Dung beetles - Alex Aleshko

Артёмка ненавидел дорогу, старался о ней не думать и когда шел в школу представлял себя разведчиком в тылу врага пробиравшегося по болотам к секретной базе.

Секретной базой всегда был коровник, он подкрадывался к нему, бросал в облезлую стену несколько камней, секретная база взрывалась, выбрасывая высоко в небо языки племени, а он, отстреливаясь, отступал к березам. Там, возле группы жиденьких березок, был секретный телепортационый пункт спрятанный в огромном, всегда стоявшем здесь валуне. Он открывал тайник под валуном, доставал оттуда состряпанную из палки и консервной банки рацию, связывался с командованием, докладывал об успешном выполнении задания и, получив новое задание, отправлялся на далекую безжизненную планету, чтобы найти пропавшую на ней экспедицию.

Украдкой пробирался через карьер, перебегая от стены к стене бывшего завода, отстреливался от злобных монстров во множестве обитавших в древних развалинах. Потом, включив защитное поле и ускорители, мчался через безжизненную пустыню, оставшуюся видимо после какой-то страшной войны. Там, за пустыней, и находились остатки базы пропавшей экспедиции. Все члены экспедиции всегда оказывались погибшими, но найденные оставшиеся после них дневники требовали обязательного детального изучения. Чем Артём и занимался, часами просиживая в расположенной возле школы поселковой библиотеке. Пока библиотекарь, тетя Варя, окликала его, напоминая, что уже почти два часа и скоро начнутся занятия у второй смены. Пора в школу.

Сегодня Артёмка читал Жюль Верна, «Зимовка во льдах», он был захвачен книгой, был внутри книги. Он ненавидел Андре Васлинга, до слез переживал за Мари и, несмотря на тепло библиотеки, всем телом чувствовал холод.

- Двадцатого января почти никто из зимовщиков не мог встать с постели. Шерстяные одеяла и буйволовые шкуры до известной степени защищали их от холода, но стоило высунуть руку из-под одеяла, как начинались такие жестокие боли, что приходилось немедленно прятать ее. Однако, когда Луи Корнбют затопил печь, Пенеллан, Мизон и Андрэ Васлинг встали и подошли к огню. Приготовленный Пенелланом горячий кофе несколько подбодрил моряков. Мари тоже встала и выпила кофе.

Подошедшая сзади тетя Варя положила руку ему на плечо и легко потрепала.

- Тема…

Мальчик поднял глаза, холод стоянки зимовщиков постепенно отступил освобождая место теплу и уюту читального зала, Мери улыбнулась ему лицом тети Вари.

- Давай, давай, дружок, время уже. Пора тебе.

Артём вложил в книгу закладку - куриное перо, аккуратно закрыл ее и отдал библиотекарю.

- Теть Варь, можно я завтра пораньше прийду?

- Конечно. - Женщина снова улыбнулась.

- Спасибо, до завтра.

- До завтра Темочка, до завтра.

Мальчик подхватил портфель, выскочил из библиотеки, побежал, потом остановился и медленно побрел к нависшей над ним школе.

Старое дореволюционное здание, из грязного, кроваво-красного кирпича, угрюмой массой нависало над школьным плацем где в начале и конце года проводились торжественные линейки. Раньше в этом здании были казармы и, здесь же, камеры для идущих по этапу преступников. Потом, после революции, к зданию пристроили парадный подъезд с высоким козырьком и подпиравшими его тонкими белыми колоннами от чего оно сразу стало похоже на старуху опирающуюся на костыли. Приколотили около входа табличку с поименным списком содержавшихся здесь революционеров и объявили школой. А в пятидесятых годах табличку отломали и повесили мраморную доску, которая сообщала, что здесь были зверски замучены и расстреляны те же революционеры, а в одном из классов организовали музей, где главными экспонатами были орудия пыток применявшиеся при царском режиме.

Артёмка поднялся на крыльцо, привычным усилием потянул на себя огромную дубовую дверь с циклопической медной ручкой и немедленно проскочил в образовавшуюся щель. Дверь за его спиной привычно запечатала выход.

- Ползи, навозник! - От удара в спину Артём упал, растянулся на полу, из открывшегося портфеля высунулись учебники.

- Хорошо не разлетелись, как в прошлый раз. - Подумал мальчик. - А то пришлось бы снова за ними по всему коридору бегать, собирать, пока эти бы их пинали.- Он молча поднялся, втряхнул учебники в портфель, застегнул его, повернулся к толкнувшему его ученику.

- Новенький? - Спросил Артём стоявшего напротив него парня, тот был на голову выше и на два класса старше.

- А тебе-то что? Навозник.

