Заблудшая душа - Антон Грановский

— Эльза… — Голос его подрагивал от волнения. — Можно тебя кое о чем спросить?

— Спрашивай, — с улыбкой разрешила она.

— Это у нас с тобой серьезно?

Эльза снова фыркнула.

— Ты только что лишил меня девственности. И теперь спрашиваешь — серьезно ли это у нас?

— То есть… мы теперь вместе?

— Да. Мы теперь вместе.

Глеб несколько секунд разглядывал ее лицо, а потом вдруг перекатился на бок и быстро поднялся с кровати.

— Куда ты? — удивленно спросила Эльза.

— Нужно позвонить! Я быстро!

Глеб торопливо вышел из спальни, прошлепал босыми ногами в прихожую, остановился у телефона, висящего на стене, решительно снял трубку и набрал номер Киры.

Гудок… Второй… Кира сняла трубку.

— Слушаю!

— Кира, это я.

— Глеб! — обрадовалась Кира. — Ты чего так поздно?

— Я хотел тебе сказать…

— Нет, это я хотела тебе сказать! — перебила Кира. И быстро заговорила: — Знаешь, это даже хорошо, что ты позвонил. И ничего, что так поздно, потому что я все равно не спала. Я хочу… Я должна… В общем, мне нужно сообщить тебе кое-какую новость…

— Кира, подожди, — прервал поток ее слов Глеб. — Я хочу тебе сказать, что… нам надо расстаться.

На том конце провода повисла пауза. Глеб стиснул зубы и коротко ударил кулаком по стенке.

— Глеб, я не поняла, — проговорила Кира. — Я ведь только что тебе сказала… То есть, хотела сказать, что мы с тобой…

— Кира, я полюбил другую, — снова оборвал ее Глеб. — И хочу быть с ней. Прости, если обидел. Больше мне не звони. Удачи!

Глеб повесил трубку на рычаг.

Зачем я сказал «удачи»?

Глеб повернулся к комнате и вздрогнул. Эльза стояла у дверного косяка, полностью обнаженная, сложив руки на груди.

— Я не ослышалась? Ты пожелал ей удачи?

Глеб нахмурился.

— Пойдем в постель, а?

— Ты переживаешь? Бедный, бедный мой Глебчик! — Эльза подняла покалеченную руку и погладила Глеба по щеке. Он вздрогнул от холодного прикосновения гипса.

— Ну? — тихо спросила Эльза, глядя ему в глаза. — Все хорошо?

— Да, — вымолвил Глеб и улыбнулся. — Все хорошо.

— Идем!

Эльза взяла его за руку и повлекла в сторону спальни.

— Так чем закончился ваш спор? — повторил свой вопрос Юрий Петрович.

— Ничем. — Глеб сухо улыбнулся. — Вы правы, я проиграл.

Глеб взял салфетку, вытер губы, смял ее и бросил в пепельницу.

— Схожу в туалет, — сказал он и поднялся из-за стола.

…Лавируя между столиками, Глеб чувствовал себя паршиво. Воспоминания разбередили его душу, со дна которой поднялась удушливая волна стыда.

Он вдруг представил себе лицо Киры Бегуновой, той, семнадцатилетней — в момент, когда он пожелал ей удачи. Интересно, что она делала после того, как он бросил телефонную трубку? Стояла неподвижно, уставившись на телефон? Сползла по стене на пол и зарыдала, уткнувшись лицом в колени?

В ту далекую пору он еще не понимал, как больно могут ранить слова. Не понимал, как хрупки бывают человеческие сердца и как бережно нужно с ними обращаться, чтобы не разбить навсегда.

Глеб вошел в туалет, подошел к крану и открыл холодную воду. Потом набрал пригоршню и выплеснул на пылающее лицо. Выпрямился, посмотрел на свое отражение в зеркале.

— Что я делаю? — тихо пробормотал он.

«Действительно, — отозвалось отражение, — что же ты творишь, Корсак? Двадцать пять лет тебя ничему не научили? Ты снова мечешься между двумя женщинами?»

— Ерунда, — сказал Глеб.

«Ерунда? Мне-то не ври! Я видел, какими глазами ты смотрел на Эльзу. Ты даже испариной покрылся».

— Ерунда! — снова сказал Глеб.

«Да и Киру не обошел вниманием, — насмешливо продолжило отражение. — Она ведь тебе нравится, верно? Остроумная, красивая. Добавь к этому комплекс вины, который ты перед ней испытываешь…»

— Хватит нести чушь!

Отражение засмеялось.

Глеб вздохнул и отвел взгляд от зеркала. Потом насухо вытер лицо бумажным полотенцем и вышел из туалета.

Когда Глеб вернулся в зал, Клинков быстро поднялся ему навстречу. Вид у него был встревоженный.

— Что случилось? — спросил Глеб.

— Нечто странное, — растерянным голосом ответил Юрий Петрович. — Мне только что позвонил один знакомый…

— И? Да вы не молчите. Что случилось-то?

