Демиург - Александр Саверский

Сердце его екнуло и замерло от восхищения: в ящике лежала пирамидка из блестящего с матовым отливом металла.

"Вот это - да! Высший класс! - мысленно воскликнул искатель, что же это за штуковина?" - восторг переполнял малыша. Он приподнял пирамидку, оказавшуюся легче, чем он предполагал и стал разглядывать ее со всех сторон. В результате этого осмотра провод развалился в нескольких местах, но это не смутило Фабио. Отец, пока был жив, многому научил сына, и уж подсоединить новый провод не составляло для него особых проблем, тем более, что в мастерской отца было полно всякой всячины для домашних неисправностей.

Не найдя в пирамиде ответов на свои вопросы, Фабио вытащил из карманов то, что утянул до сих пор, и, бросив все это на стол, направился вместе с пирамидой к пролому в стене.

Дойдя до угла, ему пришлось замереть на месте, а потом быстро прыгнуть обратно, прежде чем нос автомобиля, мотор которого урчал за воротами, показался в проеме распахнутых ворот. Пригнувшись к земле, малыш выглянул наружу. Это были полицейские. Лейтенант Ронни Логарт отдавал распоряжения двум сержантам, и до Фабио долетели лишь обрывки фраз:

- ... чего-то недостает.., кажется .., неизвестно что.

Еще раз обыщите весь дом... обстоятельства дела ... странно.

Обо всем необычном докладывайте немедленно.

Покраснев до кончиков ушей, Фабио думал о том, что не закрыл ящик в гараже, и, если здесь те же полицейские, что обыскивали дом в первый раз, то они могут заметить эту деталь.

"А! Все равно не узнают, кто здесь был и что взял! - очень хладнокровно для своих лет подумал воришка, - надо уносить ноги."

Полицейские тем временем вошли в дом, позволив Фабио совершить спринтерский рывок через двор и ворота, оставшись незамеченным. Через квартал, свернув на перпендикулярную улицу поселка, малыш пошел спокойней. По этой улице он вышел к лугам и по задворкам садов добрался до своего дома, который ютился на окраине, почти скрывшись в тени утеса, по которому где-то там, наверху петляла серпантином дорога, связывающая долину с внешним миром.

Он решил ничего не говорить матери, пока не присоединит провод и не проверит действие прибора, тем более, что перед ним встала действительно серьезная проблема: что сказать матери, когда она узнает о приборе. Ведь он его украл, а у них в семье такие проступки наказывались строго.

Малыш знал, что мать сейчас убирает в доме Хенинксов, и потому спокойно прошел в мастерскую отца. Здесь, отыскав кусок провода с уже прикрученным штепселем и зачистив не обгоревшие концы шнура, выступавшего из пирамиды, он быстро скрутил их и заизолировал специальной лентой.

"Ну, с Богом! - произнес он шепотом и вставил штепсель в розетку. Поверхность пирамиды покрылась рябью и тотчас над ней появилась полупризрачная сфера, буквально на глазах превратившаяся в подобие солнечного шара, а рядом с ней возникла противная серая клякса, и оба эти предмета двинулись к малышу.

Тот замер, как будто увидел змею, надеясь, что его не тронут, и действительно - объекты замерли на месте. Обрадованный, но все еще осторожный Фабио, от всей души пожелал, чтобы они совсем исчезли: "Чур меня, чур!" - и шар с кляксой послушно начали блекнуть, пока не растворились без следа.

Рука Фабио. до сих пор лежащая на штепселе, резко выдернула его из розетки.

"Фу! Ну и дрянь! - ругнулся он мысленно, - чертовщина какая-то! У "шизика" шизовые приборы," - малыш с облегчением рассмеялся над своим каламбуром, однако понять, с чем же он столкнулся, его мозг был не в состоянии.

Он не мог квалифицировать появление странных предметов, но то, что они подчинились его желанию и исчезли наводило на некоторые пока еще не оформленные мысли. Он ломал себе голову с полчаса, но к исходу своих размышлений ему показалось, что все им увиденное бред и разыгравшееся воображение.

"Привидится же такое, - отбросив от себя сомнения, подумал он, и, как ни в чем не бывало, снова включил прибор. Сейчас малыш был совершенно спокоен, и, как бы подтверждая его выводы, ничего особенного не произошло.

"Ну! Что я говорил?!" - воскликнула одна часть мозга Фабио, но другая, ищущая приключений и проигравшая, испытала досаду. Столкновение этих чувств снова породило две несуразности, и малыш вновь замер всеми мыслями и чувствами, и опять взмолился об избавлении от незваных гостей, и поскольку он был совершенно искренен в своем желании, а его мозг не был еще обременен сомнениями и невериями, ему это опять удалось. Только прибор он на этот раз не стал выключать, и когда объекты исчезли, он гневно выплеснул в нее:

- Да, кто же ты такая, черт возьми?!