- А-а… - Протянул Артём. - То-то я и смотрю - дурак.

Парень немедленно схватил его за лацканы пиджака и подтянул к себе.

- Чо?! А ну на колени и молись, навозник!

- Ну так и есть - дурак. - Вслух констатировал Артём. - Попробуй тронь, боль проходит, гордость остается, а тебе потом всю жизнь боятся.

- Что ты сказал! - Взревел старшеклассник замахиваясь.

- Оставь его, Толян, он псих. - Остановил кто-то.

- Ладно, гуляй, зассанец. - Толян отпихнул мальчика, от чего тот снова упал, старшеклассники загоготали.

- Зассанец, так зассанец, как скажешь. - Артёмка поднялся, подобрал портфель и молча отправился в столовую.

В школе его не ненавидели и не презирали, просто он был чужой, не такой как они, городские. Он не интересовался их детскими шалостями, не пробовал курить, не задирал девчонок, никогда не сбегал с уроков, у него всегда было выполнено домашнее задание, и он с удовольствием брался за дополнительные работы: готовил доклады, собирал гербарии и прочее. Они считали, что это из желания подмазаться к учителям, наивные - лишь желание занять себя в бесконечно скуке единственного деревенского ребенка. Лишь одно бесило его и давало одноклассникам неистощимый повод для издевок - въевшийся запах навоза. В первом классе Артёмка плакался тогда еще живой бабушке на издевательства одноклассников и то, что они его дразнят жуком-навозником. Бабушка выслушивала, гладила по голове, но ничего кроме утешения предложить не могла.

- Не плакай, Темочка. - Говорила она. - Это они от скудоумия. У коровки навоз чистый, хороший, им и дом, и душу почистить можно. А жучок тот добрый, он тлю проказливую пужаить, живет и зла никому не делает.

Артёмка успокаивался. И так изо дня в день, из четверти в четверть. Потом привык и перестал обращать на обидное прозвище внимание, представляя себя, то бледнолицым в плену у индейцев, то пакея в деревне маори, то Ермаком у кераитов. Эта «защитная реакция души» работала без сбоев, а тело нужно было лишь спрятать в библиотеке, до самого начала уроков.

В пятом классе он наткнулся в школьной библиотеке на книгу об индийских религиях, где не без удивления нашел подтверждение словам бабушки: оказалось, веды, коровий навоз считают весьма полезным и практичным, им мыли не только дома, но и храмы, школы-гурукулах. Более того, отвары из коровьего пометы, использовали как лекарство от головной боли и бессонницы. Артёмка рассказал о своей находке бабушке, она рассмеялась.

- Темочка, да на Руси в деревнях отродясь избы с коровьим пометом мыли, да с ним же стирали. После него и в доме дух хороший, как в поле свежекошеном, да спится на таких простынях как на сеновале. А тебя, когда маленький болел, завсегда коровьими лепешками грели, от кашля до сих пор еще ничего лучше не придумали.

- Вот оно! - Подумал Артём, и через неделю на уроке биологии читал доклад о коровьем навозе.

Класс, временами осекаемый учителем, хохотал в полный голос. Это был первый и последний раз когда Артём сбежал с уроков. Он не мог остаться в школе, убивающее чувство несправедливости заставило убежать к его телепортационному камню, забиться под него и хрипло стонать от подавляемых рыданий. Здесь, под камнем, он вспомнил о недавно прочитанной в рубрике «Иностранная литература» книге Томаса Харриса «Красный дракон». Здесь же, решил больше никогда не плакать. Запах навоза стал его «шестым пальцем левой руки», месть - смыслом жизни, знание - орудием мести. Ганнибал Лектер - его героем.

С тех пор он проводил все неурочное время в библиотеке, но уже не читая все подряд, от Александра Дюма, до журнала «Мурзилка», а выбирая книги по химии, физике, философии, психологии и прочим наукам, как кашалот планктон глотая знания.

Первый случай для применения полученных знаний не заставил себя долго ждать. Расшалившиеся, оставшись без надзора в столовой, одноклассники затеяли кидаться в Артёмку омлетом. В качестве объекта для расправы он определил самого сильного, вечно задиравшего его, классного «авторитета», Серегу.

- Немедленно прекрати и извинись. - Спокойно сказал Артём.

- А то что? - Серега аж опешил от такого заявления этого замухрышки.

- Превращу тебя в омлет. - Так же спокойно заявил Артём.

- О-ба-на! Пацаны, да у навозника совсем крыша съехала! - Заржал Серега, схватил остатки омлета и запустил в Артёма.

- Я тебя предупредил. - Сказал увернувшись Артём и спокойно пошел из столовой. - Боль проходит, гордость остается.