Клинков поправил пальцем алюминиевые очки и растерянно проговорил:

— Кто-то пытался разрыть могилу вашего дяди.

Порыв ветра поднял с травы и закружил смерчем опавшую листву. «Словно души умерших», — подумал, глядя на листву, Глеб.

Он впервые видел могилу дяди. Прежде здесь был холм земли, но теперь в середине была выкопана яма глубиной с метр, коричневые комки земли и куча грязи лежали вокруг ямки, как после взрыва гранаты. Деревянный крест в изголовье разрытого холмика покосился. На нем висели пластиковые венки, но это не мешало прочитать надпись на табличке:

Рядом с могилой стоял полицейский в форме с сержантскими лычками на погонах и, позевывая, ковырял в зубах спичкой.

— Какой ужас, — тихо проговорил Юрий Петрович, стоявший рядом с Глебом и поеживающийся от ветра.

— Корсак! — окликнул Глеба чей-то грубый голос.

Он обернулся и увидел приближающегося Сергея Бегунова.

— Какого черта, что ты здесь делаешь? — сердито спросил Бегунов.

— А ты? — спокойно уточнил Глеб.

Бегунов усмехнулся, сунул руку во внутренний карман пиджака и достал удостоверение. Затем раскрыл его и поднес к лицу Глеба:

— Оперуполномоченный отдела полиции, старший лейтенант Бегунов.

— Вот как? — удивленно проговорил Корсак. — Выходит, ты полицейский?

Бегунов убрал удостоверение в карман.

— Так что ты здесь делаешь, Корсак?

— Вообще-то, это могила моего дяди. Кто-то пытался ее осквернить, я приехал, чтобы узнать подробности.

— Какие, к дьяволу, подробности? На могиле твоего дяди покуражились пьяные хулиганы.

— Вы их нашли?

— Нет. Я оперативник, и у меня есть заботы поважнее.

«Пошли мне бог терпения», — подумал Глеб. А вслух сказал:

— Послушай, Серега…

— Я тебе не Серега! — рявкнул Бегунов. — Почему ты все еще в городе?

— Потому что у меня здесь есть одно незаконченное дело.

— Какое еще дело?

— Смерть моего дяди, — спокойно сказал Глеб. — Я не могу уехать, пока не разберусь в этом.

— В чем ты собрался разбираться? Что ты имеешь в виду?

— Только то, что в смерти моего дяди слишком много странностей.

Бегунов усмехнулся:

— Ты вообразил себя великим сыщиком?

— Нет, сыщик у нас ты. А я так, мальчик с авторучкой.

Несколько секунд Бегунов сверлил Глеба взглядом, а затем холодно проговорил:

— Езжай домой, Корсак. Не искушай судьбу.

— Спасибо за совет, — поблагодарил Глеб и повернулся к могиле.

Бегунов плюнул под ноги, дал знак полицейскому следовать за собой, после чего направился прочь с кладбища. Не прошло и минуты после их ухода, как возле могилы появился пожилой, невысокий, небритый мужичок в ватнике и с лопатой в руках.

— Вы кто? — спросил у него Глеб.

— Я-то? — Мужичок усмехнулся, обнажив щербатые зубы. — Местный сторож. Сторожу покойничков, чтобы не разбежались. Отойдите-ка подальше, ребята, буду яму закапывать.

— Вы видели, кто разрывал могилу? — спросил Глеб.

Тот окинул Корсака лукавым взглядом.

— Может, да. А может, нет. А вы кто такие, чтобы я вам рассказывал?

Глеб достал из кармана бумажник, вынул из него тысячную купюру и протянул сторожу. Тот глянул на бумажку удивленным взглядом.

— Это что?

— Это вам, — сказал Глеб. — Я хочу с сами поговорить.

Сторож пару секунд медлил, затем протянул грязную руку, взял купюру и сунул ее в карман ватника.

— Так вы видели, кто это сделал? — повторил свой вопрос Глеб.

— Их было двое, — ответил сторож. — Копались в земле лопатами. Где-то в пять часов утра. Я, как их увидел, сбегал в сторожку за берданкой, а потом шмальнул в воздух у них над головами.

— И что? Они сразу убежали?

— Как зайцы! — ухмыльнулся сторож.

— Вы разглядели их лица?

— Да какое там! Темно ведь еще было. Знаю только, что один был молодой, а второй — сильно постарше.

— Почему вы так решили?

Сторож усмехнулся:

— Один, убегая, прыгал через могилы, как молодой козел. А второй ковылял следом. Еле бежал.

Глеб обдумал его слова, посмотрел на могилу, оглядел землю и траву вокруг. И вдруг заметил на плоском ошметке грязи звериные следы, похожие на собачьи.

— А это что? — кивнул он на следы.

— Где?

Сторож посмотрел туда, куда ему указывал Глеб.