Большая пайка (Часть первая) - Юлий Дубов

Он еще долго орал. Виктор и Сергей терпеливо ждали.

– Так как же все-таки наше дело? – спросил Терьян, когда замдиректора перевел дух.

– А я вам все сказал, – недоуменно ответил Кузнецов. – Приходите в ноябре, рассмотрим ваше предложение, обсудим, потом будем принимать решение.

– Поехали ко мне на работу, – сказал Виктор, когда они оказались на улице. – А то я уже три дня в лаборатории не показывался. Там поговорим.

В лаборатории у Виктора их поджидали два неприятных сюрприза.

Первый еще можно было предвидеть – со своими ребятами Виктор не рассчитывался уже два месяца, и у них накопились вполне обоснованные претензии. Примерно на четыре тысячи. Программисты требовали свое, а денег не было ни копейки. Наличествовали только десять компьютеров, которые решительно некуда было девать. До ноября. Но, учитывая настроение замдиректора, и ноябрьская перспектива выглядела довольно зыбкой. Состоялся неприятный разговор.

– Виктор Павлович, мы же в эти дела не вникаем, – решительно заявили сотрудники. – Техникой не торгуем. Нам была обещана зарплата. Два месяца нормально ждали. Сколько еще? Неделю, две? Вы скажите, мы подождем. Но чтоб уж точно.

Не успел закончиться этот разговор, как на столе у Сысоева проснулся телефон. Звонил заведующий кадрами Бульденко.

– Товарищ Сысоев? – вопросил он в трубку. – Зайдите, пожалуйста.

– Странный звонок тут у меня был, – произнес завкадрами, предложив Виктору стул. – Из... – Бульденко заглянул в какую-то бумажку, – из института экономики транспорта. Говорят, что имеют дело с каким-то кооперативом, а его председатель якобы работает у нас и представляется вашим именем. Спрашивают, работает ли у нас такой Сысоев, а если работает, то правда ли, что он доктор наук и вообще. Вам понятно, о чем тут идет речь?

– И что вы им ответили? – спросил Виктор, испытывая исключительно неприятное чувство.

– Как положено, – пожал плечами Бульденко. – Отдел кадров по телефону справок не дает, мы тут не справочное бюро. Им что-то нужно, пусть присылают письменный запрос. У вас действительно кооператив?

– А что – нельзя? – спросил Виктор.

– Почему нельзя? – удивился Бульденко. – Если все по закону, то можно. И партия поддерживает. Я ведь почему спрашиваю? Партвзносы – раз, разрешение на совместительство должно быть – два, кадры должны быть в курсе – три, дирекция – четыре. Так что имейте в виду.

– Сука он! – подытожил Терьян, когда Виктор рассказал ему о разговоре с Бульденко. – Я Кузнецова имею в виду. Это он нас пугать начинает. Звонок в кадры... Может еще что-нибудь выкинуть, чтобы мы не возникали насчет денег. Неприятно все это.

Посоветовавшись, друзья решили еще раз навестить замдиректора и выяснить отношения до конца. Удалось им это только через три дня.

– Конечно, звонил, – холодно сказал Кузнецов, когда партнеры задали ему прямой вопрос. – Вы ходите, представляетесь учеными, а занимаетесь, понимаешь, торговлей. Я должен знать, с кем имею дело. И потом, у нас тут проверка ожидается. Начнутся вопросы – у кого покупали, за какие деньги, откуда техника. Что я буду показывать? Ваши филькины грамоты? – Он потряс в воздухе четырьмя актами купли-продажи, в которых фигурировали ранее приобретенные компьютеры. На актах были подписи председателя кооператива "Инициатива" Виктора Сысоева и тех людей, чьи имена значились в бумажках Марьена. – Кто эти продавцы? А если это уголовники? Или наркоманы какие-нибудь? Я же их не знаю. А вдруг я с вашей помощью на государственные деньги бандитов содержу? Придут, спросят, – замдиректора покосился на один из актов, – известен ли вам некий Ицикович, он же Зильберман, он же Сидоров, он же Ванька, к примеру, Каин? Вы точно знаете, где он взял вычислительную технику, которая теперь висит у вас на балансе? А известно ли вам, что эта машинка была украдена на почтовом ящике? Это я для примера говорю. А я что отвечу? Что мне все это подсуропил какой-то там Сысоев из "Инициативы"? Пойдут искать – нету, к примеру, никакого Сысоева. И что тогда? Так что, братцы мои, бизь-несь-мены хреновы, я про вас все знать обязан. Мы тут, понимаешь, не Ваньку валяем, а блюдем государственный интерес. И социалистическую законность.

– Что ж ты у него не спросил, куда он заткнул свою социалистическую законность, когда брал с нас, паскуда, по три тысячи? – спросил Терьян, когда они вышли на улицу.

