Черная Пустошь - Андрей Ливадный

Шквал снарядов обрушился на ближайшую из уцелевших при ракетном ударе построек техноса.

Стволы особенно крупных металлорастений перерубало, как щепки, вертолетные пушки работали, не смолкая, куски сплетенных из автонов конструкций испаряло, гнуло, они с глухим лязгом разлетались во все стороны, ударяясь о выбитые из земли пожелтевшие бетонные глыбы, высекая из них снопы искр…

Импланты Дитриха заработали в форсированном режиме — это колонии скоргов отреагировали на внезапный всплеск метаболических реакций человеческого организма, и он, несмотря на обилие различных помех, явственно различил приближающиеся с разных сторон зловещие контуры сталтехов и нескольких механоидов гибридного типа.

«Всё… Мне конец…».

Оружие утонуло в липкой грязи, сервомоторы бронекостюма едва работали, смешанная с бетонной пылью и вулканическим пеплом масса проникла сквозь разорванные уплотнители и теперь действовала, как абразивная паста, грозя замуровать охваченного ужасом человека в его же броне…

Первым в поле зрения появился один из сталтехов.

Дитрих в отчаянном усилии привстал на одно колено, выхватив импульсный «Страйк», но половина магазина, выпущенная очередью, была потрачена впустую — пули лишь оцарапали оплетенный серебристыми металлизированными мышцами эндоостов нежити.

Сталтех вскинул оружие. В руках человекоподобного механоида были накрепко зажаты два «ИПК». Оба ствола смотрели в грудь Дитриха, и того вдруг обдало ледяным ознобом, он уже практически не осознавал происходящего, что-то горячее брызнуло по ногам, сознание поплыло, он инстинктивно отшатнулся, понимая, что через доли секунды умрет…

— Действительно сдохнешь в своей скорлупе! — Неожиданная фраза, транслированная через мью-фон, прозвучала одновременно с оглушительным треском энергетического разряда.

Голову и плечи сталтеха разнесло в мелкие брызги расплава.

Дитрих, потеряв равновесие, опрокинулся на спину. Взгляд егеря от запредельного, уже нечеловеческого морального напряжения на миг прояснился, и он отчетливо различил фигуру сталкера в порядком потрепанной, местами прожженной, болтающейся обгорелыми лохмотьями одежде, поверх которой был надет рассеченный в нескольких местах кевларовый бронежилет.

— Аскет!… — изумленно выдохнул Дитрих.

— Откуда ты меня знаешь? — Сталкер с болезненной гримасой отнял ладонь левой руки от правого предплечья.

Не нужно быть мнемотехником или провидцем, чтобы понять — на ладони и в районе плеча у него расположены сконфигурированные в боевые импланты металлизированные пятна серебристой проказы. Удар, снесший сталтеху голову и верхнюю часть туловища, был избыточно мощным, но Аскет выглядел бодрым, злым, на его осунувшемся лице не читалось и тени того упадка сил, что обычно наступает после использования боевых имплантов.

Впрочем, егерю сейчас было не до логических выкладок.

— Помоги!… — прохрипел Дитрих.

— Сюда идут военные. Живые сталкеры им не нужны. — С этими словами Аскет достал из закрепленных на предплечье ножен мономолекулярный клинок. Дитрих видел такие в арсенальном бункере Ковчега, но никогда не держал в руках. Холодное оружие, выращиваемое мнемотехниками из особого вида автонов, ценилось очень дорого, и обладать им могли лишь немногие.

«Живые сталкеры им не нужны…» — эхом отдалась в голове егеря последняя фраза.

— Не убивай!… — взмолился Дитрих.

— А что, пригодишься? — Сталкера, похоже, мало взволновали чудовищные события, творящиеся вокруг. По крайней мере, клинком он действовал хладнокровно. — Мне лишние грехи не нужны, — проворчал Аскет, вскрывая броню егеря точными взмахами, идущими вдоль соединительных уплотнений бронекостюма. — Вылазь, — коротко обронил он, потеряв на время интерес к освобожденному боевику Ковчега.

Пока Дитрих барахтался в грязи, срывая с себя элементы экипировки, Аскет, отойдя на пару шагов, отыскал фрагмент руки сталтеха с зажатым в металлизированных пальцах импульсным пулеметом. Аккуратно резанув ножом по фалангам, он освободил пистолетную рукоять «ИПК» и завладел оружием.

— Ну, долго еще? — Он обернулся.

Дитрих, стоя на коленях, стаскивал с головы боевой шлем.

— Быстрее! Шевелись! Уходить надо!

Егерь и без того старался. Он не понимал, из каких побуждений Аскет спас его, однако возродившаяся воля к жизни добавила злости и упрямства, руки тряслись, но он, преодолевая сопротивление заклинивших сервомоторов, выламывая пальцы, все же сумел приподнять забрало, добрался до нужного фиксатора и сорвал его, разделив шлем на две половинки.

Фрагменты бесполезной, омертвевшей брони с глухим звуком упали в грязь.

