Все совпадения неслучайны - Наталья Солнцева

Артур ничего не ответил. По его худому лицу текли слезы. Большая фигура толкнула его в спину, и художник рухнул на колени. Жалкое и отвратительное зрелище…

Горский хотел броситься другу на помощь, прекратить унижение, но… у него не было тела. Видимо, он все-таки умер! Вместе с телом он лишился и силы, способности драться, наносить удары, вмешиваться в действия других…

Обе фигуры как будто бы засмеялись. Как будто бы… Потому что у них не было лиц – только низко надвинутые капюшоны, под которыми таился мрак. Глядя на поникшего, безвольного и сломленного Артура, Горский понял то, чего раньше не осознавал. Оказывается, умереть – это далеко не самое страшное. Вот такая полная зависимость, потеря достоинства, подавленность, какую демонстрировал Корнилин, неизмеримо хуже. Лучше уж лишиться тела, но остаться самим собой, чем пресмыкаться, молить о пощаде и быть готовым на что угодно… Бедный, бедный Артур! Ему в самом деле не повезло. Он даже не пустота, он…

Подходящего определения в словарном запасе Горского не нашлось.

Откуда ни возьмись рядом с художником появился Азарий в черных рыцарских латах. Тяжелый меч волочился за ним по полу, темный плащ развевался за плечами, хотя ветра не было…

– Его душа, – рыцарь показал на Корнилина, – пребудет в вечных муках! Навсегда закроются за нею двери ада, а черные стражи пометят ее Знаком Вечного Заточения. Она будет навеки проклята и никогда не спасется. Никогда-а-а…

Сергею стало так жутко, будто это его, а не Артура ожидает вечное проклятие и плен.

«Быть пленником, что может быть хуже? – подумал он. – Наверное, „они“ предложат мне душу Корнилина в обмен на тайну. Может, рассказать? Ничто в мире не стоит гибели духа, пусть даже и униженного…»

– Никогда-а-а… – повторило эхо подземелья страшное слово, произнесенное черным рыцарем.

Что-то заскрипело, завизжало, заблеяло, загрохотало, и… яркий свет ударил в глаза Горскому. Разве у него все еще есть глаза? Свет ослепил его. Что это? Преисподняя разверзлась перед ним или райские врата?

Все исчезло – черный рыцарь Азарий, безликие фигуры в капюшонах, жалкий, хнычущий Корнилин – все. Осталось только подземелье, которое теперь, благодаря свету, Горский смог рассмотреть как следует. Ничего особенного: грязный пол, мокрые своды, осыпавшаяся земля, дырка вверху, откуда льются солнечные лучи…

Громкое блеяние привлекло внимание Сергея – на полу, прямо на куче земли и камней, возился козленок, беленький, с маленькими рожками.

«Так я все еще жив! – догадался Горский. – Раз я вижу и слышу этого козленка, значит…»

Он приподнял голову и ощупал себя. Тело как тело, даже не очень худое; флорентийский медальон на месте, согревает грудь. Сергей попытался встать, но у него не получилось. Ноги слушались плохо, голова кружилась. Ударившись при падении затылком, он, по-видимому, потерял сознание, потом начались бредовые видения… Такое бывает. Может, у него сотрясение мозга или еще что посерьезнее…

Козленок наконец очухался и подошел к Горскому, трогая его мягкой теплой мордочкой.

– Как ты сюда попал? – поинтересовался Сергей и вдруг понял, что козленок провалился в подземелье случайно и что теперь они оба смогут выбраться наружу через ту дырку, которую он проделал при падении. Именно через нее льется свет, и через нее они выберутся наверх, к солнцу и жизни.

Сверху опять посыпалась земля, раздались громкие крики. Пастух искал козленка.

«Мы спасены!» – понял Сергей, и его сердце радостно забилось.

Спустя несколько часов в домике у пастуха, вымывшись и вычистив одежду, Горский вдруг вспомнил Богиню, которая сильно смахивала на женщину с картины Артура «Искушение», вспомнил самого художника… Жаль, что они больше не увидятся. Но особенно жаль, что не существует Тайны, которую у него пытались выведать и которую он сохранил, несмотря ни на что! А может…

Фантастическое предположение захватило Горского. Что, если он действительно знает? Ему стало холодно, потом бросило в жар. Что, если…

До него вдруг дошло – в замок, где проживала Мари, он попал не случайно, в подземелье он тоже провалился не случайно. Именно попытки неких злоумышленников выведать его секрет заставили его вспомнить. Вместо злости Горский почувствовал облегчение и благодарность к тому, кто заманил его в подземелье. Это действительно оказалась ловушка. Сиур был прав. Прав! А Сергей его не послушал… и правильно сделал. Теперь кое-что проясняется…

Пастух угощал гостя сыром и козьим молоком, причитая и сетуя на то, что «месье был так неосторожен».

