Большая пайка (Часть первая) - Юлий Дубов

Кузнецов красноречиво пожал плечами. Это означало, что если вы, быдло кооперативное, просите гарантий у серьезных государственных людей с большим партийным стажем, то просто не понимаете, как устроена жизнь.

– Ладно, – сказал наконец Виктор. – Через час мы вернемся.

Через час они вручили замдиректора сорок тысяч рублей.

– Ну и лады, – сказал Кузнецов, небрежно смахивая пачки с деньгами в ящик стола. – Шеф уже едет в министерство, так что в четверг подпишем договор. Готовьте поставку.

Из автомата партнеры позвонили Марьену.

– Серж, – сказал Виктор в трубку, – у нас все на мази. В четверг подписываем договор, в пятницу нам все перечисляют. Значит, в среду на будущей неделе – крайний срок – забираем партию.

– Вот что, Виктор, – медленно и внушительно произнес Марьен, – так бизнес не делают. Я дал вам исключительное предложение. Прекрасная техника. Белая сборка. Демпинговые цены. Вы зарабатываете на этой партии почти вдвое. За этими компьютерами уже очередь. Ждать до среды я не буду. У меня сейчас сидят люди, они готовы немедленно дать мою цену плюс семь. Вот и объясни, зачем мне ждать до среды.

С трудом уговорив Марьена не принимать никаких решений хотя бы в течение получаса, Виктор повесил трубку, пересказал Сергею суть беседы и вопросительно посмотрел на него.

– Знаешь, – задумчиво сказал Сергей, – по-моему, он просто блефует. Я не уверен, что кто-то хочет платить немедленно и сидит в очереди. Рынок-то сжался. Давай у Лики спросим.

Они позвонили Лике в главк.

– Я даже знаю, кто сидит, – ответила Лика. – Один из наших кооперативов. У них срывается сделка, и уже начался скандал. А что вы телитесь? Деньги же есть.

– Рискованно, – оценил Сергей ситуацию, закончив разговор с Ликой. – Мы никогда еще не платили под неподписанный договор. Витек! Давай подумаем. В крайнем случае, идем наверх, говорим этому хрену, что изменились обстоятельства, и забираем деньги назад.

Через несколько минут решение было принято. Но когда партнеры вернулись, замдиректора их откровенно не понял.

– Вы с ума сошли, – сказал он. – Шеф уже уехал в министерство. Все взял с собой. Вы там со своими железками можете делать что хотите. Когда ему подпишут фонды, тогда и заходите. Только учтите – мы по времени будем очень ограничены. Сами знаете, какая сейчас обстановка с финансами. Неделю я еще потяну, но потом заказ может и на сторону уйти.

– А наши сорок? – прямым текстом спросил Сергей.

– Если перестанете валять дурака и менять договоренности каждую минуту, заказ останется при вас. А если еще раз передумаете, тогда не знаю. Я же их не себе взял. Будем покупать у других – с них и получите.

Перспектива извлекать свои деньги из кого-то со стороны кооператоров никак не устраивала. В газетном и общественном лексиконе уже начал укореняться термин "разборка", и Сергей с Виктором хорошо представляли себе, что это такое.

– Ладно, – сказал Сергей. – Все остается, как договорились.

Выйдя на улицу, они снова позвонили Марьену.

– Вот и ладно, – весело сказал француз. – До четырех вечера деньги должны быть у меня. Технику можете забирать хоть сегодня. Встречаемся на Ленинградском.

За время работы с кооперативом "Инициатива" Серж Марьен успел обзавестись четырехкомнатной квартирой в начале Ленинградского проспекта.

Сергей и Виктор съездили за деньгами и к условленному часу были на квартире Марьена. Впервые за все время Серж принял деньги сам.

– Бросьте в угол, – небрежно заявил он, увидев в руках у ребят сумки. – Потом посчитаем. Технику будем проверять?

Проверка заняла около четырех часов. Когда Виктор упаковал последний компьютер, Марьен плеснул в стаканы виски, набросал кубиков льда и заявил:

– Ну вот что, братцы, я временно сворачиваю бизнес. Завтра самолет, лечу домой, в Париж. Так что сегодня последний вечер. Хотите, завалимся куда-нибудь?

Перспектива провести вечер в обществе Марьена ни Виктору, ни Сергею не улыбалась. Они по опыту знали, что Серж быстро напивается, начинает громко материться и приставать к окружающим. От иллюзий насчет истинной роли концерна "Уорлд компьютер" в международном деловом мире они уже избавились, то, что вынуждены иметь дело с самым заурядным спекулянтом и проходимцем, прекрасно понимали, хотя никогда и не обсуждали это меж собой, посему общение с Марьеном старались сводить к необходимому минимуму.

Выслушав вежливый отказ, Серж пожал плечами:

– Ну и ладно, не можете – значит не можете. Давайте считать деньги.

