Демиург - Александр Саверский

- Позвольте кое-что уточнить, госпожа Пирс, - вмешался адвокат.

- Пожалуйста.

- Что это за прибор, о котором вы говорите?

- Это - "Демиург один", волшебная палочка, исполняющая любые желания.

- Совершенно любые? - уточнил Хенинкс.

- Более того. Причина сумасшествия Охо заключается в том, что прибор материализовывал и бессознательные импульсы.

- Ага! Благодарю вас. Продолжайте, пожалуйста.

- Проблема в том, что прибор этот - аномалия, появившаяся потому, что в момент ее открытия Земля преодолевала место пересечения силовых линий Галактического и Вселенского Солнц, степень напряжения которых в пространственно-вакуумных желобах непостижима даже для Солнечного Логоса. Проще говоря, прибор может уничтожить даже Солнце или создать еще парочку. Все зависит от уровня фантазии его обладателя.

- Так в чем же опасность? - задал традиционно тупой вопрос Макфинли.

- В разрывности эволюции, - несмотря на глупость собеседника, стала отвечать ему гостья, - в мире все должно быть сбалансировано. Если в одном месте, некто прорвавшийся сознанием далеко вперед, решает искусственно изменить порядок в менее развитых мирах, то эти миры будут подвержены революциям со всей их кровью, ошибками и возвратами назад. И вместо трансформации мы получаем скачок в неведомое для тех, кто в происходящем ничего не понимает. Разве крестьяне, работающие на ваших пастбищах, обратилась она к Эрхарду, - готовы к тому, чтобы владеть землей? Знают ли они экономику, финансы, бухгалтерию, наконец, чтобы по хозяйски грамотно вести свое дело?

- Нет, конечно, - откликнулся хозяин дома, - их образование оставляет желать лучшего.

- Это тоже плохо, - сказала гостья, - и не снимает с вас ответственности за такое отношение к людям, но "Демиург" сделает еще хуже, если вдруг бросит их в хаос свободы и собственности, потому что эти понятия неразрывны с ответственностью.

- Что же нам делать? - спросил, мало, что понявший из этого монолога, Макфинли.

Неожиданно женщина посмотрела в пустое пространство кабинета и сказала:

- Фабио, ты согласен со мной? - собеседники изумленно вытаращились на нее, не понимая, как она узнала о невидимом присутствии здесь еще одного человека, но Александра не собиралась им объяснять, что такое интуиция.

Возникла небольшая пауза, а потом мальчишеский голос тихо выдохнул:

- Да.

- Я предлагаю тебе следующее: клад уже твой. Это я знаю из новостей. Значит, твоя семья теперь богата. Но я знаю, что ты хочешь вернуть отца, это так? - она снова подождала, пока услышала тихое "да", и продолжала, - мы выполним это твое желание вместе с "Демиургом", но потом ты должен позволить мне уничтожить прибор.

- Разве это возможно? - раздалось в комнате.

- Ты же видел в лаборатории Охо лужицу жидкого металла.

- Ну?

- Это был "Демиург два". Его уничтожил мой муж.

- Но ведь силу, о которой вы говорили невозможно просто так уничтожить.

- Никто и не говорит о простоте, но я могу это сделать.

- Кто же вы такая? Откуда вы все знаете? О Галактическом и Вселенском солнцах, о том, что я хочу вернуть отца, о переменах в долине, которые я задумал? Кто вы?

Александра немного помолчала, а потом улыбнулась:

- Я все еще не знаю ответа на этот вопрос, малыш.

Снова пауза, которую прервал детский голос:

- Никто еще меня так не называл.

- Но ведь ты сам зовешь себя так?

- Да.

- Так, мы договорились?

- Я согласен.

- Постойте, постойте, - воскликнул Макфинли, - вы-то какое отношение имеете к прибору, что собираетесь его уничтожить?!

За Александру ответил Хенинкс:

- Эрхард, не будь смешным. Ты к этому прибору и вовсе никакого отношения не имеешь.

- Как это? Он был сделан на моей земле.

- Вы - действительно глупец, господин Макфинли, - жестко отчеканила Александра, - и земля, о которой вы говорите, ваша лишь номинально, да и то на очень короткий срок оставшейся вам жизни.

- Я согласен с госпожой Пирс, - поддержал женщину адвокат, пока Эрхард ловил ртом воздух, - такая игрушка как "Демиург" не по карману человечеству.

- Конечно, пока у тебя не было миллиона долларов, такая искренность тебе тоже была не по карману, - и неожиданно обратился к лейтенанту, - задержите эту даму за нарушение границ частной собственности и за оскорбление личности.

Рони Логарт опешил, но двинулся вперед, однако Александра спокойно сказала:

- Дело сделано, господа. "Демиург" уничтожен, а малыш Фабио сидит на коленях у своего отца.

- Что? Как? Когда? - оторопел Макфинли.

- Только что.

Логарт что-то забубнил в рацию, и через минуту сказал:

- Все верно. Отец Фабио вернулся, а в сарае обнаружена лужица жидкого металла.