– Хорошо, что козленок провалился, а я пошел его вызволять! – радовался он, выпивая очередной стакан белого вина. – А то неизвестно, сколько бы пришлось месье сидеть в проклятом подземелье! В наших местах такое не редкость. В прошлом году взрослая коза провалилась, так месье Ален, хозяин замка, очень ругался. Когда они с женой здесь жили, мне приходилось пасти коз вон за тем холмом! – Пастух показывал рукой через окно, вдаль, туда, где начинало садиться солнце. – Вокруг замка много подземных ходов, они осыпаются, поэтому гулять одному, без спутников, опасно.

– Какое сегодня число? – спросил Горский.

Оказалось, что он пролежал в подземелье три дня. Его снова стали одолевать сомнения. Происходило ли с ним все на самом деле или привиделось? Из-за травмы головы.

На затылке у него образовалась большая шишка, болезненная на ощупь. Это был факт, а остальное – игра воображения…

Глава 9

Бабу Надю знобило. Она то и дело выбегала во двор полуодетая – к колодцу, белье развесить, дров принести. Вот и прохватило студеным ветром. Печка за день раскалилась добела, в доме теплынь, а у нее зуб на зуб не попадает. Или ее беспокойство гложет? Что там с Иваном? Вернулся ли?..

От деда Ильи пока никаких известий. После метелей наступила оттепель, снег покрылся твердой корочкой. Идти по нему трудно и молодому, не то что старику. Так что нужно набраться терпения и ждать…

Баба Надя с девчонками остались в лесном доме одни, без мужика. Непривычно и тревожно. Хоть и любила она командовать, чувствовать себя «на коне», присутствие мужчины в доме было ей необходимо. Во-первых, чтобы давать ему указания; во-вторых, для безопасности. И ее покойный муж, и дед Илья, и сын Иван – все были отличные охотники, белке в глаз попадали. Они и Надьку с малолетства к оружию приучили, так что ружье она, если что, не только зарядить сумеет, но и выстрелить. После того как Илья с Петькой отправились в село, она зарядила не одно, а целых два ружья. Тайком от девчонок, чтобы не смеялись. Одно ружье баба Надя поставила у себя в комнате, за занавеской в изголовье кровати, а второе пристроила на кухне, в углу за посудным шкафом. На душе стало спокойнее.

«Чего я боюсь?» – спрашивала она себя, но так и не находила ответа.

Местных мужиков и парубков опасаться смешно – все они сами обходили лесной дом сороковой дорогой. Баба Марфа умела народ в страхе держать, хотя нарочно ничего для этого не делала. Ее смерть осенью ничего не изменила: «ведьмино логово», как окрестили ее дом местные люди, осталось табу. Никто сюда близко не подойдет, тем более зимой. А чужим в лесу вовсе делать нечего.

Но вопреки всему баба Надя чуяла недоброе. Может, от этого и озноб, и бессонница, и головная боль. Сколько она голыми пятками по снегу за свою жизнь побегала – и никогда даже насморка не подхватила!

В окна смотрела темная ночь, за стенами глухо шумел лес. В доме тикали ходики, жарко дышала печь, а на душе у бабы Нади кошки скребли.

– Да что ж это такое?! – рассердилась она на себя. – Надо оладий поесть с вишневым вареньем. И чаю заварить с малиной, вон самовар поспел.

Еда считалась у нее первейшим средством от всякой хвори и методом решения всех проблем. Как только бабу Надю начинали одолевать тяжелые мысли или смутные страхи, в голове сама собой рождалась идея: «Надо поесть!» Эта нехитрая жизненная философия помогла ей сохранить здоровье и здравомыслие в любых обстоятельствах.

Баба Надя положила в кружку сухой малины, залила кипятком и принялась за оладьи.

Неожиданный стук в дверь заставил ее подпрыгнуть. Кусок оладьи застрял в горле, и она, пытаясь запить, обожглась горячим чаем.

– Тьфу, пропасть! Холера! Кого это принесло? – Она замерла и прислушалась. – Неужто показалось с перепугу?

Баба Надя встала, задула свечу и на цыпочках прокралась к шкафу, проверить, на месте ли ружье. На месте.

«Кто бы это мог быть? – думала она. – Лида и Элина давно улеглись спать и на улицу не выходили. В любом случае мимо нее они не проскользнули бы. Может, Иван вернулся?»

В доме стояла тишина, нарушаемая прерывистым дыханием бабы Нади. «Показалось», – решила было она, и в этот момент стук повторился. Не громкий, но настойчивый.

Баба Надя на цыпочках подошла к двери, не зная, что за незваный гость явился в ночную пору.