Москва в судьбе Сергея Есенина. Книга 2 - Наталья Г. Леонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К чему надо было назначать автором Н.Н. Горбачева? А чтобы не делать лишней рекламы покойному Есенину.
Рождественский бульвар, дом 16
Какие бумаги он поспешно сжигал в печке у Анны Изрядновой перед побегом в Ленинград? Возможно, это «Послание…»?!
Добродушный на первый взгляд, Демьян Бедный, по меткому выражению писателя Владимира Солоухина, был «жалкой шавкой, тявкающей из подворотни». Корнею Чуковскому расхрабрившийся Демьян говорил о Мейерхольде: «Вот погодите, я его прикончу!» Разумеется, не физически. Любитель рассказывать анекдоты о евреях, топил Есенина, по привычке, на суде по «делу 4-х поэтов».
– Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером нимало.
Разбойник был, Иуда был.
Тебя лишь только не хватало.
Ты сгустки крови у креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.
<…….>
А русский мужичок, читая «Бедноту»,
Где образцовый блуд печатался дуплетом,
Еще отчаянней потянется к Христу,
Тебе же мат пошлет при этом.
Так и вышло. В 30-е годы Бедный стал получать пинок за пинком от Сталина. Охаивать Отечество вышло из моды. Съехал из Кремля. Переселился на Рождественский бульвар, в дом 16. Из окна до сих пор видна его богатейшая библиотека. Теперь она принадлежит Литературному музею. Умер своей смертью. От диабета. Похоронен в Москве, на Новодевичьем.
Лев Сосновский
Новослободская, дом 67
2 октября 1918 года Лев Сосновский, этот косноязычный публицист, назначается ЦК РКП (б) членом редколлегии газеты «Правда», главным редактором газеты «Беднота», ответственным редактором «Коммунара», журнала «Жизнь» и других газет и журналов.
Лев Сосновский
Наивысшей точки взлета карьера Сосновского достигла, когда он в первом номере журнала «На посту» в 1923 году подверг критике самого Максима Горького. Статья называлась «Бывший Глав-Сокол, ныне Центро-Уж». В ноябре 1923 года имя Льва Сосновского вновь у всех на устах! Он выступает обвинителем на общественном суде по «делу 4-х поэтов» в Доме Герцена. Если бы не Сосновский, то и дела бы, скорее всего, никакого не было. Инициатором задержания в пивной Малинникова поэтов Клычкова, Орешина, Есенина и Ганина был М.В. Родкин, Комендант и ответственный контролер Московского совета производственных объединений. Будучи сам под хмельком, как и задержанные, он слишком внимательно прислушивался к их разговору. Народ в пивных возбужденный. Чего только не услышишь, если, конечно, специально прислушиваться к пьяным разговорам. Где еще поговорить о текущем моменте, если не в пивной: любого хватай и в кутузку. Похоже на то, что сам Родкин по совместительству являлся сексотом. Дежурный 47-го отделения милиции показал, что поведение обвиняемых поэтов ничем не отличалось от обычного поведения пьяных, приводимых в участок: «Выпили на две копейки, а скандалили на миллиард». Так бы и разошлись, но кто-то вызвал ГПУ. Вскоре в «Рабочей газете» вышла статья Льва Сосновского «Испорченный праздник», где автор сознательно придает произошедшему политический аспект, прекрасно отдавая себе отчет, чем грозит хулиганам его статья: вплоть до расстрела. Его статью перепечатывают в нескольких газетах, где он имеет влияние, и дальнейшие материалы по делу будут печататься в тоне, заданном Львом Сосновским. Уж не знаю, чем так насолил Есенин Сосновскому, но арестовать хотели именно его, да друзья пошли вместе с ним. Сосновский лично следил за распространением этой истории в прессе. В «Известиях» и «Вечерней Москве» сообщалось, что на заседание суда приехали товарищи из Америки, чтобы рассказать, как во время своего пребывания там Есенин учинял дебоши, подобные разбираемому. Международный террорист, а не поэт! Неожиданностью для Есенина стали показания его приятелей – Анатолия Мариенгофа и Марцелла Рабиновича – заявивших, что Есенин совсем спился, опасно болен и его необходимо лечить от белой горячки. Это не соответствовало истине и не способствовало его оправданию, хотя они утверждали обратное. И все-таки суд обвинения Сосновского и Родкина не поддержал. Суд над поэтами получил огромный резонанс. Далеко не все разделяли позицию обвинителя. Звучали голоса в поддержку обвиняемых. А. Ветлугин, который сопровождал в поездке по Америке Сергея Есенина и Айседору Дункан, писал в русскоязычной газете: «Говорить об антисемитизме Есенина может только тот, кто не имеет о нем никакого понятия, кто днем подлизывается к евреям, а ночью мечтает о Кирилле Владимировиче» – (великий князь). Один белорусский поэт сказал Рюрику Ивневу, а тот записал в своем дневнике: «Когда наши ребята (узнали из газет) прочли в «Рабочей газете» статью Сосновского (о бойкоте), они пошли в магазин и накупили книг Есенина». Читатель и почитатель поэзии Сергея Есенина А. Корнеев написал ему в письме от 12 декабря 1923 года: «<…> было тяжело читать («Известия» от 12.12.23), что Ваши же собратья по перу позволили себе публично копаться в этой душе грязными руками… Это можно объяснить только падением нравов в современной литературной среде, господством волчьей морали и низкопоклонством. Меня утешает лишь одно: весь трагизм жизни, все удары судьбы в конце концов только обогащают душу истинного поэта, который превращает душевные переживания в перлы своего творчества». Из реакции на обвинения Сосновского и ему подобных стало очевидно, что даже неискушенные в подковерных интригах чувствуют: мишенью Сосновского был именно Сергей Есенин. Громкий скандал, который Сосновский ловко раздул, лишил поэта покровительства Троцкого и Каменева, надежды на обретение собственного жилья и перспективы получения собственного журнала.
Новослободская, дом 67
Сосновский Лев Семенович не был удовлетворен исходом дела, квалифицированного судом как