Ответ был слишком неожиданным для малыша. В течение двух часов в него летели кляксы, ножи, шары, ленты, его подрастающий организм поначалу справлялся со всем эти потоком эмоций желаний и страстей, но в конце концов он потерял сознание, мягко повалившись на пол мастерской.

Когда он очнулся, начинало смеркаться. Не соображая, что произошло, малыш встал и увидел пирамиду, но прежде, чем у него появились хоть какие-то эмоции, он выдернул шнур из розетки.

Зная, что вот-вот придет мать, он кинулся к бочке во дворе смыть с себя сажу, в которой он измазался в доме Охо, предварительно упрятав пирамиду в кучу хлама, валявшегося в углу мастерской. Умывшись, он уселся на ступеньку крыльца и тупо смотрел на заходящее солнце, отбрасывающее свои лучи на громоздящиеся невдалеке снежные вершины.

Вид величественной картины внес успокоение в его повзрослевшую в течение полутора часов душу. Повзрослевшую? Насколько? На века?

Груз познанного ошеломил малыша. Он был до смерти напуган тем, о чем поведала своеобразным языком пирамида. "Демиург один", так кажется,"- подумал он.

Теперь малыш знал то, о чем никто из его знакомых не мог даже помыслить. От первых мыслей "шизика" Охо, пройдя вместе с ним весь исследовательский, многолетний путь к оформлению научных и паранормальных идей, поучаствовав вместе с ним в реализации большинства его желаний, столкнувшись с мало постижимой волей и принципами некоего Джонатана Пирса, Фабио знал теперь и о том, от чего сгорел дом ученого.

Во всем этом шквале информации, никак не желавшей укладываться в маленькую голову Фабио, было еще что-то, что не давало ему покоя, что-то главное. И уже вместе со стуком каблучков матери, направлявшейся к калитке дома по освещенной фонарями улице, заставив свой мозг работать активней в эти считанные секунды, малыш понял, что в его руках оказалась волшебная палочка, о которой мама ему читала столько сказок.

Осознав эту ликующую мысль, он радостно кинулся навстречу матери.

- Что это с тобой, Фа? - ласково обняла сына женщина, прижимая его к себе.

- Я тебя люблю, ма, - с любовью глядя в ее глаза, ответил малыш, - и мне так хочется, чтобы у нас с тобой все было хорошо.

Мягко потрепав его по щеке, Лючия - так ее звали - улыбнулась немного устало и сказала:

- Обязательно будет, сынок, обязательно. Идем, я тебя покормлю.

Пока мать гремела посудой, Фабио размышлял над своей тайной. Он скорее чувствовал, чем понимал, что "Демиург" небезопасен. Образ сумасшедшего Охо стоял перед его глазами как оживший комикс. А вдруг и с мамой случится тоже самое, если она узнает о приборе.

"Слава Богу, что со мной все обошлось, а ведь могло быть и хуже!" малыш поежился от воспоминаний.

- Ты что: мерзнешь? - Лючия подошла к сыну и потрогала губами лоб, - температуры вроде нет.

- Конечно, нет, - подхватил малыш, - это так, нервы.

- Что? - изумленно замерла мать с кастрюлей в руках, - какие нервы в твоем-то возрасте? Опять, небось, триллеров насмотрелся у Лео! - Фабио предпочел молчать, позволяя матери развивать свою версию его повзросления.

Но вопросы так и распирали малыша, и он не удержался, спросив набитым ртом:

- Ма, вот если бы к тебе в руки попала волшебная палочка, что бы ты делала?

Лючия с улыбкой посмотрела на сына, радуясь его детской наивности, и ответила:

- Откуда же ей взяться, этой палочке?

- Не-е, - прожевывая спагетти промычал малыш, - я серьезно: вот если бы?

- Ну, если бы, - женщина, которой только исполнилось тридцать, всерьез задумалась, а потом рассмеялась, - скажешь тоже - волшебная палочка.

- А все-таки, - не унимался сын.

- Ну, попыталась бы вернуть твоего отца.

- А ты думаешь, это возможно? - поинтересовался малыш, перестав жевать.

- Так ты же говоришь о волшебной палочке, а она вроде как все может.

- Угу! Конечно, а чего бы ты еще хотела?

- Ой! Да что за глупые вопросы ты задаешь? Только душу травишь, - Лючия немного рассердилась, поскольку вопрос сына всколыхнул самое больное за последние годы: нет мужа, нет того, нет этого. Она встала и молча начала убирать со стола.

- Ладно, извини меня, ма, - понял ее состояние Фабио.

- Ничего, ничего, иди спать, - голос матери был снова мягким и ласковым, - мне еще гладить для Макфинли.

- Спокойной ночи.