Если подарить свой пряник придурку - Джана Эштон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Келлер идет за мной на кухню и наблюдает, как я наполняю чайник водой и ставлю его кипятиться. А точнее, он осматривает мою кухню. Я его прекрасно понимаю, если бы мне выпала возможность исследовать его кухню, я бы с удовольствием это сделала. Мне нравится узнавать, что люди предпочитают использовать, пока готовят. Их любимые миски и лопатки для смешивания. Используют ли они металлическую посуду для выпечки или стеклянную? Сковородки с антипригарным покрытием или из нержавеющей стали? Есть ли в их духовке полка с подогревом, и пользуются ли они мороженицей? Меня увлекают подобные вещи.
— Я арендую этот дом, поэтому это не совсем кухня моей мечты, но она уютная и выполняет свою функцию.
— А какая кухня твоей мечты? Эта довольно милая, — добавляет он, оглядывая мое аккуратное, но эффективное пространство. Здесь сочетаются хай-тек с винтажным стилем. На стене висят открытые полки, наполненные старинной посудой вперемешку с рождественской атрибутикой: кружки с Сантой, солонка и перечница в виде оленей, старая деревянная вывеска с рекламой горячего шоколада, двадцать пять центов за чашку.
— Огромная и глубокая раковина, как в фермерских домах. Меня даже не волнует, что это клише, я всегда хотела такую.
— Только из чугуна, а не из нержавеющей стали, — вставляет Келлер, доставая пару рождественских кружек с моей полки.
— Да! Единственная чаша, достаточно большая, чтобы можно было даже искупать детей.
Ого. Зачем я упомянула детей? Мне нужно соблазнить его, а не заставить думать, что я пытаюсь повесить на него грязные пеленки. Непристойный эльф использовал бы такую раковину, чтобы мыть там свои секс-игрушки, а не детей. А еще точнее, он бы вообще никогда не поднял тему раковины. Я изо всех сил стараюсь не вздыхать, когда спрашиваю, не хочет ли он осмотреть остальную часть дома. Я должна вытащить его из моей очаровательной кухни.
Кроме того, когда мы входим в гостиную, я вспоминаю, что оставила «Завтрак, булочки и чай» включенным. Келлер начинает смеяться, как только видит себя на экране. Замечательно. Теперь я точно выгляжу как его преследователь, от которого исходит угроза крошечного котенка, который появляется на пороге и не хочет уходить.
— Эмм. — Я не знаю, что сказать, и хватаю пульт. — Наверное, только что началось. На моем телевизоре всегда включен кулинарный канал. — Я нажимаю на пульт, и телевизор выключается. В комнате становится еще темнее, потому что единственное оставшееся освещение — это моя елка и свет, проникающий из кухни.
— Джинджер. — Келлер сокращает расстояние между нами, забирает пульт из моей руки, и бросает его на диван. Он держит мою руку в своей, притягивая еще на дюйм ближе к себе. — По-моему, ты в меня немного влюблена.
Угу.
— Я нахожу это очаровательным. Ты очаровательна.
Ну, вот. Это та часть, где он бросает меня? Говорит, что для него я, как очаровательная младшая сестренка? Вот, уж нет!
— Я не очаровательная, — объявляю я, затем слегка толкаю его, и он падает на диван. — Я еще та стерва. Не обращай внимания на пижаму. Думай обо мне, как о непристойном эльфе, — наставляю я, усаживаясь на него.
На мгновение он выглядит слегка удивленным, но потом снова улыбается. Меня это не смущает, поэтому я просовываю руку под его рубашку, ища пряжку ремня, а другой рукой хватаю за волосы. Затем наклоняюсь и целую его.
— Я вовсе не милая. Давай займемся безумным ненавистным сексом.
Келлер останавливается и отодвигается достаточно далеко, чтобы увидеть мое лицо, его собственное выражение кажется смущенным.
— Ненавистным сексом? Я тебе не нравлюсь, Джинджер?
— Нет! Ты мне безумно нравишься, как ты и сказал. Хорошо? Но я знаю, что, вероятно, напоминаю тебе младшую сестру твоего лучшего друга, и ты считаешь, что я слишком очаровательная, чтобы спать со мной. Но это не так. Я абсолютно непристойная. — Я делаю паузу, потому что не хочу себя переоценивать или лгать. — В меру непристойная, — исправляюсь я.
— Джинджер. — Келлер удерживает мою руку на своем ремне, ожидая, пока я полностью сосредоточусь на нем. — У меня никогда не было ни одной мысли о тебе, как о сестре.
— Оу.
— Да, это правда, что я нахожу тебя очаровательной. Но, как оказалось, для меня это очень и очень сексуально.
— Оу, — снова отвечаю я, но на этот раз с большей надеждой в голосе.
— И ты мне больше, чем просто нравишься, Рыжик. Так что не уверен, что ненавистный секс хоть удаленно возможен.
— Ясно, — соглашаюсь я, слегка покачиваясь у него на коленях. Мне кажется, что мы много болтаем, для людей, которые согласны в том, что должны быть голыми.
— Ты только в этом заинтересована? — Он все еще держит мою руку, но успокаивающе выводит круги по моей коже, поэтому я не чувствую разочарования от того, что он остановил меня в снятии его джинсов.
— Ну… — Я делаю паузу. — В основном я пыталась соблазнить тебя. Плюс я никогда не делала этого раньше, поэтому мне хотелось добавить это в свой список.
— Хммм, — шепчет Келлер мне на ухо, оставляя дорожку поцелуев на моей шее. — Какие вещи ты тогда делала, моя озорная эльфийка?
— Ну, знаешь, обычного типа вещи.
— Обычного типа?
— Ну, да, обычные вещи.
— Хммм, — бормочет он, отпуская мою руку, и когда я снова тянусь к его ремню, он не возражает. Своей рукой он скользит вверх и вниз по моему бедру, и захватывает мои губы своими, целуя почти до потери сознания.
Однако, мой чайник оказывается кайфоломным козлом, потому что именно в этот момент начинает свистеть. Громко. Я стону в отчаянии, когда высвобождаюсь из объятий Келлера, встаю и бегу на кухню, молча проклиная свой чайник. И, кроме того, если бы мы разогрели пару кружек воды в микроволновке, то даже не услышали бы ее сигнал, и уже могли бы заниматься сексом. Вместо этого, теперь я должна налить чай. Верно? Я со вздохом достаю два чайных пакетика из старинной сахарницы, где у меня они хранятся.
— Что ты делаешь? — Келлер встает позади меня, его руки скользят по моей талии, когда он наклоняется и прикусывает зубами мочку моего уха.
