Все совпадения неслучайны - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После обеда Игорь Петрович опять привязался к бабе Наде.
– На какие средства вы живете? – спрашивал он. – Кто из вас работает?
– Никто. Я получаю пенсию, а… девочки на моем иждивении. – Она с трудом выговорила мудреное слово. – А что?
– Живете вы не бедно! – гнул свое следователь. – Стол каждый день от еды ломится, перины, иконы дорогие повсюду, посуда хорошая… На какие деньги все приобретается? И почему ваши родственники в последнее время, извините, мрут как мухи?
– Как это «мрут»? – задохнулась от возмущения баба Надя. – Мать моя, Марфа, своей смертью померла, от старости. Алена в городе погибла, несчастный случай… А Иван еще, может быть, вернется. Он не раз уходил, месяцами пропадал где-то, потом приходил домой. И живем мы по средствам. Здесь же лес – грибы, ягоды, травы. Мужики у нас охотники, дичь добывают.
– Браконьеры, значит?
– Почему сразу браконьеры? Все по закону. Мы закон уважаем… Еще у нас дом в селе, хозяйство держим. Сад, огород, куры, гуси, индюшки, кролики… На земле только ленивый или безрукий плохо живет! Вот ты, видать, привык по гастрономам бегать, покупать каждую малость, тебе и невдомек, как люди-то живут. Небось петрушки от крапивы не отличишь, а туда же… Учить меня вздумал! На какие средства… Какое твое дело? Ты скажи, где мой сын Иван? Это твоя работа! А у нас – своя!
Следователь задумался, записал что-то в свои бумаги и поднял на бабу Надю злые глаза.
– Я вас разоблачу! – угрожающе заявил он. – У вас тут целая банда! Преступный синдикат! Я знаю, чем вы занимаетесь…
– Ну чем? – спросила баба Надя. Такие названия, как «банда» и «синдикат», привели ее в шок. Она потеряла нить разговора и спрятала дрожащие руки под фартук.
– Вы занимаетесь продажей человеческих органов для трансплантации! Убиваете людей и…
– Что-о?!
У бабы Нади чуть глаза на лоб не выскочили. Она не поняла иностранного слова, которое произнес Игорь Петрович, но уловила чудовищный смысл сказанного.
– Да-да, – ничуть не смутившись, продолжал следователь. – Убиваете людей, которых никто искать не будет, у которых немного не в порядке с мозгами, как у Ивана. Потом их внутренние органы сбываете за большие деньги. Ваш бывший зять ездит за границу именно с этой целью!
Игорь Петрович победоносно посмотрел на бабу Надю, бледную, как полотно.
– Что ты такое…
– Его разыскивает Интерпол! – перебил ее следователь. – Международная полиция! Он опасный преступник. Может, он и жену свою убил… Алену? Кстати, я собираюсь взять разрешение на эксгумацию трупа вашей внучки.
– Экс… гу… что? Я не понимаю…
– Надо раскопать могилу и убедиться, есть там тело Алены и целое ли оно.
Баба Надя не нашла что сказать и кинулась за вишневым киселем. Следователь говорил невероятное! Такой бред даже Элина не несет…
* * *Евлалия была его болью, сладостной, как последнее мгновение перед смертью. Почему их разлучила безжалостная судьба? Проложила между ними пропасть, которую не одолеть… Что за мука быть с Евлалией, не видя, не слыша ее, без возможности ее обнять, прижаться губами к ее черным волосам!..
Когда она глядит на него вот так, как сегодня, – словно молит о чем-то, – он все что угодно готов сложить к ее ногам. Как она чарующе улыбается со сцены… как взлетает и падает ее дивный голос, завораживая, околдовывая! Евлалия, необыкновенная, страстная и наивная, порочная и нежная, – не такая, как другие. Она парит в иных высотах и вкушает иных гармоний. Она жаждет невыполнимого и дарует невообразимый восторг. Нет больше таких женщин, как она! Последняя богиня закрыла глаза в тот страшный день, выпив на сцене отравленный кубок… позволила унести себя, положить в сырую холодную яму… засыпать землей…
Вадиму всю ночь снилась давно умершая оперная прима Евлалия Кадмина, которая выпила его сердце по капле, иссушила его душу, лишила воли и желания жить. Он принадлежал ей весь, без остатка, на все времена… Он только тень ее, слабый след, который она оставила на земле уходя. Ему суждено вечно гореть в пламени неутоленной любви…
Он просыпался от собственных стонов и вновь забывался беспокойным сном. И снова видел ее глаза, полные безумства и тоски… Неужели она гневается, завидует земным женщинам, их счастью? Ее гордое и неукротимое сердце грезит о мести и жестокой расправе?..
