Последнее дело Гвенди - Стивен Кинг

– Я остаюсь.

– Слава богу. Только не говорите, что победа будет за вами. С Хилари этот прием не сработал.

Гвенди наигранно рассмеялась, хотя это было совсем не смешно. Они оба знали, что до выборов остается меньше года и по результатам первых опросов среди избирателей Гвенди Питерсон отстает от соперника почти на двенадцать пунктов.

Наступила холодная серая зима. Первые снежные бури 2020 года накрыли Касл-Рок на третьей неделе января. Снега нападало почти два фута, было повалено немало деревьев и телефонных столбов. Из-за оборванных линий электропередачи многие районы на трое суток остались без электричества. Одна старшеклассница неудачно перевернулась на санках и лишилась правого глаза. Следом за январем наступил февраль, за февралем – март. Солнце вставало каждое утро, и вместе с солнцем вставала и Гвенди Питерсон. Она была уже не в том возрасте и не в той форме, чтобы возобновить ежедневные пробежки, но взяла в привычку каждый день проходить по три с половиной мили, обычно – в студеные часы сразу после рассвета, когда на улицах пустынно и тихо. Она перестала закрашивать седину. И начала писать новую книгу. Роман о маленьком городке, где происходят загадочные сверхъестественные события. В один день – тысячу слов, в другой – хотя бы пятьсот. Однажды, во время одной из поездок в рамках предвыборной кампании, она записала коротенькую главу прямо на салфетке из кофейни «Данкин донатс». Все что угодно, лишь бы отвлечься от горя и притупить его остроту.

И все это время пульт управления лежал спрятанным в гараже, в картонной коробке с надписью «ШВЕЙНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ». Иногда, когда в доме становилось тихо, как в церкви, Гвенди явственно слышала, как пульт бормочет о чем-то своем, слышала этот едва различимый, отдававшийся эхом в глубинах сознания шепот непонятно чего. Когда такое случалось, она обычно мысленно огрызалась – давай ты заткнешься ко всем чертям, – включала радио или телевизор и делала звук погромче. Обычно, но не всегда.

Приходила ли в голову Гвенди крамольная мысль нажать красную кнопку и стереть с лица земли город Дерри (и всех этих ужасных людей)? Если честно, то да. И не раз. А что насчет черной кнопки? Не хотелось ли Гвенди нажать старую недобрую Раковую кнопку и разом покончить со всей свистопляской? Хотя бы только затем, чтобы больше не горевать. Не возникал ли соблазн? Вот печальная правда: соблазн возникал.

Но Гвенди хорошо помнила, что говорил Ричард Фаррис в тот кошмарный вечер, которым завершился День благодарения: последние семь хранителей пульта мертвы, многие сами покончили с жизнью, кто-то забрал с собой в землю и своих близких, – и однажды ей в голову пришла мысль, что, возможно, пульт управления только и ждет, когда она, самый стойкий хранитель, все же сорвется в безумие и по собственной воле уничтожит весь мир. Вот тогда это будет чистейшая победа плохих парней. И кстати, кто именно эти плохие парни?

В начале весны эпидемия, о которой говорил Фаррис – в СМИ ее называли коронавирусом или COVID-19, но про себя Гвенди ее окрестила ВПУ, вирусом пульта управления, потому что точно знала, откуда взялась болезнь, – добралась и до США. Пока что смертность была невысокой, но многие люди болели, многих госпитализировали. Школы и университеты по всей стране переходили на дистанционное обучение. Отменялись концерты и спортивные мероприятия. Одна половина страны носила маски и соблюдала правила социального дистанцирования; другая – под предводительством оцепеневшего, как олень в свете фар, президента Трампа – кричала, что вся пандемия – один сплошной обман, придуманный с целью отобрать их конституционные права и свободы. Пока что никаких гор из трупов в черных мешках, которыми ее пугал Фаррис, не было и в помине, но Гвенди не сомневалась, что горы появятся. Причем уже скоро.

Иногда по ночам, когда ей было особенно тоскливо и одиноко и она лежала, по-сиротски свернувшись калачиком на самом краешке их с Райаном огромной двуспальной кровати – или глядела в потолок в гостиничном номере во время очередной остановки в ходе предвыборного турне, не в силах заснуть даже после горячей ванной и пары бокалов вина, – Гвенди проникалась уверенностью, что Райана у нее отобрал пульт управления. Жизнь за жизнь, размышляла она. Пульт спас мою маму, но забрал любимого человека. Он всегда был таким, этот проклятый пульт – ему надо, чтобы всего было поровну.

В марте 2020-го ей позвонили на мобильный. На личный номер, который знали очень немногие. Человек десять, не больше. На экране высветилось «НЕИЗВЕСТНЫЙ АБОНЕНТ». Поскольку по действующему закону спамерам запрещалось скрывать свои актуальные номера (когда закон принимали, Гвенди охотно проголосовала в его поддержку), она приняла звонок.

– Алло?

В трубке кто-то дышал.

– Говорите, или я кладу трубку.

– Вашего мужа сбил «кадиллак», – произнес мужской голос. Говоривший не пользовался оборудованием для искажения голоса, но явно старался изменить его. – Старый. Пятидесятых годов. Может быть, шестидесятых. Но в отличной сохранности. Бордового цвета. Или темно-красного. На зеркале заднего вида висят плюшевые игральные кости.

– Кто вы? Откуда у вас этот номер?

В трубке щелкнуло.

Связь оборвалась.

Гвенди закрыла глаза и мысленно пробежалась по списку людей, знавших ее личный номер (тогда она еще запросто справлялась с такими умственными задачами). Безрезультатно. И только потом она сообразила, что давала свой номер детективу Уорду Митчеллу из Дерри. Она сомневалась, что это был он – достаточно вспомнить его холодные глаза и значок в поддержку Магоуэна, – но ее номер наверняка внесли в базу данных полицейского управления, и что-то подсказывало Гвенди, что с ней говорил сотрудник полиции… но она так и не выяснила, кто звонил.

И почему.

18

Берн Стэплтон возвращает айпад Джафари Банколе. Астроном глядит на экран и в недоумении качает головой.

– Я так и делал, клянусь. Даже дважды.

– Может быть, не совсем так, – говорит Стэплтон. – Эти гаджеты, конечно, чертовски крутые, но все-таки они не совершенны. – Он смотрит на Гвенди, которая сидит, пристегнувшись, в своем летном кресле и сосредоточенно стучит пальцем по экрану собственного планшета. – Если снова будет нужна помощь, зови, не стесняйся, Джаф.

– Спасибо, – говорит Банколе, уткнувшись в экран, по которому ползут бесконечные ряды цифр.

Это уже третий полет Стэплтона на верхний предел, и поэтому сейчас он делает обход третьей палубы корабля. Здесь, на нижней палубе, сидят новички – те, кого ветераны космических путешествий называют зелеными новобранцами. Стэплтон знает по опыту, что месяца интенсивной подготовки к полету всегда не хватает.

– Как настроение, сенатор? Чем занимаетесь?

Гвенди отрывается от экрана планшета.

– Только что разобралась со своими метеорологическими обязанностями и теперь проверяю почту. Вполне обычный рабочий день. А вы чем занимаетесь? – Несмотря на шутливый тон, ей действительно интересно. От нее не укрылось, как пару минут назад Стэплтон о чем-то шептался с Адешем