Записки брюнетки - Жанна Голубицкая

— А если случайно залетишь? А вдруг от Армена?

— Уж чему-чему, а предохраняться Москва меня научила. А случайно… Пойду на аборт. Вон на Белорусской есть хорошая клиника, недорогая. Там даже врачи все наши, со Средней Азии. Стыдно ли, что мужу изменяю? Нет. Не от хорошей же жизни! Да и он наверняка спит с какой-нибудь деревенской бабой на этой стройке своей. Русские бабы таджиков любят, потому что они чистые и почти непьющие. А мужики и рады стараться, им-то можно. У нас, кстати, многоженство не запрещено, если мужчина может обеспечить всех своих жен. Но это по нашим временам, наверное, только султаны могут… Эх, если б мой был султан, — смеется Нигяр, — сидела бы я дома в Таджикистане и ноги бы моей здесь не было. И не надо было бы мне ни арика, ни шмарика!

Руководитель информационно-правового центра «Миграция и закон», глава фонда «Таджикистан» Гавхар Джураева: «В среднем в месяц в нашу организацию обращается от 300 до 800 трудовых мигрантов, которые попали в трудную ситуацию. Это и таджики, и киргизы, и молдаване, и узбеки, и граждане других стран. Среди них много женщин, которые в силу разных причин (например, изнасилования) намерены сделать аборт или отказаться от ребёнка».

Туркменки: господин назначил меня старшей…

— Туркменки — отдельная история, — говорит Рисалат. — Чтобы приехать в Россию, им нужна виза. Поэтому туркменок в Москве мало. Они либо учатся в вузах, либо туристки. Но есть и такие, кто попадает тут в гарем.

— Куда? — моему удивлению нет предела.

Рисалат рассказывает мне, что владелец местного ресторанчика, русский мужчина по имени Михаил, некоторое время назад влюбился в туркменку по имени Мухаббат. Она в столице у дяди гостила, а дружила с девушками из торгового центра. Тут-то ее Миша и углядел. И так она его зацепила, что Михаил выправил ей документы и оставил у себя в доме.

— Женился, что ли?

— Нет, жениться на туркменках нельзя. Он потом на русской девушке женился, но Мухаббат осталась как бы старшей женой. Да он тебе сейчас сам все расскажет!

Михаила, полного мужчину лет 30 с небольшим, мы находим в кабинете за ресторанным двориком торгового центра. Он тепло приветствует мою провожатую: «Рисалатка, как сама? Как Бахтияр?» Похоже, в этом торговом центре все живут как одна большая многонациональная семья. Узнав, что я собираюсь обсуждать не бизнес, не налоги и не кризис, а любовь, Михаил заметно оживляется:

— Вы про Мухаббатку? Я горжусь своей старшей женой — умница, красавица, отличная хозяюшка и в постели ласковая. К тому же, это отличная сделка! Мухаббат могла бы обойтись мне недешево, задумай я с ней официально отношения оформлять. По их законам, если иностранец хочет жениться на туркменке и вывезти ее из страны, он должен 50 тысяч долларов в государственную казну перечислить. Как за крутую иномарку! Но Мухаббат была уже разведена и с ребенком, поэтому дядя мне ее «за так» отдал. Мы в ЗАГС не ходили, только никях у муллы сделали — она попросила. Ее сынишку я к себе взял, отличный пацан! И ее родне в Туркмении постоянно помогаю. Вот недавно я им в кишлак джип подержанный купил в коллективное пользование. Они на нем теперь овец пасут, счастливы безмерно! Честно говоря, родня Мухаббат рада без памяти, что я ее с ребенком от них забрал. У них там все без работы сидят или на грошовых заработках — в Турции или Иране, им только туда без визы можно. Устроиться в Москве в их понимании — высшая степень счастья! Мухаббатке все завидуют. И она любит меня, холит, лелеет, вкусности готовит — русские так не умеют. Мухаббат неизбалованная: все, что я ей скажу, делает, никогда не капризничает — ни на кухне, ни в кровати. А недавно я еще на русской девушке женился, официально, она забеременела от меня. Но я Светке сразу сказал: Мухаббат — старшая жена! И ты должна во всем ее слушаться. Вот так и живем: одна жена за другой приглядывает. И мне хорошо: никакие домработницы не нужны и проститутки тоже. Одна надоела, сплю с другой. Очень удобно.

