Сердце для стража - Артем Каменистый

Джон, слушая это, наливался нездоровой краснотой. Какой-то миг мне казалось, что он сейчас меня ударит, причем не хуком слева, а женской пощечиной. Но миг прошел, коллега расслабился, покачал головой:

— Да тебе прямая дорога в боц… Брюс! Я заговорила! На местном заговорила! Даже сама это не сразу поняла! Просто не смогла понять, как будет «боцман» на здешнем!

— Боцманы здесь имеются, как же без них. Просто в голове хозяйки твоего тела могло не быть этой информации. Кстати, удивлен: ты о себе даже в напряженные моменты говоришь в женском роде. На английском проще, там все более обезличенно, но у аборигенов совершенно иначе. Труднее придется.

— Ничего. Я слежу за своими словами. Местные не поймут, что со мной неладно.

— Поймут… Еще как поймут… Они в этом деле те еще мастера.

— Давай и дальше на местном говорить? Мне надо к нему привыкать.

— Не против. Я за год привык, лучше даже, чем на родном говорю. На своем старом я только отчеты диктую.

— Отчеты?

— Это другая история. Чего стоим? Ты вроде обещал накормить, а там и пообщаемся.

— Я за своим языком слежу внимательно. Следи и ты за своим: не обращайся ко мне в мужском роде.

— Извини, виноват, искренне каюсь, больше такого никогда в жизни не повторится. Даже думать о вас, сэр морской офицер, буду в женском роде… Нью.

Остаток дороги прошел в пустом обрывочном разговоре, где Нью скорее не общалась, а привыкала к новому для себя языку. Место, куда она меня привела (после выговора я и правда думать о «коллеге» в мужском роде побаивался), располагалось вблизи устья ручья. Он здесь разливался на десяток шагов, подмывая левый обрывистый берег. В одном месте там образовался приличный грот, который «робинзонша» переоборудовала под скромное жилище. Соорудила неказистую стенку из бамбука и жердей, переплетенных стеблями тростника, внутри, кроме лежанки из травы и листьев камыша, застеленной шерстяными одеялами, ничего не было. Зато чуть дальше, прижавшись к скале, стоял навес, под которым виднелась пара бочек разного размера и приличных габаритов сундук.

Стало очевидно: моей новой знакомой повезло с имуществом куда больше, чем мне.

В грот я лишь краем глаза успел заглянуть, Нью повела меня под навес, указала на меньшую бочку:

— Садись.

Затем она начала использовать большую бочку в качестве стола, доставая подвешенные к потолку навеса припасы (скудные), заодно прояснив причину столь странного их расположения:

— Крысы достают, куда ни прячь. Даже сундук прогрызть ухитрились.

Глядя на вязанку каких-то неаппетитно выглядевших комков, я потянулся за вяленой рыбой, с подозрением уточнив:

— А что это вообще такое?

— Попробовала вялить местных устриц. А может, и не устрицы это. Не знаю, как называются. Вроде ничего на вкус.

— Да, — распробовал я. — Есть можно. Жестковато правда.

— Пересыхают быстро.

— А соль откуда берешь?

— Оттуда же, откуда все это. — Нью указала на сундук, который использовала вместо стула.

— Ты, наверное, не сильно удивишься, если я спрошу: откуда именно?

— Только если ты сперва расскажешь, как сам здесь оказался.

— Ты же понимаешь, что наша программа засекречена, как и ваша.

— Мне малоинтересно, что и как у тебя было ТАМ. Мне интересно все, что происходило ЗДЕСЬ.

— А… Ну тут великих тайн нет. Когда очнулся, обнаружил, что барахтаюсь под водой. Еле выплыл. Демы выкинули это тело за борт возле одного из здешних островов. Там я впервые столкнулся с тварями, едва ноги унес. До сих пор не понимаю, почему не тронули ночью, только перепугали. И повезло, что течение вынесло меня на северный берег моря. Встретил людей, поселение ссыльных, оставленных там на верную смерть. Сумел завоевать кое-какой авторитет. Обстоятельства помогли. Потом пришлось бросить селение и всей толпой уходить на север, по пути отбивались от тварей. Меня здорово потрепало, к тому же попал к инквизиторам, где потрепали еще больше. Сумел удрать, мне помогли здешние высшие аристократы: у них свои интриги с церковью. В итоге я стал владельцем непомерных размеров территории, где почти не осталось людей после нашествия погани. Привел туда своих, кое-как обустроились. Отбили нашествие демов. Пытался заселить землю нормально, но ничего не получалось: никто ко мне не шел ни за какие коврижки — уж очень аборигены боятся нечисти. Решился на авантюру с набегом на южан. Думал освободить у них рабов, из тех, которые получше, и поселить их у себя. Рабов отбил, а среди них оказался церковник, причем тот еще фанатик. Рискнул напасть на меня прямо на корабле. Я его, похоже, прикончить успел, только сам за бортом оказался. Шторм, шум волн, кричи не кричи — не поможет. Держась за бревно, плыл, пока сюда не добрался. Вот и вся история здешней жизни.

— Чересчур уж кратко.

— Ну подробнее, думаю, еще будет время рассказать.

— Ничего похожего на эту твою нечисть на Земле нет.

— Тут много такого есть, чего на Земле не найти. Привыкай. А у тебя как все вышло?

— Я пришла в себя тоже в воде. Но не в море, как ты, а в темном помещении с деревянными стенками. За стенками ревела вода, все тряслось, мне казалось, что кто-то кричал. Затаилась, сидела не знаю сколько так, потом начал свет пробиваться сверху. Оказалось, что я сижу в каморке, в трюме большого корабля с веслами. Никого на нем не нашла, только на нескольких веслах висели прикованные мертвецы. Похоже, они утонули, когда корабль налетел на подводные камни. Потом волнами его приподняло, и они оказались выше уровня воды. Вокруг было море до горизонта, шторм затихал, но я поняла, что еще одного такого судно не переживет. Очень уж сильно его разбить успело. Из бочек и досок сделала плот, нагрузила его чем смогла — и плыла почти три дня, пока меня не вынесло сюда. Нашла ручей, по мелководью дотащила плот, разобрала. Вот уже двадцать девять дней живу здесь.

— Людей не видела?

— Нет. Но видела следы. На севере острова какие-то очень древние развалины, и там же у источника старое кострище и пни. Еще после штормов находила всякое. Доски, обрывки сетей, веревки, пустой бочонок, воняющий отвратительно.

— А платье твое откуда? В нем ты и оказалась по прибытии?

— Нет. По прибытии на мне было серое, длинное. Неудобное, тяжелое, шея от него чесалась. Это я сама сделала из материи, которую нашла на рифах.

— На рифах? Материя?

— Да. Когда плот еще не дошел до берега, вдали на скалах заметила что-то подозрительное. Потом уже из досок соорудила совсем легкий плотик и добралась туда. Там корабль, небольшой. Пузатый как бочка. Сильно разбит, его забросило далеко на скалы, волны только в сильный шторм до него добираются. Там в трюме и нашла отрезы материи. Это платье поудобнее старого, ткань легче и кожу не раздражает. Лучше бы, конечно, джинсы и рубашку сшить, но на такое меня не хватит. Да и нет ничего, кроме иголок и ниток, прихватила их еще с первого корабля.