Истории Андромеды - Алекс Велсор

— Что ты пытаешься доказать? — прошипела Тень, впиваясь глазами в Мусаси и крепко сжимая кулаки. — Что я слаба? Что я не могу расти или развиваться?

Голос ее дрожал от едва сдерживаемой ярости. Ее одежда туго натянулась на пышном теле, когда она сделала глубокий вдох, пропахший грязью, потом и затянувшимся унижением.

— Разве нет никакой цели ни в одном из ваших испытаний — спросила она, клыки ядовито сверкнули на солнце, а ее ярость продолжала нарастать, словно неудержимая сила, разрушающая любое подобие самоконтроля.

Мусаси бесстрастно посмотрел на нее сверху вниз — его молчание только подлило масла в огонь, бушующий в сердце Тени. Наконец, не в силах больше сдерживаться, она бросилась к нему в отчаянной атаке, порожденной разочарованием и обидой. Она знала, что новая атака на него, скорее всего, приведет к еще одному болезненному поражению; тем не менее, Тень отказалась допустить, чтобы это мнимое издевательство над всем, за что она выступала, осталось без ответа. Однако когда ее рука летела к лицу мастеру чтобы ударить, он быстро перехватил ее руку и ударил ей локтём прямо в лицо, заставив ее отправится в свободное падение. Упав на землю от удара Мусаси, ее зрение на мгновение затуманилось. Вкус крови, смешанной с грязью, наполнил ее рот, пока она хватала ртом воздух. Ее ледяные голубые глаза наполнились болью и унижением, когда она посмотрела на мастера.

— Чему новому ты научилась?

Раздался мучительный вопрос мастера. Вопрос эхом отозвался в ее голове, преследуя каждую клеточку ее израненного тела. Тень знала, что в этом опыте нет никакой мудрости; только горькое осознание того, что иногда поражение приходит тяжело и без пощады.

— Ничему, — выплюнула она сквозь стиснутые зубы, обнажив ядовитые клыки, словно раненое животное, загнанное в угол непреклонным хищником, — Мне просто больно. — ее голос был хриплым из-за усталости и повреждений — Единственное что я узнала, так это то, каково это, когда меня бьют в буквальном смысле, чтобы попробовать собственную кровь и почувствовать как мое тело сгибается под твоими кулаками.

Мастер в-первые удовлетворительно кивнул головой.

— Вставай.

Он протянул ей свою руку чтобы помочь ей встать. Взгляд Тени остановился на протянутой руке Мусаси, вихрь эмоций захлестнул ее, словно лесной пожар, пылающий ненасытной жаждой разрушения. Она была унижена, избита и поставлена на “колени” этим мужчиной, но теперь он предложил помощь. Со стиснутыми зубами и ядовитыми клыками, блестевшими в угасающем солнечном свете, Тень протянула руку и крепко сжала его руку, когда она позволила ему поднять себя на хвост. Латексная одежда соблазнительно облегала каждый изгиб ее израненного тела — синяки формировались под радужными чешуйками, которые вызывающе мерцали, несмотря на боль, въевшуюся в каждый мускул. Она посмотрела прямо в глаза Мусаси — тонкий запах пота и крови тяжело висел между ними, словно какой-то извращенный парфюм, придуманный после их жестокой встречи, — она почувствовала, как глубоко в ее груди начало расцветать что-то похожее на уважение.

— Ты показал мне, — осторожно начала она, тыльной стороной ладони вытирая остатки крови и грязи с лица. — Что есть кое-что, что я могу узнать, даже когда я думала, что все потеряно.

На змеиных чертах Тени появилась тяжелая улыбка.

— Возможно, — тихо пробормотала она, сгибая свой хвост позади себя в предвкушении предстоящих испытаний, — я все-таки недооценила тебя.

Услышав эти слова, удовлетворение мастера исчезло. Ему не понравились ее слова, из-за чего он ответил ей до боли знакомым словом, которое уже успело ей приестся.

— Неправильно.

СДЕРЖАТЬ СЛОВО ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ

— Я убью тебя и всю твою семью.

Сказал разгневанный ронин по имени Шарпи, встав из-за стола чтобы его опрокинуть. Алкоголь и еда с грохотом полетела на пол, посуда разбилась, разлетевшись на куски по деревянному полу. Перед юношей, который посмел сделать замечание ронину, предстало высокое худощавое существо, одетое в белое кимоно и имевшее длинные конечности с острыми пальцами. Его волосы были неопрятными и спутанными в пучок, а глаза были пустыми, словно в них поселилась тьма. Сомнений не было, ронин представший перед ним был Шарпи, бывший самурай, славящийся своей жестокостью и непреклонностью. Страх охватил мальчика, когда он понял с кем связался, однако собрав свое мужество, он ответил ему:

— Вы бросаете вызов очень могущественному клану. Вы уверены, что это того стоит? Существует вероятность того, что вы умрете, не дойдя до дверей нашего дворца.

Он невозмутимо сделал глоток сцакэ, пытаясь скрыть страх. Выдержав небольшую паузу, юноша продолжил:

— Дни самураев прошли. Пришло время принять реальность и начать жить как все цивилизованные разумиты.

Черные бесстрастные зрачки Шарпи сузились, когда они остановились на сыне клана Набусима, выражение его лица превратилось в зловещую улыбку. Его длинные острые пальцы крепче сжали рукоять световой катаны.

— Твой могущественный клан ничего для меня не значит, ты, высокомерный кусок дерьма. Богатство и связи не спасут тебя от моего клинка. Дни таких самураев как я возможно уходят в прошлое, но наш дух воина никогда не умрет.

Юноша панически рассмеялся.

— Ты не убьешь меня… Потому что тогда у тебя будет слишком много проблем и трудностей! Лучше работай на меня, как твои друзья. У тебя будут деньги, статус, собственные имения со слугами. Что еще может пожелать бывший самурай, как не это?

Шарпи насмехался над предложением взрослого ребенка, его лицо исказилось в презрительной усмешке.

— Ты должно быть действительно бредишь, если думаешь, что я когда-нибудь поступлюсь своей честью, чтобы служить такому привилегированному отродью, как ты. Для меня нет достаточно высокой цены, чтобы предать все, за что я борюсь.

Внезапно Шарпи активировал свою световую катану, собираясь ее направить на него. Юноша, поняв что Шарпи решил убить его, воскликнул:

— Безумец! Ты навлек на себя гнев клана Набусима!

Он попытался выхватить пистолет, но Шарпи резко взмахнул мечом, отсекая ему руку. Этот самоуверенный идиот не сразу понял, что ему отрубили руку, и когда он увидел, что из оторванной руки хлещет кровь, он закричал от боли. Шарпи посмотрел на него сверху вниз с кривой усмешкой.

— Вот что ты получаешь, когда недооцениваешь своего противника. — Шарпи садистски насмехался.

Он возвышался над хнычущим гуманоидом, в его глазах не было жалости. Быстрым, решительным движением он вонзил свою световую катану в грудь сына Набусимы, прожигая плоть и кости.

— Умирай медленно и мучительно! — Шарпи зарычал от извращенного удовольствия.

Он вытащил световую катану из тела мужчины, отчего из зияющей дыры в его груди хлынула кровь. Шарпи наблюдал, как он несколько мгновений корчился