Прекрасная Евлалия не успела познать любви полной, безусловной и великой, какую мог дать ей только он, Протасов… Она ждала поклонения и жертв, а ей доставались жалкие крохи – ленивое ухаживание, пошлые комплименты и неприкрытая лесть…
Вадим все чаще задумывался о жизни, странности отношений между мужчиной и женщиной… Вот Валерия. Красавица! Слов нет. Единственная женщина, достойная любви Никиты… Разве случайно он спас ее от смерти, привел в дом друга?
Вадим любил Никиту, пожалуй, сильнее, чем своего родного брата Богдана. Никита был великим человеком – Вадим это чувствовал. Он ощущал его мощь, скрытую за спокойствием, внутреннюю свободу и благородную душу. Одно присутствие рядом Никиты заполняло пустоту его жизни. Он тайно им восхищался. Никита никогда не интересовался женщинами, он жил чистой одинокой жизнью, так же как и Вадим. И вдруг… Никита у ног взбалмошной и болезненной Валерии, готовый исполнять ее прихоти и капризы!
Мужчины служат своим избранницам, а Евлалия… чудная, дивная Евлалия всего этого лишена! Если бы он мог все исправить! Но как раздвинуть двери вечности, за которыми ждет Она…
Глава 10
Горский приходил в себя после неприятного происшествия в замке. Затылок болел, на душе было скверно.
В тот день, когда он чудом выбрался из подземелья, недомогание сгоряча не ощущалось. Отдохнув немного, Сергей уговорил пастуха сходить в замок, сославшись на то, что он потерял там золотые часы. Пастуха звали Жан. Сначала он упирался, но потом позвал своего брата, и они отправились втроем «искать часы месье».
Дом уже не производил такого зловещего впечатления, как в первый раз. Тяжелая входная дверь натужно скрипела и не закрывалась изнутри без железного засова. Горский никак не мог взять в толк, каким образом она захлопнулась. Пастухи переглядывались, понимающе кивали головами.
– Месье показалось…
Жан захватил с собой фонарик, и они обошли одно за другим все незапертые помещения. Пыль лежала толстым слоем на полу, на остатках мебели; по углам темных коридоров висела паутина. Пахло мышами и запустением. Люк, в который полез Сергей, оказался открытым. Лестница, ведущая в подземный ход, тоже оказалась целой, хотя Горский мог поклясться, что она сломалась, в результате чего он и свалился…
– Чертовщина!
Часов не нашли, что вполне естественно, потому что Горский их с собой и не брал. Они остались в его квартире на столике с журналами «Искусство».
Сергей вернулся домой, не зная, что и думать. Он позвонил родителям, принял душ, выпил полстакана коньяка и улегся спать. Проснувшись, увидел, что минули почти сутки. Такого с ним еще не бывало. Затылок болел, все тело ныло как побитое. А главное, он чувствовал себя обманутым. Неужели тайна, которую он вспомнил в проклятом подземелье, – всего лишь плод его больного воображения? Что же с ним произошло на самом деле? Не такой он идиот, чтобы перепутать закрытую дверь с открытой и свалиться с исправной лестницы…
Сергей невольно потянулся рукой к флорентийскому медальону, и его осенило! Он совершенно отчетливо понял: во Франции ему больше делать нечего. Тетрадь с записями Нины у него, а дом Мари пуст. Пташка улетела, ее так просто не поймать.
– Меня, так же как и Нину Корнилину, заманили сюда специально… – пробормотал он.
Что ж! Он не выиграл… и не проиграл. Ловушка сработала, но недостаточно эффективно: секрет «они» у Сергея не выманили. Он удержался на лезвии бритвы, не дал «им» повода торжествовать. Совсем неплохо, если учесть отсутствие опыта общения с «нечистой силой».
Нужно ехать обратно в Харьков, в лесной дом… Недаром его выманили оттуда. Он не должен был там находиться…
* * *У бабы Нади пригорели блинчики. С ней такого никогда не случалось. Дело нешуточное! Иван пропал, следователь собирается откапывать гроб с телом Алены… Что люди скажут? Как по селу ходить, соседям в глаза смотреть? Куда от позора деваться?
Мысли, одна чернее другой, терзали бабу Надю. Как ей не хватает покойной матери! Уж Марфа нашла бы выход из положения, она бы что-нибудь придумала. Господи! Что за напасть свалилась на их семью?
В кухню вошла Элина, потянула носом и скорчила гримаску:
– Что-то пригорело?
– Язык бы лучше у тебя пригорел! – вспылила баба Надя. – Болтаешь что ни попадя!
Безмятежный вид девушки бесил ее. Конечно! Она чужая, что ей? Подумаешь, пересуды пойдут по селу. Люди шептаться начнут по углам и пальцем на них показывать. Элине на это плевать. Она даже рада будет.