Поднятые на белой кошме. Ханы казахских степей - Турсун Султанов

Согласно рассказу, содержащемуся в „Мунтахаб ат-таварих-и Муини“ и „Муизз ал-ансаб“, когда в 1306–07 г. умер Тува (Дува) — хан, его старший сын и наследник, Есен-Буга, отсутствовал в стране. По этой причине царевичи и знать передали султанат его брату Кебеку. „После того как Кебек отцарствовал полтора года, к нему прибыл Есен-Буга, находясь в числе прочих подчиненных. Кебек по крайнему добросердечию отдал престол султаната своему старшему брату, и сам стал в круг повиновения и покорности.

Есен-Буга в награду за это повелел: „Изберите себе из всего улуса богатых людей“. Кебек так и сделал. И те, которые теперь (в начале XV в. — Т. С.) с гордостью называют себя собственными людьми Кебека, из их потомства [Муизз ал-ансаб, л. 32а; Мунтахаб ат-таварих, изд., с. 107; МИКК, с. 116]. Вторично Кебек вступил на престол в 1318 г., после смерти своего старшего брата Есен-Буга-хана.

По словам Плано Карпини, Чингизхан „издал многочисленные законы и постановления“; „одно постановление такое, что всякого, кто, превознесясь в гордости, пожелает быть императором собственною властью без избрания князей, должно убивать без малейшего сожаления“ [Плано Карпини, с. 43]. Но, как известно, жажда власти не знает законов, постановлений. Только за время второго междуцарствия, т. е. в период между смертью Угедей-хана в 1241 г. и торжественным возведением на престол царевича Гуюка на августовском курултае 1246 года, было совершено, по меньшей мере, две попытки захватить престол верховной власти „военной силой и смелостью“ — братом Чингизхана, Отчигином, и внуком Чингиз-хана (в источнике имя его не называется); первый был прощен, а второй — казнен. [Плано Карпини, с. 43–44; Рашид ад-Дин, т. 2, с. 116–117].

Зато в последующей истории чингизидских улусов было немало лиц, которые поставили самого себя ханом насильно, посредством меча, и путем убийства царствующего государя. Чаще всего в оправдание низложения и убийства царствующего хана приводилось то, что он лишился своих прав вследствие своего развратного, недостойного престола образа и многократных нарушений Ясы Чингизхана. Насильственной смене государя свойственна одна любопытная особенность; приход узурпатора к власти, путем убийства хана, не считался преступным деянием, не преследовался законом. Иными словами, судьбу правителя определяли не столько степень законности его прав на престол и способ прихода к власти, сколько его текущая политика и образ жизни.

При ослаблении ханской власти и пресечении династии власть обычно переходила к главарям кочевых родов и племен. В частности, такое событие имело место в середине XIV века в Чагатайском улусе. А произошло вот что.

Против Чагатаида Казан-хана, который отличался крайне жестоким характером, взбунтовалась часть тюркских эмиров. Хан выступил на них войной. Но борьба оказалась для Казан-хана неудачной, и в 747/1346–47 г. он пал в битве с эмиром Казаганом.

Казан был последним полновластным ханом Чагатайского ханства. После его гибели Чагатайская держава распалась на два отдельных государства — западное и восточное. В западных владениях — Мавераннахре (Среднеазиатское междуречье), род Чагатая потерял свое господство, и фактическая власть находилась в руках тюрко-монгольских эмиров (беков), среди которых затем выделился эмир Тимур (годы жизни: 1336–1405) из отюреченного монгольского племени барлас.

Тимур начал свою политическую карьеру в конце 50-х годов XIV в. с установления власти над племенем барлас; к семидесятому году XIV в. он сумел подчинить себе весь Мавераннахр. В ту эпоху в Средней Азии сохранялся принцип, что право на престол и титул хана имеют только прямые потомки Чингизхана. Поэтому эмиры, захватившие власть, начиная-с эмира Казагана и кончая эмиром Тимуром, возводили на престол подставных ханов из потомков Чингиз-хана. Так что Тимур, хотя и был полновластным правителем своего государства, никогда не носил ханского титула. Придаваемый ему в некоторых документах (например, грамота из Сыгнака) ханский титул — „Эмир Тимур-хан“, как установил В. В. Бартольд, являются поздними подделками. На своих монетах и в своих письмах к иностранным монархам он везде называл себя „Эмир Тимур Гурганом“ [о Тимуре и его государстве см.: Бартольд, т. 2, ч. 2, с. 27–62; Якубовский, 1946, с. 42–74; Тамерлан, 1992; Haider, 1976, р. 61–82; Manz, 1989; Woods, 1990, p. 1–61; Ismail Aka, 1991].

