E Allard Prizraki proshlogo - E.Allard

Я поёжился. Вляпался я в эту историю основательно.

7.

— Милана, я люблю тебя, — сказал я.

Эти слова вырвались так неожиданно, что испугался, а Милана с усмешкой изрекла:

— И на что только мужчина не идёт, чтобы затащить женщину в постель. Даже признается в любви.

— Ты не веришь? — спросил я, сжав её руку. — Я могу доказать. Милана, я вижу, ты очень несчастна со своим мужем. Я дам тебе то, в чем ты нуждаешься. Хочу признаться — я не студент театрального вуза, а журналист. Уже давно состоявшийся, семь лет работаю в журнале. Пишу статьи на паранормальные темы. И неплохо зарабатываю. Конечно, ты не будешь жить, как королева, но я сделаю все для тебя.

— Я не верю ни одному твоему слову, — лукаво улыбнувшись, проговорила она. — Ладно, я дам тебе то, чего ты хочешь. Пошли.

Она схватила меня за руку и потащила куда-то по узким проходам с тусклыми лампочками. Мы оказались в широком арочном коридоре из стекла на металлическом каркасе. Я подошёл ближе и замер от удивления. За прозрачной стеной со дна океана вырастали башни, искажённые толщей морской воды. С ярко горевшими окнами и неоновыми вывесками на фасадах. Потрясающее зрелище.

— Впечатляет? — спросила Милана. — Мы все время находились здесь, только окна закрыты щитами.

— А когда их открывают?

— Когда сюда приезжают избранные гости, — ответила она. — Идём.

Мы прошли по стеклянному арочному переходу, улице, застроенной деревянными домами. Распахнулись двери и мы оказались в холле, наверх вела широкая лестница. Милана поманила меня за собой, мы начали подниматься по скрипучим ступенькам. Вышли в коридор с широкими окнами, из которых открывался великолепный вид на океан — на изрезанных морской водой каменистых террасах росли светящиеся водоросли розового, красного, ярко-голубого цвета, полипы, причудливо ветвящиеся кораллы, резвились экзотические рыбки. Милана подвела меня к дверям с изящными вставками из резного дерева, набрала код. Из коридора мы прошли в крошечную спальню, освещённую мягким розовым светом, лившегося из маленького светильника на прикроватном столике. Милана мгновенно разделась, и расположилась на широкой кровати во всей красе обнажённых прелестей.

— Ну что ты стоишь? — спросила она. — Быстрее. Иначе наше исчезновение заметят.

Я сбросил одежду, оказался рядом с ней, впился в её мгновенно распухшие губы, ощущая их сладкий вкус, тискал груди, крупные затвердевшие соски. Как плотный туман, меня обволакивал пьянящий аромат её духов — густой, насыщенный тон ванили, свежесть лимона и мяты. Она застонала, словно от боли, когда я овладел ею, прижала к себе. Мне стоило невыносимого труда сдержать себя, я замирал на мгновение, чтобы не дать бушевавшей во мне страсти вырваться раньше времени, ощущая себя пистолетом с взведённым курком, чуть дотронься и прогремит выстрел. Мы слились воедино, дыша в такт друг другу, подошли к самой вершине. Милана тяжело дышала, все громче стонала.

Кто-то грубо схватил меня за плечи и шмякнул изо всей силы об стену, из глаза посыпались искры, рот наполнился кровью.

— Я говорил тебе, чтобы ты не лез к Милане, засранец! — услышал я истошный вопль Верхоланцева.

И откуда у него взялось столько сил? Багровый от злости, он врезал мне кулаком в лицо, я рухнул вниз. Кто-то сильный подхватил меня под руки. Верхоланцев подлетел ко мне, бросив злой взгляд, прошипел:

— Я предупреждал тебя, что яйца тебе оторву? Теперь пеняй на себя.

Меня пронзил страх, как удар электротоком, я стал извиваться в руках мучителей, пытаясь вырваться. Краем глаза увидел, как он взял в руки блестящий предмет, похожий на клещи, у меня подкосились ноги.

— Верхоланцев, я знаю, что ты убил Северцева! У меня есть доказательства!

— Да, это я убил этого выродка! Раз ты знаешь об этом, последуешь вслед за ним! — крикнул он, с силой ударив между ног.

Пронзила адская боль, я услышал свой истошный крик и… проснулся. В первые секунды я не мог понять, как оказался на кровати. Вскочил, пытаясь рассмотреть в темноте, где нахожусь. И лишь потом расслабился, упал без сил, вглядываясь в потолок. Меня сотрясало крупной дрожью, кошмар был потрясающе реален. Я оделся и, взяв сигареты, спустился во двор. Присел на качели, закурил, лёгкий бриз, насыщенный морской солью и никотин постепенно меня успокоили. Я выбросил из головы вторую часть кошмара и вспоминал, как мы с Миланой занимались любовью. Я никогда не видел её обнажённой полностью, только представлял по фильмам. Но моя фантазия оказалась очень богатой.

