Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель - Лестер Хемингуэй

25 июля: «…С последней почтой прошлым вечером я получил одно твое письмо в большом конверте и другое, написанное в четверг вечером, после ужина в честь дня рождения Эрнеста. Я надеюсь, что он вместе с Биллом вернулся в Бэй, а ты прочитала и отослала ему письмо, в котором я написал ему о том, чтобы он держался подальше от Уиндмера до тех пор, пока его не пригласят назад. Ты, несомненно, устроила ему приятное времяпровождение…»

26 июля: «Моя дорогая Грэйси! Я только что получил твое письмо, написанное в субботу, двадцать четвертого числа, и мне очень жаль тебя. Я надеюсь, ты вручила письмо Эрнесту, которое я прислал для него. В нем я советовал ему уехать отсюда, начать работать. Он должен держаться подальше от Уиндмера до тех пор, пока его снова не пригласят вернуться. Это серьезное оскорбление, которое он и Тед Брамбек должны принять за то, что они так вели себя все это время. Конечно, я допускаю, что они вернулись назад в Бэй, когда приехал Билл Смит, как раз через день после чудесного ужина двадцать первого июля, о котором ты писала. С горечью в сердце я получил письмо от Уоррена. Оно доказало то, что Эрнест не передал Уорренам послание, которое я написал в день моего отъезда и попросил Эрнеста доставить его Уорренам в тот же вечер. Я только ответил на вопросы, и Уоррен поймет то, что я хотел сказать, и у нас не будет разногласий. Мне бы так хотелось, чтобы Эрнест проявил некоторую скромность и лояльность по отношению к тебе и не продолжал пьянствовать со своим дружком Тедом. Я снова напишу ему в Бэй, и если он все еще в Уиндмере, то скажи, что в Бэй для него пришла почта. Я также напишу Теду в Бэй и сообщу ему, что это уж слишком для тебя – развлекать его и дальше в Уиндмере, а потом потребую, чтобы он и Эрнест не возвращались в Уиндмер до того, как ты сама их пригласишь. …В такую жару здесь невозможно работать, но еще тяжелее узнавать о том, что ты страдаешь от таких оскорблений, послуживших причиной разрыва семейного круга.

А ведь для него и его друзей было столько всего сделано. … Я буду продолжать молиться за Эрнеста, за то, чтобы он воспитал в себе чувство большей ответственности, ибо в противном случае Господь ниспошлет ему еще большие страдания, чем у него были до сих пор».

28 июля: «Мои дорогие в Уиндмере! Сегодня от вас не было писем, но я получил от Эрнеста очень конкретное письмо с отречением. Он очень странный молодой человек, не понимающий, что его мать и отец сделали для него гораздо больше, чем любой из его близких друзей. Несомненно, он должен поплатиться за это. Я не придаю никакого значения его заявлениям о том, что он не сделал ничего предосудительного в Уиндмере. Он говорит, что Брамми был там по твоей личной просьбе и он покрасил для тебя дом, вырыл мусорные ямы, мыл посуду и выполнял все, что требуется от «наемного рабочего». Пусть будет так. Лишь бы сейчас они были подальше и не приносили тебе боль. В своем письме он сообщил, что потерял свою записную книжку, когда рыбачил на ручье Спринг, а в ней были деньги, полученные по чеку, который я прислал ему, и сам отцовский чек. Он получил второй отцовский чек на сумму два доллара. Он не сказал мне ничего хорошего. Он не внял моим благоразумным советам, в которых я был уверен, и лучше для него и Брамми держаться подальше от Уиндмера до тех пор, пока ты сама не пригласишь его обратно. А между строк я читал, что он больше вообще не желает ничего слышать от меня. Я надеюсь, что в этом не будет необходимости. Он не ответил на вопрос об их поездке, о которой я говорил с ним. Я не допущу, чтобы его несдержанное письмо принесло мне раздражение, и выдержу паузу, прежде чем написать ему снова. Когда я перечитывал черновики, меня не покидало чувство уверенности в том, что я написал именно то, что ты хотела от меня. В своем письме он сообщил, что прошлым воскресеньем в Петоски видел всех своих друзей из семьи Коннэбл из Торонто. Сказал ли он тебе, доставил или нет то письмо Уорренам вечером после моего отъезда?»

30 июля: «С необычайным облегчением я наконец узнал о том, что Эрнест уехал. Надеюсь, он будет теперь далеко, и сейчас ты сможешь получить то, в чем так нуждаешься в это лето. Его последний поступок послужил концом отношений, так будет всегда. О, если бы он наедине с самим собой мог испытывать раскаяние. Я рад, что Урсула провела несколько дней в Марджори-Бампс. Надеюсь, она не увидит Эрнеста… Если бы те большие мальчики со здравым смыслом отнеслись к той добровольной работе по покраске, они завершили бы ее давным-давно… Ты лучше приобрети все необходимые материалы. Я вижу, что мальчики не знают, как работать с материалами. Я беспокоюсь за то, что ответил тебе Тед, когда ты высказала свой ультиматум. Последнее письмо от Эрнеста, полученное мной, не требует ответа. Это после того, как я передал ему свое послание через тебя. Оно написано в гневе и исполнено выражений, недостойных джентльмена и сына того, кто сделал для него абсолютно все. Мы сделали слишком много. Он должен заняться делом и избрать свой путь, а одинокие страдания пусть будут тем средством, которое смягчит его железное сердце эгоиста…»

С течением времени заживляются душевные раны. 27 августа наш страдающий отец писал из Оук-Парк: «…Сегодня я получил чудесное письмо от Эрнеста, написанное вчера в Петоски. Он пишет о том, что ловил рыбу вместе с Сэмом Ники, прекрасно провел время, и рыбалка была замечательной. Несомненно, он чувствует, что поступил совершенно несправедливо в Уиндмере. Я никоим образом не обсуждал с ним случившееся. Я рад, что он остыл и снова написал своему отцу, который всегда будет любить его и будет продолжать молиться за то, чтобы он был честным, неэгоистичным, по-христиански деликатным джентльменом, а также преданным по отношению к тем, кто любит его. Он решил продолжить рыбалку до конца сезона, я полагаю, что до первого сентября. Он собирался ловить осетра. Так что я надеюсь, ты совершишь поездку в Бэй к началу недели…»

И далее:

«Это был идеальный день для сбора урожая. Я страстно желал побродить по полям, насладиться жизнью на открытом воздухе. Я получил такое прекрасное письмо от Уоррена. Скоро он планирует приехать и помочь мне вспахать… Составь список того, что мне нужно привезти для тебя. Это случится не ранее пятнадцатого числа, а может быть, чуть позже. Мне еще предстоит принять роды у трех женщин, после чего я смогу приехать. Мой старый друг Питер будет завтра весь день у меня. Он поможет почистить ковры и привести в порядок дом. Я завершил приготовление уксуса для маринада на следующий год, получилось целых двадцать четыре кварты. Он прекрасный и острый. Он доставит радость нашим знакомым. Я уверен, ты торжествуешь по поводу полного равноправия для женщин и утверждения девятнадцатой поправки. В старом добром Теннесси ловко все провернули».