История Сэмюела Титмарша и знаменитого бриллианта Хоггарти - Уильям Теккерей

Вот таким-то манером и покинула нас моя тетушка. Я не знал об ее отъезде, ибо находился в тот час в конторе, и, подходя к дому в шестом часу вместе с Гасом, я увидел улыбающееся личико милой моей Мэри, которая нетерпеливо выглядывала из окошка и манила нас обоих в дом. Мне это показалось весьма удивительно, потому что миссис Хоггарти не выносила Хоскинса и не раз заявляла мне, что я должен сделать между ними выбор. Итак, мы вошли в дом, и Мэри, которая уже успела осушить слезы, встретила нас самой что ни на есть радостной улыбкой и засмеялась, захлопала в ладоши, закружилась по комнате и пожала Гасу руку. И что, по-вашему, предложила эта маленькая негодница? Провалиться мне на этом месте, если она не сказала, что не прочь поехать в Воксхолл.

К обеду стол был накрыт всего на три персоны. Гас, дрожа от страха, уселся с нами; и тогда миссис Сэм Титмарш поведала все, что тут приключилось, и как мистер Брафф умчал миссис Хоггарти в Фулем в своей роскошной карете четверней.

- Ну, и бог с ней, - со стыдом признаюсь, сказал я; и мы наслаждались своим обедом - телячьими отбивными и пудингом с вареньем - куда больше, нежели миссис Хоггарти, обедавшая в тот день на серебре и золоте в "Ястребином Гнезде".

Мы превесело провели время в Воксхолле, причем Гас пожелал сам уплатить за угощение; и смею вас уверить, мы от души желали, чтобы тетушка подольше не возвращалась, - те три недели, что ее не было, нам жилось куда веселей и уютней. По утрам, перед тем как мне идти в контору, милочка Мэри стряпала завтрак; по воскресеньям мы отдыхали; глядели, как прелестные малютки в Воспитательном доме ели вареную говядину с картофелем, и слушали прекрасную музыку; но как ни хороша была музыка, малютки эти, по-моему, были еще прекрасней, и глядеть, на их невинные счастливые личики было лучше, нежели слушать самую наилучшую проповедь. В будние дни в пять часов пополудни миссис Титмарш совершала прогулку по левой стороне Лэмс-Кондуит-стрит (ежели идти к Холборну) и иной раз доходила до самого Сноу-Хилл, и уж тут-то непременно встречали ее два молодых джентльмена из Западно-Дидлсекского страхового общества; и как же весело мы все вместе шли обедать! Однажды мы увидели, что неподалеку от фабрики Дэя и Мартина по производству ваксы (которая в ту пору была не в пример скромнее нынешней) какой-то франд на высоких каблуках, при трости с золотым набалдашником и в пышных бакенбардах, ухмыляясь во весь рот, заглядывает Мэри под шляпку и пытается с нею заговорить, да, пытается заговорить с Мэри и пожирает ее взглядом, - кто же, вы думаете, как раз тут и появился? Мы с Гасом. И в мгновение ока сей господин был схвачен за ворот, и вот он уже растянулся на земле у стоянки наемных экипажей, на потеху ухмыляющимся конюхам. А лучше всего было то, что его шевелюра и бакенбарды остались у меня в руке; но Мэри сказала: "Будь к нему снисходителен, Сэмюел, это всего лишь француз". Тогда мы отдали парик, и один из ухмыляющихся конюхов напялил его на себя и так доставил растянувшемуся на соломе французу.

Тот выкрикнул что-то касаемо "arretez", в "Francais", и "champ d'honneur" {Арестовать, француз, поле чести (франц.).}, но ми пошли своей дорогой, и на прощанье Гас показал господину французу нос. Все вокруг захохотали, и на этом приключение наше кончилось.

Эдак дней через десять после отъезда тетушки от нее пришло письмо, каковое я и привожу здесь:

"Любезный племянник, я всем сердцем стремлюся в Лондон, уж, наверно, и у тебя, и у моей племянницы Мэри большая во мне нужда; ведь у ней, бедняшки, совсем нету опыта жизни в столице, она не умеет икономнячать, нет у ней качеств, потребных доброй жене и хозяйке дома, так что я уж и не знаю, как она там без меня управляется.