По официальным данным:

Востоковед Рустам Яшузаков: «Из 15 постсоветских государств лишь в четырех наблюдается демографический прирост, то есть число детей на одну женщину выше 2,2. Это Таджикистан (3,4), Кыргызстан, Узбекистан и Туркменистан (2,5). Мигранты из Средней Азии бегут в Россию не от своих семей, а от безработицы, бесперспективности и безденежья. И заняты они там, где обычно отказываются работать коренные жители России, чтобы прокормить оставшихся дома близких. Детей в Средней Азии традиционно любят, поэтому, на мой взгляд, привязывать факт отказа от младенцев и тем более их умерщвления к национальности — неправомерно. Азиатки бросают только детей, появившихся на свет в результате изнасилования, случайных связей, так как боятся гнева родни. Отказ от более взрослого ребёнка невероятен. Ведь эти женщины ищут работу в столице именно для того, чтобы иметь возможность поднять своих детей. Кстати, многие приезжают на заработки целыми семьями и живут в Москве вместе с детьми».

А вот что сказал нашему корреспонденту имам Северного Бутово Марат Алимов:

— В мусульманской традиции отказ от ребенка считается самым большим грехом, величайшим позором. Все этносы, которые связаны с религией ислам, всегда с большим вниманием и любовью относятся к детям — не только собственным и к детям вообще. Мусульманские женщины Москвы дорожат общественным мнением общины, поэтому я не знаю ни одного случая, чтобы женщина плохо обращалась со своим ребенком, бросала его. Кстати, вопреки распространенному мнению, предохранение от беременности в исламе грехом не считается. Если в семье уже есть дети, а средства ограничены, мусульмане могут пользоваться подходящими им методами контрацепции, это не возбраняется. Что касается абортов, то они тоже допускаются — но только в том случае, если прерывание беременности рекомендуется женщине по состоянию здоровья.

Резюме разведчицы:

 «Пейте смело, друзья! В час веселых утехУсладят нас свирель, гимны зелью и смех,Что ж до Судного дня, — он, похоже, не завтра.Может быть, позабудут наш маленький грех?»

Не зря великий персидский лирик Омар Хайям так аппетитно воспевал плотские радости. Восточные женщины явно внимают его заветам. В надежде, что к моменту возвращения домой все их маленькие и не очень грешки будут позабыты и вдоволь окуплены деньгами, которые всеми средствами зарабатываются здесь — только для того, чтобы легче жилось семьям там. Чего же вам пожелать, раскрепощенные гюльчатай? Пусть все у вас будет хорошо, иншалла!

МОСКВА ПОД ЧАДРОЙ: МУСУЛЬМАНСКИЕ «РОДИНКИ» НА ЛИЦЕ СТОЛИЦЫ

В продолжение темы о раскрепощении мусульманских женщин, я изучаю Москву… Москву не обычную, а мусульманскую. Есть и такая, если вы до сих пор не знаете.

Многие москвичи сегодня всерьез бьют тревогу: дескать, наша столица на глазах превращается в мусульманский город! Да и вся титульная нация — в лице российских демографов — весьма настороженно относится к постоянному притоку мусульманского населения в Москву. Вновь прибывшие называют всех немусульман «неверными», а сами желают и в нашем европейском городе жить строго по законам шариата. Но для неукоснительного соблюдения воли Аллаха правоверные нуждаются в некоторых специальных заведениях — вот они и растут как грибы после дождя. В Москве появились не только выраженно-мусульманские кварталы (например, Южное и Северное Бутово), но и «халяльные» рестораны и магазины медицинские центры и салоны красоты… Не окажется ли такими темпами наш город под паранджой в самое ближайшее время? И не станет ли наша столица вторым Эр-Риядом или Тегераном?

Бог и вера — в том или ином виде — нужны каждому из нас. Когда-то мы верили в торжество коммунизма, потом в демократию… Времена меняются, на смену одним трудностям приходят другие, а верить во что-то хочется. Чтобы были силы жить. Вот и я решила к Богу обратиться. То ли возраст такой подошел, то ли просто захотелось душевного умиротворения… И стала думать: в какую же конфессию мне податься? Вообще-то — и по убеждениям, и по происхождению — я явный космополит. Мама моя русская и христианка. Правда, крещена была в бассейне «Чайка» заезжим американским священником — оптом с половиной Москвы. Это было модно в годы горбачевской оттепели. Бабушка по матери, царствие ей небесное, была католичкой. Брат подался в буддисты, прикол у него такой, потому что он востоковед. Если хорошенько потрясти мое генеалогическое древо, наверняка найдется и парочка иудеев. А вот папа — мусульманин по рождению, хотя и атеист по убеждениям. Зато его отец, мой дед, был настоящим правоверным, совершал хадж в Мекку и являлся главным муллой своего аула. Я выяснила: евреи признают своих по матери, а мусульмане — по отцу. То есть, каждый, кто рожден от мужчины-мусульманина, может прийти и попроситься в общину. Я решила, что в таком случае мне не возбраняется посетить мечеть, а также другие мусульманские точки Москвы — не в качестве репортера, а в качестве «своей». Что я и сделала. Заодно узнала об их жизни изнутри — в самом прямом смысле.