Гавайи: Миссионеры - Джеймс Миченер

– Это замечательно, преподобный Хейл, – так же тихо ответила Иеруша, боясь разбудить три остальные пары, которые мучились, также как она, весь вечер.

– А завтра наша общая семья отпразднует день первой священной службы, счастливо вздохнул Эбнер. – Да, но я забыл, что это будет уже сегодня, потому что воскресенье успело наступить. Я присмотрел место, где можно будет на тянуть парусину в виде тента, и у нас получится очень милая церковь, миссис Хейл, прямо посреди океана.

– Я, наверное, не смогу туда подняться, преподобный Хейл, но я всё равно буду молиться здесь вместе с вами, – уныло прошептала больная женщина.

– Вы поправитесь к утру, – и он осторожно забрался на койку, вытянувшись рядом с женой.

Однако утром несчастной ничуть не полегчало, а один только вид Аманды, раскачивающейся на коробках, ухудшил состояние Иеруши. И когда Эбнер вернулся в каюту после своего обычного обхода, он с удивлением обнаружил, что жена до сих пор не одета, а продолжает лежать на койке, бледная и изможденная.

– Я прошу прощения, – вздохнула она, – но мне придется пропустить сегодняшнюю службу.

– Ничего подобного, – бодро заявил Эбнер. – Я с радостью помогу вам, и все будет в порядке.

– Но я чувствую, что не устою на ногах, – пыталась сопротивляться Иеруша.

– Ну, миссис Хейл, вставайте же… – И он насильно заставил её встать на чемоданы, а когда она не смогла удержать равновесия, ловко подхватил в свои объятия. – Полагаю, что вам следует позавтракать, чтобы набраться сил. А потом начнется служба. Как только вы увидите солнце, вам сразу станет легче.

Пытаясь выбраться из маленькой тесной каюты, Иеруша чуть не потеряла сознание, поскольку слабость и тошнота продолжали делать свое дело. Однако Эбнер и тут пришел ей на помощь, и вдвоем они все же смогли доплестись до жилой каюты, где Кеоки Канакоа уже вовсю накрывал стол к завтраку, состоявшему из холодной жирной говядины, пюре из фасоли и риса, сваренного на воде, остававшегося ещё после вчерашнего ужина. Когда перед Иерушей поставили блюдо с ненавистной пищей, женщина закрыла глаза и не открывала их до тех пор, пока Эбнер не попросил одного из старших миссионеров благословить день. Потом Кеоки прочитал молитву на гавайском, чтобы миссионеры постепенно привыкали к новому языку, и собравшиеся приступили к завтраку.

Иеруша отхлебнула горячего чая и попробовала надкусить говядину, но липкий холодный жир тут же вызвал у неё отвращение, и она встала из-за стола, чтобы немедленно удалиться. Однако в этот же момент сильная рука Эбнера ухватила её за запястье, и она услышала тихий, но решительный голос мужа:

– Посидите ещё немного, миссис Хейл, и вы одолеете свою болезнь. Вы обязательно справитесь!

Она покорно опустилась на стул, с ужасом ощущая, как жир добрался до её желудка, вызвав сильнейший позыв к рвоте.

– Меня сейчас стошнит! – тревожно прошептала Иеруша.

– Нет! – произнес Эбнер. – Это ведь наш первый завтрак, когда мы едим все вместе. И кроме того, сегодня воскресенье.

И мужественная Иеруша продолжала сидеть в тесном помещении, где почти так же мучились ещё два десятка людей, а её обоняние протестовало против омерзительного запаха пищи.

Когда трапеза закончилась, бледная, как смерть, женщина собралась, пошатываясь, добрести до своей койки, но Эбнер серьезно вознамерился никуда её не отпускать, и, взяв жену под руку, решительно направился к трапу. Он помог Иеруше взобраться на чуть покачивающуюся палубу, где уже была растянута парусина – подобие примитивной часовни.

– Это будет наша первая семейная служба, – гордо объявил он.

Однако всей семье не было суждено присутствовать сегодня на ней, поскольку один из старших священников, лишь взглянув на качающуюся палубу, бегом рванулся к лееру, и его завтрак очутился в море. После этого несчастный, еле передвигая ноги, задыхаясь и ничего не объясняя, направился назад в свою каюту. Эбнер некоторое время сердито смотрел вслед удалившемуся, трактуя непроизвольные действия измученного болезнью миссионера, как личный отказ от присутствия на службе и, следовательно, отрицание Господа. Особенно возмутило преподобного Хейла то, что бездельничавшие матросы, которые вылезли на палубу только для того, чтобы поглазеть на собравшихся миссионеров, дружно хохотали в тот самый момент, когда беднягу выворачивало наизнанку.

