На расстоянии поцелуя (СИ) - Lama Lieutenant

потому что мгновения, которого достаточно для того, чтобы Амин мог узнать мой запах, да и меня в целом, проходит, и я чувствую его лёгкие руки (действительно могли бы быть руками хирурга!) на своих плечах, и его губы касаются моих волос — прощай, идеальная укладка!

Вечно бы так стоял с ним. Вдыхал едва заметный запах с его плеча, сжимал его в своих руках… но у Амина явно другие планы. Только я собираюсь нагло облапать его бока, как меня мягко отстраняют, и это… весьма неприятно. На короткий миг я даже проворачиваю в своей голове сценарий, где Амин посылает меня на все четыре стороны, завуалированно обзывая шлюхой, и весь аэропорт смотрит на это зрелище, и через день в газетах уже появляются заголовки о моём позоре…

Но на губах Амина улыбка, и видно, что он чем-то смущён — ладно тебе! мы же в моей стране, здесь можно! — поэтому я проглатываю своё неудовольствие и страх и снова улыбаюсь, хотя уже не так искренне.

— Привет, — говорю я тихо.

— Привет. — Амин, смотрит на меня сияющими зелёными глазами, и ради того, чтобы он смотрел так на меня и дальше, я готов простить ему что угодно. Он скромно держит мои пальцы в своей руке, и я чувствую, ещё немного, и я лужицей стеку ему под ноги от этого нехитрого касания, когда кто-то из толпы толкает меня в плечо. — Эмиль… — В зелёных глазах Амина слишком много глубинной нежности и обожания, хотя, подумать только, это наша вторая встреча…

Я сжимаю его пальцы своими, и, посмотрев в сторону, наконец осознаю причину настолько церемонного поведения Амина, и это — не его культурные заморочки. За спиной моего сексуального божка стоит весело наблюдающий за нами молодой человек, подозрительно на этого божка похожий.

Умение держать лицо я впитал с молоком матери, поэтому, не дрогнув ни одним мускулом, изучаю младшего брата Амина с вежливой, формальной улыбкой и лёгким прищуром, который должен дать человеку невербальный сигнал, заменяющий несколько фраз вроде: «че лыбишься, скотина» или: «а ну отвернулся, дай мне побыть со своим парнем», а ещё: «ну я тебе это припомню!».

К слову, братец у Амина тот ещё кадр. В хорошем смысле. Из тех альф, по которым с первого взгляда видно, что они альфы: мощный, высокий, с тяжёлой челюстью. Да тут и смотреть не надо — я могу почувствовать его запах даже стоя на расстоянии. Сильные феромоны, я бы даже сказал, кричащие. Парень даже выглядит старше Амина, хотя я знаю, что он должен быть моложе на два или три года. И он не так хорош с лица, как Амин, однако, в отличие от Амина, не раскрывается постепенно, а сразу бросается в глаза, как и его запах: заметный, насыщенный.

— Эмиль, это мой брат, Умид. — Амин отходит чуть в сторону, чтобы представить нас, но не отпускает мои пальцы, а я просто наслаждаюсь звуками его голоса, пока меня осматривают с едва заметной ехидной усмешкой.

И зачем он вообще взял своего брата? Может быть, у него дела здесь? Да какие могут быть дела у ненаследного «принца» в другой стране? Судя по его мускулатуре, он всё свободное время проводит в спортзале, а никак не в офисе. А может, Амин просто решил показать брату мир или типа того? Но у них, насколько я знаю, довольно натянутые отношения, так что…

— Привет. — Я протягиваю Умиду руку, вежливо улыбаясь. — Надеюсь, полёт прошёл хорошо.

— О, кто-то всю дорогу жаловался… — Он ехидно покосился на старшего брата, осторожно сжимая мою ладонь, словно она фарфоровая (я бы закатил глаза, если бы это не было верхом неприличия). Голос Умида был похож на голос брата, но акцент чувствовался сильнее. — Но в целом отлично, спасибо за беспокойство.

Черт возьми, я сейчас хочу только одного: запихать Амина в тачку и сделать с ним столько непристойностей, сколько смогу в условиях ограниченного пространства, а затем привезти его домой или в отель и… а не вот это вот всё! Не мог ведь он взять брата специально? Как гарант своей неприкосновенности. Боже мой!

Я приветливо улыбаюсь и веду этих гадских альфачей к своей тачке. При виде её Умид издаёт восхищённый свист.

— Ну и ну, вот это красотка. А у тебя есть стиль.

Я смотрю на него через плечо взглядом «а ты сомневался?», а затем перевожу глаза на Амина, явно весьма недовольного. Только вот чем?

— Куда едем? — спрашиваю невинно, делая круглые глазки. Господи, просто скажи, что мы завезем твоего младшенького куда-нибудь в отель, а сами поедем ко мне. Скажи-скажи-скажи-скажи!

Амин было открывает рот, чтобы ответить, но Умид почти врывается между нами, кладя брату локоть на плечо. Может себе позволить. С таким-то ростом. И улыбается широко белыми зубами. Словно сейчас сожрёт.

— Я остановлюсь там же, где и ты, брат. — И смотрит на меня, засранец.

Я делаю усилие, чтобы не прищуриться. Что-то здесь неладно. Проверяет он нас с Амином что ли? Или только меня? Достаточно ли я хорош для наследника их семьи или типа того? Так ведь сами, небось, список для свиданий вслепую выбирали, знают, кто я, и что, и как…

Амин вздыхает обречённо, и я понимаю, что он и сам не особо рад присутствию братца. Он вытаскивает из кармана пиджака визитку и протягивает Умиду, элегантно зажав её между средним и указательным пальцами на манер сигареты. Я смотрю на его пальцы во все глаза. Они довольно тонкие… и сами руки небольшие. Интересно, он смог бы мне…

— Вот, я записал тебе адрес. — Амин засовывает визитку в карман брата. — Встретимся там.

Я позволяю себе лишь немного приподнять уголок губ, но внутри, боги… я ликую. Внутри я улыбаюсь во весь рот и злорадно хохочу, потому что малолетний (и неважно, что Умид меня старше!) надзиратель, явно задумавший мешать моему продвижению по постельной лестнице, отшит, и теперь я как минимум останусь со своим альфой наедине. А как максимум… что ж, кто мешает мне попытать счастья. Всё же ни один альфа не устоит, если окажется тет-а-тет с омегой, серьёзно настроенным на… близкое общение. А если и устоит, то, думаю, можно гулять в монастырь или соглашаться на свадьбу: эта скала непробиваема.

Я мило прощаюсь с расстроенным Умидом и зловеще улыбаюсь, на автомате шагая к водительскому месту.

Уже в салоне Амин выводит меня из моих влажных мечт прикосновением своих прохладных пальцев к моей руке, лежащей на руле.

— Эй, Эмиль, — улыбается он,