– А это что-нибудь изменило бы? – пожал плечами Виктор. – Он на нас неплохо заработал. Двенадцать тысяч получил? Как с куста! И еще сорок. И прекрасно понимает, что мы ему ничего сделать не можем. Не в милицию же нам идти. Ведь по всем правилам, мы ему взятку дали. Не докажем – не получим. А докажем – получим, только не деньги, а срок. За дачу взятки должностному лицу. Так что, Серега, похоже, что сорок тысяч придется списать на убытки. И про этого гада забыть. Тут других проблем куча – куда нам эти чертовы компьютеры девать, как с ребятами рассчитываться и что делать дальше.

– С ребятами рассчитаемся, если пристроим компьютеры, – резонно заметил Сергей. – Вот что делать дальше – это вопрос. А насчет компьютеров у меня есть идея. Помнишь, нас Серж торопил, говорил, что у него какие-то люди по семь тысяч сверх нашей цены дают? И Лика этих людей знает. Мы машины взяли – у них сделка сорвалась. Давай выйдем на них через Лику и отдадим технику.

– Серега, ты – гений, – Виктор обнял Терьяна. – Едем немедленно. А то как бы они не нашли эти машины где-нибудь в другом месте.

И друзья понеслись к Лике в главк.

– Чего тут сложного? – спокойно сказала Лика. – Они же все здесь у нас и сидят. Давайте познакомлю.

Председателя кооператива со звучным названием "Информ-Инвест" звали Бенцион Лазаревич. Бенциону было под шестьдесят, а телосложением и выражением лица он напоминал Колобка, только что отправившегося в полное приключений путешествие. Пожав Виктору и Сергею руки, председатель "Информ-Инвеста" начал немедленно рассказывать о деятельности своего предприятия, показывая при этом на стены, на которых были развешаны образцы продукции.

Выяснилось, что ни к информации, ни тем более к инвестициям кооператив Бенциона Лазаревича отношения не имел. То есть, первоначально что-то такое планировалось, и имелся даже иностранный партнер, фирма с названием не менее звучным, чем "Уорлд компьютер", но потом Бенцион Лазаревич решил заняться производством.

– У меня на Семеновской штамповочный цех, – говорил он, кося глазом. – Мужики делают тазики для белья из полистирола. Сто тазиков в день. Себестоимость – рубль. В ЦУМ, в "Москву", еще кой-куда сдаю по два двадцать. Там по десять процентов накидывают и продают. Так очередь стоит, люди записываются. Плачу работягам по восемьсот чистыми в месяц. Нормально? Еще там же – два пошивочных цеха. Девочки работают, – Бенцион Лазаревич причмокнул языком, – из техникума. – Он запустил руку в ящик стола и достал оттуда ворох кружевных женских трусиков. – Смотрите, чего делают. Видели такое в продаже? Я заезжаю иногда, говорю, девочки, сегодня – примерочный день. Демонстрация перспективных моделей. Нормально, тут же все с себя скидывают, начинают примерять. А девки – загляденье. Вышколенные! Скажу "шей" – шьют, скажу "соси" – сосут. Тут комиссия приходила, я дал команду двум самым лучшим, так эта комиссия только к утру на четвереньках расползлась. Я им по триста в месяц плачу и по двадцать пар изделий раздаю бесплатно, сами распродают и хорошо имеют. Видите, как я тут все устроил, – он провел рукой, демонстрируя кабинет, – у них здесь раньше профсоюзный комитет заседал. Я пришел, директору отстегнул, этой их профсоюзной бабе трусики подарил – кабинет мой. Да еще раз в месяц распродажу в главке устраиваю. В магазине такие трусишки по четвертному выходят, а здесь я по десятке отдаю. Знаете, как хватают? Ну ладно, это все фигли-мигли. С чем пожаловали?

Виктор изложил предложение:

– Мы знаем, что вы неделю назад хотели взять у Марьена десять компьютеров. Но мы с ним раньше договаривались. Поэтому он нам отдал, а еще мы параллельно в другом месте взяли. Но сейчас нам столько не нужно. Так что если у вас есть интерес, можем помочь.

Бенцион Лазаревич расхохотался басом:

– Ну Марьен – на нем же пробу ставить негде. Ходил сюда со своими штучками, ходил, я его уже гнать начал. Звонит мне на прошлой неделе, чуть не плачет. У меня, говорит, товар залежался, никак не могу домой в Париж уехать, возьми, дорогой, по любой цене, только выручи. Ну, я подумал, мне эти хреновины как-то ни к чему, вот сынишка в школе учится, там у них компьютерный класс не оборудован, возьму, думаю, подарю школе. Все-таки доброе дело, да и аттестат не за горами. А тут вы товар и перехватили. Я, скажу прямо, обрадовался. Этого Марьена я к концу уже видеть не мог.

– Он нам говорил, что вы с ним по тридцать две тысячи сошлись, – сказал Виктор.

– По сколько? – изумился Бенцион Лазаревич. – Он меня уламывал, чтоб я по восемнадцать взял, я еще думал. Им красная цена – пятнадцать.