- Проклятье! - выругался Макфинли, - я этого так не оставлю.

- Неужели так хотелось поуправлять миром? - иронично спросила гостья.

- Что? Да я... - Макфинли зашелся от ярости.

- Я вам только напомню о судьбе Охо. Он тоже хотел править миром, а уж он-то был не глупее вас, если создал "Демиург". Поверьте мне.

Макфинли обмяк. Хенинкс подошел к нему и положил руку на плечо, сказав:

- Ну, что ты, Эрхард. Ведь мы хорошо отделались. Могло быть и хуже. Забудь обо всем, и все будет как прежде.

- Да! Но могло быть и лучше, - промелькнула в голове Макфинли глубокая философская мысль.

- Но, уж насколько плохо могло быть, вы даже представить не можете, - сказала Александра вставая, - позвольте откланяться.

- До свиданья, - буркнул хозяин дома, вслед за которым попрощался с гостьей и лейтенант.

Самуэль Хенинкс учтиво предложил:

- Разрешите проводить вас?

- Будьте любезны, - улыбнулась женщина.

Они вышли из дома и побрели по аллее парка. Александра вдохнула чистый альпийский воздух и сказала:

- Хорошо у вас тут, спокойно.

- Да, - подтвердил адвокат, - скажите, госпожа Пирс, а почему вы без мужа?

- Почему же без мужа? - откликнулась она. - Он в гостях у семьи Синти.

- Как? - изумился Хенинкс, - когда же он туда попал?

- Сразу, как я договорилась с Фабио.

- А как он об этом узнал?

Александра постучала по лбу, улыбнувшись, и сказала:

- Что-то, вроде телепатии.

- А-а, - произнес спутник, не очень-то поверив ей.

Они дошли до дома Синти, и женщина предложила:

- Зайдете в гости?

- Удобно ли? - смутился Самуэль.

- Почему бы и нет. Если бы не господин Макфинли, вы были бы совсем неплохим человеком, но, думаю, что с вашим отъездом все уладится. Вы же умный.

- Спасибо, - немного покраснел адвокат.

Они постучали в дверь. Из нее вылетел счастливый Фабио, и, в мгновение, разглядев Александру, кинулся ей на шею. Она немного покружила его.

- Ну вот, видишь, как хорошо быть просто малышом, - тот уткнулся в золото ее волос.

На пороге появился Марчелло Синти. Он улыбался, но при виде Хенинкса лицо его изменилось, однако голос Джонатана Пирса, донесшийся из глубины дома, успокоил его:

- Не стоит вспоминать прошлое. Господин Хенинкс - блестящий адвокат и еще послужит миру во благо, не так ли, Самуэль?

- Я постараюсь, - ответил тот скромно, - и еще, я прошу мне простить мою преданность господину Макфинли.

- За что ж извиняться, - ответила Лючия, - каким же вы были бы профессионалом, если бы не выполняли требований клиента? Но забудем об этом, у нас сегодня праздник. Проходите в дом.

Когда все расселись за столом, Александра, подняв бокал шампанского, сказала:

- Возблагодарим Господа за то, что Он позволяет нам исправлять Его ошибки.

"Но, кто же я, что могу их исправлять?" - подумала женщина, делая глоток.

Ужасный грохот раздался снаружи над долиной сразу после этого. Испуганные люди выбегали из своих домов и в изумлении смотрели, как над одной из вершин, в вечернем воздухе тает образ необычной женской фигуры.

- Господи! Это еще что? - воскликнул ошеломленно Хенинкс.

- Насколько я понимаю, - ответила загадочно Александра Пирс, это - Египетская богиня ...

- ... Изида? - изумленно выдохнул адвокат, глядя на исчезающие контуры.

- Вот именно! - раздалось в ответ.

Никаких комментариев у Самуэля больше не нашлось.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

ИЛИ

ПОСЛЕДНИЙ СОН АЛЕКСАНДРЫ.

Колокол....

Вода заливает уши и рот. Я барахтаюсь изо всех сил, как лягушка, попавшая в кувшин с молоком. Водоворот тащит меня на дно, но я не хочу туда: там нет света, нет жизни, нет сознания.

Сознание размыто и сейчас, и есть только одно, неотвязчивое, вопящее желание - воздух! Вокруг меня проносятся какие-то предметы, люди, эпохи, а я тянусь мимо них к одному лишь глотку чистого воздуха. Я вижу, но не помню кажущегося многообразия этих предметов, слышу, но не понимаю сотни разно говорящих об одном и том же людей, сравниваю и поражаюсь схожести сменяющихся эпох, и я задыхаюсь в этом монотонном многоличии.

Сколько осталось сил для борьбы с бесконечным потоком иллюзий? Откуда прибывают эти силы, когда я, уже готовая пойти на дно этого вязкого в своей бессознательности хаоса, вдруг ощущаю отклик моим молитвам, идущий откуда-то сверху. Тогда в голове вспыхивает свет, проблески сознания возвращаются, и, пронзенная волевой мощью неведомых энергий, я устремляюсь на поверхность как торпеда.