— Оружие есть?

— Только «Страйк».

Аскет хищно оскалился.

— Чему вас в Ковчеге учат? — В его голосе впервые прозвучали эмоции. — Уж не выживанию, точно! — холодно и презрительно констатировал он. — Ты кто по специализации?

Дитрих, немного придя в себя, вскинул голову, дерзко поймал взгляд Аскета, но тут же отвел глаза. В холодных зрачках сталкера читалось вовсе не презрение — в них мерцал какой-то бешеный огонек, а может, это свет пожарищ отражался в радужной оболочке?…

— В общем, как знаешь… — неожиданно буркнул Аскет, разворачиваясь, чтобы уйти.

Дитрих затравленно огляделся по сторонам.

Вой вертолетных движков, грохот автоматических орудий, брызги расплавленного металла, дымящимися шариками тонущие в грязи, отсветы сотен пожаров и извержений — бурлящий огненный ад, в котором человек — лишь пылинка…

Что-то надломилось внутри. Все поблекло. Стало несущественным. Он стоял, по щиколотки утонув в истекающей паром, быстро сохнущей, покрывающейся трещинами глинистой грязи, остро, на уровне инстинктов, осознавая: всё тщета. Есть только этот миг, а за ним может наступить абсолютное ничто. Минуту назад он уже заглянул за грань бытия…

— Погоди! Я с тобой! — Дитрих что есть сил рванул вслед за Аскетом.

— Нам не по пути, — не останавливаясь, буркнул сталкер.

— Почему?! — в отчаянии взвыл егерь.

— Цели у тебя нет, — загадкой ответил Аскет, все же обернувшись.

— Можно подумать, у тебя она есть!… — просипел Дитрих, подбирая фрагмент руки сталтеха со вторым «ИПК». — Нам надо выжить! Чем не цель?!

— Быстро учишься. — Аскет протянул ему нож. — Пальцы ему разрежь. А то стрелять будет неудобно.

Пустошь тонула в огне…

Пламя, рвущееся из земных недр, пожиравшее постройки техноса и тела людей, являлось чистой стихией. Но возникал вопрос: кто воззвал к ней, кто и зачем бросил вызов всем силам Пятизонья?

Аскет и Дитрих некоторое время двигались вдоль края широкой трещины, из которой рвался жар, играя голубоватыми, зелеными, желтыми язычками огня, выпуская клубы удушливого, ядовитого дыма, от которого едва спасали фильтрующие дыхательные маски, прихваченные егерем из НЗ брошенного бронекостюма.

Выбирать маршрут не представлялось возможным. С одной стороны извергались конические сопки, с другой — ветвился проклятый разлом, и сталкерам приходилось лишь надеяться, что они отыщут какой-то путь через покрывшееся вязкими реками магмы поле или сумеют перебраться на другую сторону расселины.

Странно, что в такие минуты Дитриху не давали покоя вопросы, напрямую никак не связанные с сиюсекундным выживанием. Наверное, под страшным прессом обстоятельств в душе очнулось что-то глубоко спрятанное, задавленное, затоптанное…

— Аскет!

— Ну? — односложно ответил сталкер, пользуясь невольной заминкой, чтобы внимательно окинуть взглядом окрестности.

— Почему ты меня спас?

— Под руку пришлось, — честно ответил сталкер. — Мешал мне тот сталтех.

Дитриха такой ответ не устроил. Втайне он ожидал услышать иное объяснение, но ошибся.

— Ладно. — Он вытер крупные капли пота со лба. Жар становился невыносимым, одежда липла к телу. — Куда мы идем? — Голос Дитриха, доносящийся из-под дыхательной маски, звучал глухо.

— К атомной станции, — лаконично ответил Аскет.

— Зачем? Не лучше ли к Барьеру?

— Для тебя лучше, — согласился сталкер. — А мне нужно в центр.

— Зачем, объясни?!

— Не буду я тебе ничего объяснять. Долго, да и не поймешь. Рассуждаешь ты правильно — подле Барьера спокойнее. Механоиды и скорги туда сейчас не полезут, у них главный противник тут, в районе городищ. Да и военные окраину Пустоши не тронули. Они тоже к центру рвутся.

— Слушай, ты же согласился, нам нужно выжить! — Дитрих уже совершенно отчаялся что-либо понять в окружающем хаосе, а поведение Аскета с самого начала казалось ему, мягко говоря, неадекватным. Вот и сейчас, зачем он собирается лезть в самое пекло?!

Аскет обернулся, словно прочел мысли егеря, посмотрел на него пристально, как на редкий экземпляр какого-то существа, неизвестного науке, а затем в его взгляде что-то неуловимо изменилось, там промелькнуло выражение растерянности, словно он очнулся от некоего наваждения… и Дитриху вдруг стало не по себе. Сказать, что этот сталкер странный, значит, не сказать ничего. Походя спасает, походя убивает, рвется в самое пекло, тут же с уверенностью заявляя, что знает, где в данный момент безопаснее всего.