Внимание привлёк шум, который шёл со стороны двора, там, где находился сарай, обычно закрытый на амбарный замок. Свернув за угол дома, я обнаружил, что ворота сарая распахнуты, из окон струится мертвенный, призрачный свет. Подобравшись ближе, я проскользнул внутрь. Весь сарай был заставлен столиками, лавками, на которых стояли горящие свечи и фотографии в рамочках, много фотографий. На стенах под углом висело несколько зеркал, отражаясь друг в друге, они составили длинный, бесконечный коридор. В центре сарая над землёй парила фигура с длинными развевающимися волосами, в полупрозрачном саване.

— Нина, пожалуйста, пожалуйста. Прости меня! — услышал я голос Сергея.

— Нет! Никогда! — раздался пронзительный, женский крик.

— Нина, уже ничего не вернёшь! Оставь нас в покое! Оставь! Что ты хочешь от меня? Что?! Зачем ты мучаешь меня?

— Ты знаешь, что я хочу! Мести! Я буду мстить тебе и всей твой семье!

С потолка ударил ярко-белый разряд молнии, Сергей зашатался и упал ничком на пол, как подкошенный. Свечение разом исчезло, я кинулся к Сергею, пощупал пульс, приложил ухо к груди — тишина. Расстегнул ворот рубашки, положив на спину, начал делать массаж сердца, вперемежку с искусственным дыханием. Через пару минут, губы Сергея порозовели, он открыл глаза и взглянул на меня. Я бросился в дом, заколотил в дверь. На пороге стояла в ночной рубашке и халате Екатерина, удивлённо оглядывая меня.

— Быстро звоните 03, вашему мужу плохо!

Екатерина метнулась к телефону, начала дрожащими руками набирать номер. Я схватил плед с диванчика в прихожей и вернулся в сарай. Сергей уже пришёл в себя, но явно чувствовал себя хреново. Прибежала Екатерина, засуетилась.

— У вас есть сердечные лекарства? — спросил я. — И принесите одеяло.

Она кивнула и бросилась в дом. Я услышал скрежет по асфальту, и, резко обернувшись, заметил старичка, который вылез из канализационного люка и, шаркая ногами, побрел к помойке. У меня крутился на языке вопрос, почему никто не передал его полиции, но тут приехала скорая помощь, и вопрос вылетел у меня из головы.

— Я поеду с ним, — сказал я твердо Екатерине, которая с дрожащими губами, смотрела, как мужа на носилках заносят в машину. — Я позвоню.

Она слабо кивнула, готовая упасть в обморок, прижимая к себе перепуганных, заспанных детей.

Я просидел в холле реанимации с час, когда из двери появился врач. Поравнявшись со мной, он спросил:

— Это вы проводили реанимационные действия?

— Да. Как он, доктор?

— Состояние удовлетворительное. Обширный инфаркт, но вы вовремя привезли его. Надеюсь, все будет в порядке. Самое страшное позади.

— Слава Богу.

— Подождите, — схватив меня за руку, проронил врач. — Он хотел с вами поговорить. Только не волнуйте его сильно.

Сергей лежал на подушках, обвитый датчиками. Взглянув на меня обречённо, просипел одними губами:

— Олег, я хочу вам кое-что рассказать. Присядьте. Выслушайте меня, пожалуйста.

Мне совершенно не хотелось присутствовать на исповеди прямо сейчас.

— Сергей, сейчас не время. Вам надо прийти в себя. Давайте перенесём это на другой раз, — предложил я.

Он тяжело вздохнул, закрыл устало глаза, потом вновь открыл и через силу повторил:

— Это важно, Олег.

Я присел рядом и приготовился слушать.

— Это началось двенадцать лет назад. Мы с Катей очень хотели ребёнка. Но у нас никак не получалось. Ходили по врачам, народным целителям, покупали кучи лекарств. Ничего не помогало. И мы решили взять ребёнка из детдома, нашли Вадика, ему было два годика тогда. Чудесный мальчик, мы сразу его полюбили, оформили опеку над ним. Хотели усыновить, но оказалось, что его мать жива, она не давала согласия на усыновление. После автокатастрофы она стала инвалидом, не ходячим. Но все годы отрывала из скудной пенсии деньги и присылала нам. Для Вадика, — он замолчал, перевёл дыхание, и с трудом продолжил: — А потом, неожиданно, Катя забеременела. У нас родилась Ирочка. Понимаете, двое детей, такое счастье. Но мы жили в однокомнатной квартире, очень тесной. Мы умоляли мать Вадика разрешить усыновить его. Хотели получить материнский капитал, купить трёхкомнатную квартиру, чтобы у каждого ребёнка была своя комната. Но Нина отказалась. Она надеялась вернуть его, единственное утешение.

Сергей закашлялся. Я обеспокоено взглянул в его лицо, но он вновь открыл глаза и тихо продолжил: