Старший брат моего парня (СИ) - Маршал Ева

Демон, а не котёночек. Соблазн в кубе. Суккуба.

Катастрофа в моём доме.

Кэти

Дом гудит как пчелиный улей. Хлопают двери, шаркают пантолеты, стучат каблуки по деревянному полу, женщины обсуждают наряды и коктейли, мужчины взахлёб делятся секретами изготовления наживки и контактами мастеров по самодельным крючкам.

А мы по — прежнему сидим за столом. Я всё ещё в плену настойчивых рук, Логан — в зрительном зале. И что — то мне подсказывает, он никуда не уйдёт.

— Фанатики, — хмыкает Марк, целуя меня в щёку. — Знаю, ты бы с удовольствием присоединилась к рыбакам, но не могу отпустить, не сейчас.

Он смотрит так многозначительно, что я вся сжимаюсь в попытке не ёрзать на стуле как свихнувшаяся от страсти девица, хотя именно так себя и чувствую. Кожа горит огнём, взгляды Марка ощущаются остро, сильно, будто он касается меня, гладит, щекочет, пощипывает, будоража нервные окончания.

Я отправляю ложку сорбета в рот, чтобы хоть немного отвлечься от пряного безумия страсти, ведь мы не одни. Каждой клеткой своего сумасшедшего, глупого, слишком восприимчивого тела чувствую присутствие Логана, его тяжёлый тёмный взгляд, кажется, даже дыхание слышу.

Сумасшествие…

Сорбет ледяной и сладкий, нежный, густой как патока, с лёгкой, едва заметной кислинкой. Блаженство чистой воды. И вдруг сладость взрывается кислотой. Внутри клубничной оболочки спрятана лимонная, яркая, жгучая, обжигающая рецепторы. И снова манящая сладость, шёлковое послевкусие на губах.

Могу лишь мычать от счастья, до того восхитительно. Идеальный десерт.

Марк следит за моими движениями как загипнотизированный. Карие глаза сейчас совершенно чёрные, бездонные, смотришь — проваливаешься в омуты с головой, захлёбываешься, теряешь себя.

Он забирает ложку и кормит меня сам. Точнее, пытается, ведь я сейчас совершенно одурманенная, любуюсь им, дышу им, не вижу ничего и никого больше и, лишь почувствовав холод на губах, послушно открываю рот.

Рука любимого тяжело ложится на затылок, притягивает к себе. Горячий язык скользит по измазанным клубникой губам, проникает внутрь, размазывая сорбет по нёбу, и я растворяюсь в дурманящей неге, томной, кисло — сладкой, ягодно — фруктовой нежности его поцелуя.

— О — ла — ла! — раздаётся голосок вездесущей Флоранс. — Так вот, какие у вас дела. Смотрите, не сделайте любимую тётушку бабушкой, я ещё слишком молода для нового статуса. Логан, присмотри за детишками.

Она весело хохочет, не желая признавать, что снова оказалась не к месту, и я грешным делом думаю, уж не планирует ли она нас рассорить, слишком много к нам внимания, счастливых воспоминаний о совместных тусовках и ностальгии в голосе.

Марк шумно выдыхает, медленно поправляет подол моего платья, не упуская возможности погладить колени, словно игнорируя присутствие доставучей родственницы, но по его напряжённым плечам понимаю — быть беде. Он снова завёлся. Слишком много неприятного наложилось слой за слоем.

Сейчас он скажет то, о чём может пожалеть. Да, тётушка у них не подарок, эгоистичная, самовлюблённая и часто беспардонная, но Марк её любит, точно любит, я это точно знаю, хоть сейчас и бесится и её присутствию, и словам.

— Марк, — шепчу с придыханием, заставляя поднять глаза и смотреть только на меня, а не прожигать Флоранс колючим злым взглядом и язвить, пока не кончится запас яда. Не знаю, хватит ли моей дерзости на ещё один поцелуй в присутствии посторонних, но мне страшно не хочется, чтобы он потом злился ещё и на себя за несдержанность. Это неправильно. Фло может вести себя, как ей вздумается, но мы — то воспитанные молодые люди и умеем держать себя в руках. Иногда.

— О, вы всё ещё едите. Я бы на твоём месте, Каталина, не налегала на сладкое, — донеслось от двери.

Барби застыла в красивой позе, чтобы зрители по достоинству оценили воздержание от лишних углеводов, а затем, шурша упакованной в специальные чехлы одеждой, направилась прямиком к Флоранс.

Да они издеваются! Тут не знаешь, как сдержать взбешённого берсерка, готового убивать голыми руками, а они взвинчивают его ещё сильнее.

Я весь обед вела себя как паинька не для того, чтобы получить разгневанного мужчину, способного растерзать кого угодно. И если в свой адрес Марк мог бы выдержать любой удар, когда обижали меня, он терял контроль и мог отчудить.

Нынешняя ситуация осложняется тем, что противники — дамы. Как себя ни поведи, будешь выглядеть не очень хорошо. А этим двоим вряд ли хватит укоризненной фразы или колкости, там недалеко и до скандала.

Может, сдержится?

Марк убирает руки с моих бёдер, неспешно разворачивает плечи, выпрямляясь, глаза его зажигаются яростью.

О нет! Нет — нет — нет, только не это!

Бросаю беспомощный взгляд на Логана и тот по моему испуганному виду и напряжённой спине брата понимает, что происходит.

— Вас ждут, — холодно произносит он и смотрит, не моргая, в упор на белокудрую девицу.

Барбара открывает рот, чтобы ляпнуть очередную гадость или глупость, но Флоранс, наконец, замечает неладное и, встретив убийственный взгляд любимого племянника, утягивает сообщницу к выходу, отвлекая комплиментами и откровенно забалтывая.

— Марк, Марк, не злись, пожалуйста, — шепчу, поглаживая его грудь, плечи, предплечья. — Не надо. Они брякнули, не подумав, с нами, девочками, такое бывает. У нас иногда слова вылетают, не успев пройти цензуру мозга, правда — правда.

— Ты… — Его лицо — каменная маска, лишь глаза выдают истинную бурю, спрятанную за ней.

— А я у тебя самая классная, красивая и любимая, — отвечаю с готовностью и улыбаюсь. — Ну что же ты так напряжён сегодня? Тебе нужно расслабиться.

— Это, Каталина, называется: выходные с любимой семьёй, — Логан хмыкает в своей обычной саркастичной манере, но я вижу одобрение в его глазах.

Сдержать Марка в порыве злости — да мне медаль нужно дать за храбрость. Теперь бы ещё осторожно вывести его из этого состояния, иначе мы все хлебнём желчи сполна.

Видимо, Логан пришёл к тому же мнению.

— Каталина, любишь бильярд? — обратился он ко мне, поднимаясь из — за стола. — Марк — настоящий профи в этом деле.

— Никогда не играла.

— О, — оживляется Марк. — Я тебя научу.

И это обещание… оно явно не про бильярд.

Глава 14. Поцелуй на бейсбольном матче

«Я тебя научу» — лейтмотив наших отношений с Марком. Он просто балдел от того, что я страшно неопытная скромница, но при этом темпераментная и легко вспыхивающая в его руках.

Разумеется, как взрослая и современная девушка, к тому же, обучающаяся в университете, где царили вольные нравы, я не была совсем уж монашкой, иногда ходила на свидания, целовалась, даже позволяла пощупать колени в темноте зрительного зала при просмотре романтического и не очень кино, но я обещала родителям, что оправдаю их доверие и буду хорошо учиться, а не бегать по студенческим тусовкам, и держала слово.

Возможно, конечно, мне попадались не те парни. Редкие свидания с парой неприятно — слюнявых поцелуев не побуждали зайти дальше, я махала ручкой и скрывалась за дверью общежития, переименовывая очередной контакт с припиской «no sex». Ох, как же смеялись с этого мои подруги!

Только вот мне было не до смеха.

Мне действительно не особо нравились поцелуи, и я искренне считала, что не дозрела до полноценных отношений или не встретила того самого. В общем, немного переживала из — за своей холодности и периодически встречалась с парнями, надеясь на чудо. Но оно всё не случалось.

Марк же взял напором, харизмой и особым обаянием, покорив окончательно и бесповоротно. И целовался он потрясающе. Так, что подгибались колени, мутнел разум и хотелось большего, гораздо большего, всего и сразу.

Узнала я об этом, конечно, не на первом свидании и даже не на втором. Страшно волновалась, что и с ним ничего не выйдет, потому оттягивала момент первого поцелуя всеми правдами и неправдами.

Но и здесь Марк меня обошёл на повороте!