– Он, я полагаю, не последний, – высказался один из матросов, и новый взрыв смеха прокатился по палубе.

Службу вел сам Эбнер, поскольку было вполне очевидно, что никто другой просто не сумеет довести её до конца. Семья миссионеров удобно расположилась под парусиной и запела, как можно бодрей и жизнерадостней, известный гимн Новой Англии, посвященный воскресенью:

Рабочая неделяТак быстро пролетела,Душа! Покоя миг лови,Господь, сей день благослови!

Затем заговорил Эбнер. Он рассказывал о различных эпизодах из третьей главы Послания к эфесянам: – "Для сего преклоняю колена мои пред Отцом Господа нашего Иисуса Христа, от Которого именуется всякое отечество на небесах и на земле… Верою вселяться Христу в сердца ваши, дабы вам исполниться всею полнотою Божию".

Преподобный Хейл подчеркнул, что основанная на любви семья, членами которой все они являлись, была открыта для каждого, кто готов покаяться в своих грехах и работать над собой для того, чтобы на него снизошла благодать Господня. Было очевидно, что сейчас Эбнер читал проповедь одновременно для двух аудиторий: для братьев-миссионеров, напоминая им о том, что они принадлежат одной семье, а также для подслушивающих матросов, соблазняя их, таким образом, присоединиться к этой семье во Христе. Однако его послание ко второй группе было несколько испорчено непредвиденным и неприятным событием. Иеруша, внезапно почувствовав новый приступ тошноты, попыталась добраться до леера, но, потеряв равновесие, упала на колени, и её вырвало прямо на палубу.

– Эй, леди, поосторожнее там! – насмешливо фыркнул какой-то матрос, но в ту же секунду Кридленд и Мейсон, те самые матросы, которые сегодня должны были торжественно получить свои Библии, рванулись вперед, ловко подхватили Иерушу под руки и увлекли её вниз, в каюту.

Эбнер, разозленный тем, что его обращение к матросам было так резко прервано, запутался, и проповедь закончилась довольно сумбур но. Он сердился и пребывал в смятении, поскольку намеревался "под занавес" одарить Кридленда и Мейсона Библиями, что произвело бы на всех присутствующих сильное впечатление: это означало бы символичное присоединение двух бывших нечестивцев к семье Господней. Но когда подошло нужное время, эти двое, как выяснилось, так и не вернулись на палубу, и Эбнер в ужасе осознал, что сейчас ему придется сделать вынужденную паузу, и теперь искал выход, чтобы проповедь все же закончилась логически. Наконец, он не придумал ничего лучшего, чем просто замолчать.

После службы члены семьи миссионеров бросились поздравлять Эбнера, нахваливая его незаурядные способности, однако и они, и сам преподобный Хейл прекрасно понимали, что эти слова и пустые, и лишние.

Не сдержавшись, в припадке гнева, разочарованный священник бегом бросился вниз, но у самого трапа его встретили Кридленд и Мейсон, поспешившие сообщить ему неприятную новость:

– Ваша жена очень больна, сэр. Ей совсем плохо.

– Благодарю вас, – коротко ответил Эбнер.

– Тот священник, которому стало плохо первому, сейчас пытается ухаживать за ней, – добавил Кридленд.

Эбнер сделал уже шаг вниз, как его остановил Мейсон и спросил:

– Сэр, а наши Библии у вас с собой?

– На следующей неделе, – отрезал Эбнер и исчез в трюме. Но как только он увидел свою жену, побелевшую, как полотно, он позабыл обо всех своих проблемах и бросился за водой, чтобы освежить её покрытое испариной лицо.

– Простите меня, мой возлюбленный соратник, – слабым голосом произнесла Иеруша. – Как видно, из меня никогда не получится настоящего моряка.

– Мы будем выносить вас наверх на несколько минут каждый день, – пообещал преподобный Хейл, но как только несчастная женщина представила себе раскачивающуюся палубу, ей тут же стало хуже.

– Похоже, после этого путешествия я буду весить даже ещё меньше, чем предсказывал капитан Джандерс, – горько усмехнулась Иеруша.

В полдень, когда стол был накрыт к обеду, капитан с удовольствием отметил, что семнадцать его пассажиров, по крайней мере, восстановили способность принимать пищу.

– Я давно заметил, что в каждом путешествии, – улыбнулся Джандерс, как только корабль начинает приближаться к Островам Зеленого Мыса, все больные у нас выздоравливают.

– Скажите, капитан, а мы будем причаливать к островам? – поинтересовался Джон Уиппл.

– Да, если позволит погода.

Эта новость так обрадовала Эбнера, что он позабыл о своем мясном пудинге, и, повернувшись, встал из-за стола и громко выкрикнул в сторону тех кают, где ещё оставались неважно чувствующие себя миссионеры: