Догматическое Богословие - Олег Давыденков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сущность этого учения точно передана в следующих словах святителя Василия Великого:
«Мы утверждаем, что познаем Бога нашего по действиям, но не даем обещания приблизиться к самой сущности. Действия Его к нам нисходят, но сущность Его остается неприступною».
Однако, учение о непознаваемости Божественной сущности, с точки зрения Каппадокийцев, вовсе не означает, что человеческое богопознание является ущербным. Конечно, знать Бога во всей полноте кроме Бога никто не может, но тем не менее, даже при познании Бога в его действованиях или энергиях мы вполне можем получить знание о Нем, достаточное для спасения, для правильной организации духовной жизни.
Вот слова святителя Григория Нисского (Против Евномия, кн. XII, гл. 2, ч. VI, с. 304-305):
«Естество Божие, само по себе, по своей сущности, выше всякого постигающего мышления: оно недоступно и неуловимо ни для каких рассудочных приемов мысли, и в людях не открыто еще никакой силы, способной постигнуть непостижимое и не придумано никакого средства уразуметь неизъяснимое». Но в то же время «Божество, как совершенно непостижимое и ни с чем не сравнимое, познается по одной только деятельности. Нет сомнения, что в сущность Божию разум проникать не может, но зато он постигнет деятельность Божию и на основании этой деятельности получает такое познание о Боге, которое вполне достаточно для его слабых сил».
Непостижимость божественной сущности не полагает богопознанию никаких пределов. Богопознание также неограниченно, как неограничен путь восхождения человека к духовному совершенству, т. е. богопознание так же бесконечно, как и Сам Бог.
Последнюю точку в полемике с евномианством поставил святитель Иоанн Златоуст, который полемизировал уже не столько с самим Евномием (это было уже на рубеже IV-V столетия), сколько с его последователями.
Примером того, каким образом движется мысль святителя Иоанна Златоуста, являются его слова из третьей Беседы против аномеев, представляющие собой толкование на 1 Тим. 6, 16. Стих этот звучит следующим образом:
«Единый, имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете, Которого никто из человеков не видел и видеть не может».
Вот слова свт. Иоанна Златоуста ( Против аномеев. Бес. 111,2):
«Обрати внимание на точность выражения Павла. Не сказал он «сущий светом неприступным», но: «во свете живый неприступней», дабы ты знал, что если жилище неприступно, то гораздо более живущий в нем Бог… Притом не сказал: «в свете живый непостижимом», но «неприступном», что гораздо более непостижимости. Непостижимым называется то, что хотя бы исследовано и найдено, но остается непонятным для ищущих его, а неприступное — то, что не допускает и начала исследования, к чему никто не может приблизиться».
2.2. Споры о характере и границах богопознания в XIV веке
После окончания евномианского спора вопросы, связанные с гносеологией, т. е. с теорией познания, в христианском богословии не поднимались практически 1000 лет. Ровно через 1000 лет вновь возникает спор о границах и характере нашего познания о Боге. Этот спор связан с именами святителя Григория Паламы и его главного оппонента — калабрийского монаха Варлаама.
2.2.1. Доктрина Варлаама Калабрийского
Варлаам, грек по национальности, ученый человек, происходил из Калабрии (Калабрия — историческая область в Италии). Он был православного исповедания. Будучи националистически настроен, он переселился из Италии на территорию тогдашней Византии, в Константинополь, интеллектуальный центр христианского Востока, но образование, которое получил Варлаам на Западе, было ориентировано не столько на святых отцов, сколько на схоластические методы обучения.
Как большинство западных богословов того времени, Варлаам находился под сильным влиянием блаженного Августина. Блаженный Августин был первым богословом, который отказывался различать в Боге сущность и энергию. Он считал, что это противоречит учению о простоте, единстве, целостности божественной сущности.
В этом отношении Августин оказался даже ниже своих языческих учителей, по которым он учился философии, таких, как, скажем, Плотин, который такое разделение в Божестве ' между сущностью и энергиями проводил.
Отсюда Варлаам сделал вывод, что Божественная сущность несообщима, совершенно непознаваема, в этом он был согласен с Восточными отцами, однако, поскольку он отрицал в Боге различение между сущностью и энергией, он утверждал, что энергии Божества суть некие сотворенные божественные силы.