Вели ей, штоп не вздумала платить более шести с половиною пенсов за вырезку и по четыре и три четверти за говядину для супу, и что наилутчее лондонское масло нельзя брать дороже восьми с половиною пенсов, а для пудингов и в готовку надобно брать масло подешевле. Миссис Титмарш уложила мои сундуки без всякого старания, и дужкой замка проткнула мое желтое атласное платье. Я его заштопала и уже два раза надевала, на два изысканных (хотя и скромных) вечера, кои устраивал гостеприимный хозяин дома, а зеленое бархатное надевала в субботу на званый обед, на котором меня вел к столу лорд Скарамуш. Все было на самый что ни на есть шикарный лад. Подавали суп двух сортов (куриный и мясной), потом тюрбо и лосося, а к ним соус из омаров в огромных соусниках. А ведь за одни омары надо отдать пятнадцать шиллингов. Да за тюрбо три гинеи. Лосось весил никак не меньше пятнадцати фунтов, и уж на другой день его к столу не подавали, всю неделю ни кусочка маринованного лосося. Эдакое расточительство как раз пришлось бы по нраву миссис Сэм Титмарш, ведь она, как я не устаю говорить, есть настоящая прожигательница жизни. Да, ваше счастье, мои милые, что есть у вас старуха тетка, которая знает, что к чему, и кошелек у ней набит туго, ежели бы не он, не постесняюсь сказать, кое-кто рад бы выставить ее за дверь. Это я не об тебе, Сэм, ты, надобно признать, был мне покорным племянником. Что ж, скорей всего я на свете не заживусь, и некоторые не станут горевать над моей могилкой.

А в воскресенье я, конечно, маялась животом, и все, видать, соус из омаров виноват; но ко мне пригласили доктора Блога, и он сказал, что боится, уж не чахотка ли это, однако же дал мне питье и белой доны, и мне полутшело. Пожалуста, побывай у него, - он живет в Пимлико, и ты можешь зайти к нему после службы, - и вручи ему один фунт и один шиллинг, да смотри не забудь передать мой поклон. У меня здесь нет других денег, один только билет в десять фунтов, а все прочее заперто в моей шкатулке у вас на Лэмс-Кондуит-стрит.

Надобно тебе сказать, что хотя в шикарном доме мистера Браффа и угождают грешной плоти, но о духе пекутся не менее того. Всякое утро мистер Брафф не токмо что читает молитвы, но и проповеди; и его наставления перед завтраком дают пищу алчущей душе! Все здесь в самолутшем стиле; завтрак, обед и ужин подают на золоте да на серебре; а его герб и девиз латинское слово "Industria", кое обозначает трудолюбие, и оно выведено повсюду, даже на тазу для умыванья и на прочих фаянсовых предметах у меня в спальне. В воскресенье преподобный Граймс Уошпот из здешней общины анабаптистов весьма нас всех уважил - в домовой часовне мистера Браффа три часа читал нам проповедь. Как вдова Хоггарти, я всегда ревностно поддерживала англиканскую церковь; но надобно сказать, что своей волнующей проповедью мистер Уопшот куда как превзошел преподобного Бленда Бленкинсона от англиканской церкви, каковой после обеда попотчевал нас кратким рассуждением на два часа.

Скажу тебе по секрету, миссис Брафф - полное ничтожество, и ни об чем у ней нет собственного понятия. А дочка ее, мисс Брафф, уж до того дерзка, что я однажды пообещала нахлестать ее по щекам, и сей же час отбыла бы из ихнего дому, да мистер Брафф принял мою сторону, и мисс, как полагается, предо мною извинилась.

Уж и не знаю, когда я ворочусь в город, больно хорошо меня здесь принимают. Доктор Блог говорит, фулемский воздух очень моему здоровью пользителен; а как женская половина семейства с собою на прогулки меня не приглашает, преподобный Граймс Уопшот по доброте своей часто меня сопровождает, и как же это приятно прогуливаться в Патни и Уондсворт, опершись на его руку, да любоваться на красоты природы. Я говорила ему об моем слоппертонском владении, и он не согласен с мистером Браффом, что его надобно продавать, но об этом предмете я сама решу.

Пока суд да дело, надобно вам приискать комнаты полутше; и не забывайте всякую ночь прогревать мою постель грелкою, а в дождь зажигайте камин; да пускай миссис Титмарш достанет мое голубое шелковое платье и перелицует его к моему приезду; а мою фиолетовую жакетку может взять себе; и, надеюсь, она не носит те три великолепных наряда, какие ты ей подарил, а бережет про лутшие времена. Вскорости я введу ее в дома моего друга мистера Браффа и прочих моих знакомых.

Остаюсь всегда тебя любящая тетушка.

Я приказала прислать из Сомерсетшира ящик Росолио. Когда его доставят, пришли, пожалуйста, половину ко мне сюда, только не забудь заплатить за карету. Это будет достойный подарок моему любезному хозяину мистеру Браффу".

Письмо это привез сам мистер Брафф и вручил мне в конторе, извинившись, что по оплошности сломал печать: письмо лежало среди его личной корреспонденции, и он вскрыл конверт, не поглядевши на адрес. Он, разумеется, его не читал, чем весьма меня обрадовал, ибо я не желал бы, чтобы ему стало известно мнение моей тетушки об его дочке и супруге.

На другой день некий господин прислал за мной из кофейни Тома, с Корнхилла, велевши передать, что имеет срочную надобность переговорить со мною; и когда я вошел туда, я тотчас увидел своего старого знакомца Смизерса, из фирмы "Ходж и Смизерс", - он был только что с дилижанса, и у ног его стоял ковровый саквояж.