На расстоянии поцелуя (СИ) - Lama Lieutenant

class="p1">— Накажешь меня за то, что слишком часто и сладко думал о тебе по ночам? — Улыбаюсь соблазнительно и широко, разглядывая карие и жёлтые вкрапинки на зелёных радужках.

— Непременно, — шепчет Амин уже куда-то в шею, ласково и жадно выцеловывая чувствительные местечки.

До меня внезапно доходит: мы целовались. Мы целовались!

— Разве ты совсем обо мне не думал? — спрашиваю с притворной грустью и покорно позволяю вновь наклонить мою голову вбок. Снова оголить метку, сняв рубашку с обоих плеч. Ткань неудобно собирается в локтях, лишая возможности поднимать руки.

— Я думал о тебе постоянно, — выдыхает Амин со страстью. — Думал, как заберу тебя домой и буду очень долго любить тебя в своей постели. Думал, как покажу тебе Целит. Тебе понравится. Тебе не может не понравится. — Амин приникает губами к метке, невинно, нежно и коротко зацеловывая её в хаотичном порядке. А я в его руках дрожу и задыхаюсь от разнообразных чувств. — Я бы очень хотел поцеловать тебя на мосту Вайласы…

Смутно-знакомое название приятно тревожит сердце, но я не могу вспомнить, где я это слышал. Я пытаюсь, ловя образы за хвост, но все мысли вылетают из головы, когда Амин вновь касается своей метки языком. Он лижет её широко и сильно, как если бы пил мои соки, устроившись между раскинутых ног.

— Амин… — шепчу бессвязно, цепляясь в сильные предплечья мёртвой хваткой и выгибаясь под невообразимым углом. — Амин, я… Пожалуйста…

И я сам не понимаю, о чём прошу, но, кажется, понимает Амин. Ему хватает один раз провести ладонью между раздвинутых ног, впечатывая грубую джинсу между упругих ягодиц, нажать большим пальцем удивительно-точно и ровно, так, как надо, словно он всё-всё обо мне знает, словно он ЧУЕТ, и я вытягиваюсь, сжимая челюсти, сжимая пальцы на чужих руках, сжимаясь внутри, так, словно он там и может ощутить моё удовольствие своим телом. Кончаю, тонко всхлипывая в шею своего альфы, что пахнет утончённо и тихо даже сейчас.

Глазам становится влажно, и я прикрываю их, обмякнув на коленях у Амина.

— Из-за тебя я испортил уже вторые брюки, — успокоившись после оргазма, смеюсь ему в шею, прежде чем отлепиться от такой уютной груди и начать приводить себя в порядок. Обычно я не стыжусь в такие моменты, но с Амином мне немного неловко. Потому что он человек более строгих нравов и потому что он мне небезразличен.

Он успокаивающе гладил меня по спине, пока я приходил в себя, и, теперь, заглянув в самые красивые на свете глаза, я уже не вижу той страсти и голодной ярости, а вижу лишь нежность и участие, забавно контрастирующие с едва ли опавшим стояком, который я ощущаю упирающимся в свою задницу.

— Я схожу возьму тебе новые, — мурлыкнул Амин, зарываясь носом мне в ключицы. — Какой у тебя размер? — И посмотрел снизу вверх огромными глазами котёнка.

Я не выдержал, рассмеялся громко и погладил его по короткой тёмной шёрстке.

— Не уходи. Ты ведь не закончил. Я помогу… — Амин останавливает мои руки на полпути, мягко взяв за запястья, и я прикусываю губу. Опять я поспешил? Но я ведь кончил. Он трогал меня. Почему же мне нельзя ему помочь?

— Всё в порядке, — сказал он спокойно, но, видя, что я хмурю брови, добавил: — Почему ты такой непослушный?

Я смеюсь.

— А ты почему? — И ловлю его ответную улыбку. Немного лукавую.

— А я должен быть послушным? — Щурится слегка, собирая мелкие, едва заметные морщинки в уголках глаз.

— Было бы здорово, — почти шепчу, облизывая губы. Послушный Амин… это было бы нечто. Послушный Амин, разрешающий мне оседлать его, вылизывать его, глотать его семя, а может быть даже приласкать его сзади. Не сразу. Когда-нибудь потом…

Он хмыкает.

— Только после Вас.

Я цокаю языком в притворном недовольстве.

— Я буду послушным, — лащусь к нему, чётко осознавая, что альфа всё ещё возбуждён, и для него это действительно тяжёлое испытание, но остановиться не могу. Как не мог остановиться в тот раз, когда позволил воткнуть клыки себе в шею. — Если ты наградишь меня за послушание.

— Обязательно, — говорит он с придыханием. И смотрит так восхищённо и преданно, что внутри всё переворачивается вверх дном, словно бы я пытался что-то отыскать. Какую-то простую истину, какое-то осознание.

Целомудренный поцелуй в уголок губ кажется запредельно горячим и трогательным, и я ощущаю это фантомное прикосновение всё то время, пока жду возвращения Амина.

— Ты сильно устал с дороги? — спрашиваю участливо, нежась в новых брючках, которые на удивление хорошо подошли и по размеру и по стилю. А ещё они удобные, мягкие и лёгкие — не жарко даже на улице под солнцем. Амин — гений.

— Вообще не устал, — заявил альфа. — Лететь всего четыре часа. Разве что не размяться…

Усмехаюсь, про себя думая, КАК мог бы его размять, если бы он позволил.

— Ребята звали меня на пляж сегодня, — намекаю я. — У нас море, конечно, не такое красивое, как у вас… зато всегда спокойное и много местечек, где можно хорошо отдохнуть поблизости… ты ведь куришь? Я знаю одно место, где неплохо забивают кальян.

— С удовольствием схожу туда с тобой. И с друзьями твоими тоже хочу познакомиться. — Вижу его мягкую улыбку в зеркале заднего вида и таю. Ну что за золотце.

— И брата бери, — говорю. — Будешь его… в дела посвящать. — Хмыкаю. — Пляж, кальян, музыка, танцпол, омеги…

— Это он и без меня умеет, — хмыкает Амин, кладя руку мне на колено. Ну боже мой, я не могу нормально водить со стояком! — Расскажи мне про своих друзей.

— Ну… — я вздыхаю, отвлекаясь от тёплой ладони на колене, — ты, в принципе, и так много знаешь. Лучших друзей у меня трое. Башик — альфа, Гордей — бета, Минс — омега. Полный набор, короче говоря. С первыми двумя мы знакомы с детства, а Минса я встретил на первом курсе. Башик он такой, знаешь… — Я задумался о том, как бы обозвать своего бро поприличнее. — Ветреный. Но надёжный, как ни странно. Он второй и младший ребёнок в семье. Всем в компании заправляет его брат. У них около пятнадцати лет разницы… Гордей очень рассудительный. Он в нашей компании главный миротворец. К нему можно обратиться за советом, и он всегда способен успокоить в трудной ситуации. Вот бы мне быть таким мудрым! А Минс он… омега-версия Башика. Он очень верный и преданный тем, кого любит, но истеричка и капризулька. Он рос в пансионе. Если ты понимаешь, о чем я.

Амин кивает.

— У нас такое не принято, женщины