Поводом для столкновения явился исихастский спор. Варлаам побывал на Афоне и ознакомился с практикой афонских монахов, которые в умных видениях созерцали нетварный, как они были уверены, Божественный Свет. Варлаам посчитал это проявлением невежества и высмеял афонских подвижников в своих памфлетах. На защиту достоверности опыта православных подвижников и встал святитель Григорий Палама.
Этот спор, начавшийся в середине XIV столетия, явился как бы логическим продолжением спора тысячелетней давности, потому что в IV веке святые отцы прекрасно разработали учение о непознаваемости Бога по сущности и о познаваемости Его в энергиях, но тем не менее, в этом учении не был определен один очень важный аспект, а именно: какова природа энергий, в которых познается Бог. Именно этот вопрос и лежал в основе спора XIV века.
Поскольку афонские монахи утверждали, что они созерцают нетварный божественный свет, тождественный тому свету, который видели ученики Христовы Петр, Иаков и Иоанн на горе Фавор, то споры эти часто называют спорами о природе Фаворского света.
С точки зрения Варлаама, Фаворский свет — это некое атмосферное явление, не более того. Он считал, что все теофании, о которых говорит Священное Писание — это не более, чем тварные символы, которые Бог создает для того, чтобы посредством их общаться с человеком.
Из предпосылок Варлаамова учения следовало, что подлинное богообщение для человека невозможно. Обожение как цель человеческой жизни тоже нереально, познавать Бога можно только посредством тварного.
Таким образом, Варлаам, последуя Евномию, отрицал значение опыта в деле богопознания, и для него богословие есть некое теоретическое рассуждение, основанное на богооткровенных предпосылках, почерпаемых из Священного Писания.
По своей сути заблуждение Варлаама является прямо противоположным заблуждению Евномия. Евномий слишком оптимистично смотрел на познавательные способности человека и считал, что человек своим разумом может добиться адекватного и полного знания о Боге, что может знать Божество так же хорошо, как Бог Сам знает Себя.
Варлаам впал в противоположную крайность и считал, что вообще никакого реального знания о Боге быть не может, что с Богом невозможно лично соприкоснуться, что Бог говорит нам нечто о Себе только посредством специально созданных для этого тварных символов.
2.2.2. Учение святителя Григория Паламы о различии в Боге сущности и энергии
Святитель Григорий Палама подверг учение Варлаама основательной критике.
Во-первых, святитель Григорий исходит из того, что Бога нельзя отождествлять с философским понятием «сущности». При этом святитель Григорий ссылается на Исх. 3, 14. Бог, открывая Себя Моисею, говорит «Я есмь Сущий», а Сущий — это Тот, Кто больше сущности. Сущий есть Тот, кому сущность принадлежит. Следовательно, Бог — это не просто сущность, это Личность.
Далее святитель Григорий обосновывает вечность божественных энергий. Его рассуждения строятся следующим образом: если бы Бог не имел энергий (под энергиями святитель Григорий понимает ведение, мудрость, творчество, славу, свет и т. д.), то не был бы Богом. В самом деле, все тварные существа обладают определенными энергиями, в которых они себя проявляют. Есть ли какие-то основания отказывать в этих энергиях Богу? Если бы Бог не имел этих энергий, то Он не был бы Богом. Если бы эти энергии Бог приобрел лишь со временем, например, по сотворении мира, то тогда нам следует заключить, что до этого момента Бог был несовершен, что противоречит учению о Боге как абсолютном существе.
Преподобный Максим Исповедник, на которого ссылался святитель Григорий, писал, что «бытие, и жизнь, и святость, и могущество суть действия Бога, не со временем приобретенные». А поскольку и тварные существа имеют природные действия, то конечно, и Бог должен обладать природными действиями. Поэтому Бог никогда не был без действия и жизни.
Ссылается святитель Григорий и на тексты Священного Писания. В Первосвященнической молитве Господа Иисуса Христа (Ин. 17, 5) говорится о славе, которую Сын Божий имел у Отца прежде бытия мира. Следовательно, слава как одна из Божественных энергий, — вечна.