Домашняя работа. - Галина Гончарова

В карих глазах пастера загорелись удивленные огоньки.

— Ваше сиятельство?

— Да, я. Пастер, где вы живете?

— У нас была комнатка над храмом…

— Нас?

— Я и мой сын.

Лиля едва успела подхватить челюсть. Сын?!

Хотя,… а чего она удивляется?

Жениться здесь запрещено только с ранга альдона. А если до того успел — плодись и размножайся, сколько влезет.

— Пастер, это ваш единственный сын?

— Да, ваше сиятельство.

— Угу… а жена?

— Мария умерла от родильной горячки два года назад. Ребенок тоже не выжил… девочка…

Лиля положила мужчине руку на плечо.

— Пастер Воплер, вы же понимаете, что нам надо ехать в замок?

— Ваше сиятельство?

— у нас есть два варианта. Я могу написать мужу. Спросить разрешения. Потом пока письмо дойдет, пока он ответит… Или я могу просто выделить деньги на постройку нового храма. Ну и нормального дома для вас. Вы присмотрите за строительством, а пока поживете в замке.

— Ваше сиятельство…

Вздох был определенно благодарным.

— Как зовут вашего сына, пастер?

— Марк.

— А Марк, пока вы будете заниматься постройкой нового храма и нового дома, будет учиться вместе с Мири.

— Ваше сиятельство?

Его что — заклинило?

— Ну да. Супруг прислал с девочкой аж трех учителей. Какая им разница — одного ребенка учить или двух?

— Эээээ….

— Мири не будет возражать.

Лиля посмотрела на Миранду, которая громадными глазами уставилась на горящую церковь.

Конечно, не будет. Особенно если мачеха поделится кое — чем из своей бурной молодости. Вы никогда не пробовали подсунуть учителю в стол штук пять медведок? Они так забавно визжат…. Учителя в смысле. Медведка — животное молчаливое.

А подбросить на батарею смесь анальгина с перекисью водорода? Как, вы не знаете, что получится? А зря. Там получается очень красивый белый дым. Часто не попользуешься — рассекретят, но несколько четвертных контрольных они так снесли…

Лиля усилием воли отогнала воспоминания и улыбнулась пастеру.

— я полагаю, что у нас должен быть храм. Большой и красивый. Лес я выделю. Людей тоже. И пусть стараются. Вы приглядите за работниками. А службы… я считаю, что в замке должна быть своя часовенка.

— Ваше сиятельство!

— Да — да. вы подберете место, скажете слугам — и они постараются. А все. что будет необходимо закажем через моих знакомых в Альтвере. Вы не будете против?

— что вы, госпожа графиня! Что вы!!!

— Тогда предлагаю не ждать, пока догорит, а грузиться в карету.

— Ээээ….

— У вас есть что‑то, что вы хотели бы взять с собой?

— все, что у меня было — осталось там, — пастер кивнул на горящий храм.

— Ага. тогда по приезде я познакомлю вас с моей домоправительницей. Эммой. Скажете, что вам нужно. И у меня живут несколько девушек — швей. Они вам сошьют облачение… да и ребенку одежда не помешает, в том числе теплая, зима на носу…

— Ваше сиятельство, как я смогу отблагодарить вас за вашу доброту?

Лиля могла бы с ходу припечатать — не лезь в мои дела и будем квиты. Но…

Она уже поняла, что это за тип священника.

И поняла, почему у него могли не сложиться отношения с прежней Лилиан.

Редкий зверь, называется 'священник верующий умный'.

Надо сказать — омерзительное существо, искренне любимое своими коллегами только в ранге мученика. А во всех остальных случаях…

Они не выжимают деньги из верующих.

Не привлекают в церковь паству.

Не говорят людям то, что те хотят услышать.

И — о ужас! — отказываются от пожертвований в пользу школ и детских домов.

И за что такого любить? Нет бы, как все приличные люди, доить паству и ездить на джипе! А он! Старается помочь людям! Идиот!

Обычно таких засылают куда подальше. Что, видимо, и произошло с пастером Воплером. Изыди, противный, и не мешай братьям по вере интриговать и стричь капусту.

Здесь явно произошло то же самое. Такую глушь, как Иртон — еще поискать.

Найти такого священника — громадная удача. Они действительно целители душ. Но с Лилиан Иртон он явно не сжился бы. А вот с ней…

— Позаботьтесь о душах людей, которые живут на моей земле. Это будет главной наградой.

Карие глаза блеснули восторгом.

И Лиля внутренне расплылась в улыбке. Так его!

Ты у меня еще с рук кушать будешь!

— Пастер, в моем замке есть много книг, в которых рассказано о деяниях святых. Возможно, вы выберете себе что‑нибудь в подарок?

— Ваше сиятельство!!!

Фанатик. Честный, верующий… надо вот только выяснить — чего больше, ума или фанатизма. Если ума — они с ним сработаются. Если фанатизма — тоже. Но надо быть очень осторожной.

— Пойдемте, пастер. Здесь нам пока делать нечего.

В толпе крестьян Лиля заметила Арта Видраса. И взмахнула рукой, подзывая мужика. Тот подбежал и согнулся в поклоне.

— Ваше сиятельство?

— Когда догорит — расчистить место. Будем строить новую церковь.

— Как прикажете, ваше сиятельство.

— Завтра пастер приедет посмотреть. А будете отлынивать — пришлю вирман с плетями.

Лиля почувствовала себя матерой феодалкой. Но нельзя. Нельзя иначе. И по — хорошему тоже нельзя.

Иначе просто не поймут.

— Ваше сиятельство! — Арт рассыпался в уверениях, что все будет сделано, всенепременнейше, сразу же, как только, так и…

Лиля кивнула — и в сопровождении вирман пошла к карете, ведя за ручку Мири. За ними так же с сыном шествовал пастер. Толпа послушно расступалась и люди сгибались в поклонах.

Феодализьм… мать его!

В замке Лиля поручила пастера с сыном заботам Эммы. А сама взялась за Мири.

— Малыш, ты как относишься к компании?

— Какой?

— Если будешь посещать уроки в компании Марка?

— Зачем?

— Как — зачем? Вдвоем же интереснее!

Взгляд Мири выражал сомнение. Лиля ухмыльнулась.

— Вот смотри. Если ты одна — учитель занимается только тобой. А если вас двое — то вам легче. Например, хорошие манеры, танцы… вам будет с кем это отработать, разве нет?

Мири неуверенно кивнула. И Лиля усилила нажим.

— К тому же ты — будущая графиня. И ты обязана заботиться о тех, кто живет на твоей земле. А я вас буду еще учить драться. Вдвоем это интереснее, вот спорим — ты его победишь?

— Я?!

— А то кто же! Тебе надо с кем‑то тренироваться. А побьешь его — и всех остальных тоже побьешь.

— Правда?

— Обещаю. Я тебя научу, как побить любого. Только видишь — я крупнее тебя. А отрабатывать удары надо с кем‑то равным по весу.

Взгляд малявки выражал сомнение.