеню Карно?

– Мадемуазель что-нибудь закажет?

– На ваше усмотрение, – ответила она, снова возвращаясь к статье.

– Я думаю, коньяк будет в самый раз, мадемуазель… Перечитав статью, Аньес машинально выпила и повторила, ставя стакан на стойку:

– Зачем она сделала это?

– Мы тоже ломаем над этим голову! Может быть, сердечная драма?

– Сердечная драма…

Аньес задумалась. А между тем, ее собеседник продолжал:

– Если бы однажды подобная идея пришла мне в голову, я бы, наверное, поступил так же. Газ – это безболезненный и чистый способ. К тому же, это самый приятный конец. Затыкаешь все щели, поворачиваешь кран газовой колонки, пошире открываешь дверь в комнату, растягиваешься на кровати, как это сделала она, и ждешь, когда наступит забытье под убаюкивающее шипение вытекающего газа…

– Замолчите! Это ужасно!

Она поспешно вышла из бара, бросив на стойку деньги. Бармен взял их, сказав кассирше:

– Странная девчонка! Она наверняка знает намного больше. Как Вы считаете, не поставить ли в известность полицию?

– Не стоит, – ответила кассирша. – Подождем немного… У этой девчонки был слишком изумленный вид, чтобы можно было предположить, что она замешана в эту историю.

– Какую историю? Это же самоубийство!

– Когда речь заходит о женщинах такого сорта, все можно ожидать. Если мы позвоним в полицию, инспектор мигом примчится сюда. Подобная реклама нам ни к чему. Она отпугнет всех наших клиентов. Вы же не хотите этого?

– Вы правы, мадам Жанна… В конце концов, пусть эти девки разбираются между собой сами. Вы думаете, она из тех?

– Трудно сказать. Она производит приятное впечатление, совсем не то, что эта покойница!

– Да… Однако вчера они часа два о чем-то разговаривали вон за тем столиком в глубине зала. Я еще не встречал ни одной нормальной женщины, которая тратила бы свое время на разговоры с проститутками вроде той рыжей… Я хорошо помню: рыжая почти все время говорила, а блондинка ее слушала. Когда они выходили, она казалась совершенно подавленной… хорошо же кончаются разговоры между клиентами, когда они потом узнают вчерашних собеседников мертвыми на фотографии!