Подсчет не занял много времени, поскольку все купюры, кроме одной пачки двадцатипятирублевок, были в банковских упаковках. А вот эта последняя пачка вызвала у Сержа недовольство. Большинство купюр в ней были заляпаны чернилами. Швырнув пачку на стол, Марьен мотнул головой:

– Это не возьму. Я же вам технику сдаю в чистом виде – на нее ничего не льют, окурки о нее не гасят. Почему я должен принимать такие деньги? Замените.

Исполнить требуемое Сергей с Виктором не могли. Финансовые операции сегодняшнего дня полностью мобилизовали весь их оборотный и личный капитал. Из наличности оставалась только десятка, которую Сергей приберегал на возможные расчеты с гаишниками. Поупиравшись, Марьен в конце концов согласился, запихал спорную пачку в бумажник, широко зевнул. Провожая гостей до двери, он замялся на пороге и сказал:

– Вот что, ребята. Хочу вам дать один совет. Будете делать здесь бизнес – пригодится.

– Давай совет. – Виктор опустил на пол компьютер.

Серж обнял партнеров за плечи и зашептал:

– Никогда не имейте дело с нашими. Ну, с эмигрантами. Раз и навсегда запомните: если человек там чего-то добился, он в Совдепию в жизни не сунется. Сюда едут только те, кому пособия по безработице на жизнь не хватает. Может, лет через пять будет по-другому, а пока запомните то, что я сказал. Потом спасибо скажете. Вы на этом совете больше заработаете, чем на всех ваших операциях.

Кузнецов, которому Виктор позвонил на следующий день, был холоден и неприветлив:

– Вы что, каждые полчаса теперь будете названивать? – поинтересовался он. – Я же сказал – вопрос решается.

– А когда решится? – спросил Виктор.

– Не понимаю, ей-богу, – вздохнул замдиректора. – Я вам все сказал.

И бросил трубку.

В течение двух следующих дней Сергей и Виктор названивали в институт, но успеха это не принесло. Секретарша Кузнецова вежливо спрашивала, кто беспокоит, и после небольшой паузы сообщала, что шеф еще не пришел, только что вышел, находится на обеде, на совещании, у руководства...

На третий день, встревожившись не на шутку, партнеры появились у входа в институт за сорок минут до начала рабочего дня, твердо решив изловить недоступного контрагента и выяснить, наконец, в чем дело.

Когда замдиректора, выйдя из служебной "Волги", увидел, что у подъезда его поджидают, он было сделал неуловимое движение в сторону машины, но, видимо, передумал и первым подошел к Виктору и Сергею.

– А, вы уже здесь! – фальшиво воскликнул Кузнецов. – Пропали куда-то. Ну пошли.

И повел их к себе в кабинет. Впрочем, коньяка замдиректора не предложил и вообще вел себя сугубо официально.

– Все в порядке, – сухо объявил он, передвигая на столе какие-то бумаги. – Вопрос решен положительно, фонды выделены, так что будем, значит, работать.

– Можем подписывать договор? – радостно спросил Виктор, открывая портфель.

– Ты погоди коней-то гнать, – остановил его Кузнецов. – Я же говорю, вопрос решен. И фонды подписаны. Но на конец года. Так что все в порядке. Вот в ноябре и закончим эту историю.

На дворе была середина лета.

– Стоп! – решительно сказал Виктор. – Мы так не договаривались. У нас техника на руках, мы, между прочим, свои деньги за нее отдали. Что же теперь – до конца года ждать?

– У вас деньги свои, – нахмурился Кузнецов, – а у нас – государственные. Что обещали, то сделали – фонды выбиты. Только получим их в конце года. И бросьте мне ваши штучки. Никто же ни от чего не отказывается.

– Это как понимать? – тихо спросил Терьян. – Речь шла, что подпишем через неделю. Мы за это заплатили. Так что либо давайте подписывать, либо – деньги обратно.

– Ах, вот вы как! – замдиректора налился краской. – Я от вас что-нибудь брал? А ну скажите – брал? – Он перешел на шепот. – Ваши сорок отданы людям. Они решили вопрос. Могли бы ведь и не решить. Все уже подписано – и в финуправлении, и у министра. Что ж теперь, шеф пойдет в министерство и будет там говорить – отдай обратно и давай переподписывай? Не надо нам никаких фондов? Вы вообще понимаете, что несете? Тут все-таки государственная организация, а не кооперативная лавочка. Это вы у себя можете творить что угодно, – Кузнецов постепенно повышал голос, входя в раж. – Развели, понимаешь, бизь-несь-менов, – с отвращением произнес он по слогам, – страну превратили черт знает во что! По улицам пройти невозможно, на каждом углу спекулянтские морды. Молодежь развращаете. Работать все прекратили, только торгуют. Посреднички! Никто ведь не производит, все только торгуют. Вот вы, к примеру, – сколько денег на вас государство извело, пока воспитало, обучило... Степени ученые вам для чего выдали – чтобы вы тут спекуляцию разводили? А на работе у вас знают, чем вы тут занимаетесь?