Эмир (собст. амир) — арабское слово, равнозначащее тюркскому бек и монгольскому нойон. Гурган — монгольское слово „зять“. Со времени Чингизхана (ум. в 1227) и первых Чингизидов это нарицательное имя превратилось в почетное прозвание, титул лиц, женатых на царевнах из дома Чингизхана. Как уже говорилось, генеалогия играла важную роль в государственной и политической жизни той эпохи, и во всех частях обширной Монгольской империи, даже после ее распада, высоко ценилось родство с „золотым родом“ Чингиз-хана. Согласно историку Хафиз-и Абру (ум. в 1430 г.), „по старинному уставу и обычаю, гурган должен стоять, как слуга, перед уругом“, т. е. перед Чингизидом. Тем не менее, однако, почетное прозвание гурган („Зять ханского рода“) служило предметом стремления тогдашних честолюбцев.

В Средней Азии прозвание гурган стало особенно известно с тех пор, как его принял эмир Тимур (правил в 1370–1405 гг.). Захватив в 1370 г. гарем своего предшественника эмира Хусайна, Тимур взял себе четырех из его многочисленных жен, между ними Сарай-Мульк-ханум („Биби-ханым“), дочь Казан-хана, убитого в 747/1346–47 г. Как ханская дочь, она стала старшей женой Тимура, а Тимур получил право носить почетное прозвание гурган. По его примеру с домом Чингизхана породнились многие из его детей и внуков: Мираншах, Шахрух, Улугбек и др. В этой связи интересно отметить, что среднеазиатский историк XVII в. Мах муд ибн Вали называет династию Тимуридов словом „гурганийан“. которое можно переводить как „семья Гурганов“, „династия Гурганов“.

Тимур был рьяным представителем монгольских традиций и называл себя полномочным представителем державных прав монгольских ханов и преобразователем созданной волею Небес империи Чингизхана. Однако для таких широких полномочий одного брачного родства с ханским родом было мало. Чтобы объяснить и оправдать фактически установившееся политическое господство Тимура и его рода в Средней Азии, была придумана совершенно фантастическая легенда, цель которой — осветить историей идею наследственной власти, значение Тимура как преемника прежних властителей Средней Азии. Согласно этой легенде, которую мы находим у нескольких тимуридских историографов, у Тимура и Чингизхана предки были общие и что будто прадед Чингизхана, Кабул-шах, заключил письменный договор со своим братом Качули, легендарным предком Тимура, по которому потомки одного должны были быть царями, потомки другого — полновластными правителями. Будто бы этот договор был возобновлен между Чингиз-ханом и Карачаром, потомком Качули, и на его основании некоторые из предков Тимура при современных им монгольских ханах управляли Средней Азией. Но этот документ, снабженный „красной печатью“ (ал тамга), якобы исчез во время политических смут в Чагатайском улусе в начале XIV в. Так что совместное властительство ханов-Чингизидов и эмира Тимура над Чагатайским улусом имеет, мол, юридическое основание — письменное благословение их властных предшественников.

Короче говоря, хотя Тимур ханского титула никогда не носил и называл себя только представителем „обладателя престола“ (сахиб ат-тахт), т. е. подставного хана, однако этот статус принял такую форму суверенности, которая позволила ему передать власть непосредственно своим потомкам и положить в Средней Азии начало новой династии-нечингизидов. Царевичи дома Тимура носили титул мирза (сокр. от амирзаде — „сын эмира“).

При Халиле, внуке Тимура, была совершена первая попытка перенести „ханство“ из рода Чингизхана в род Тимура. Заняв в 1405 г. столицу государства, Самарканд, Халил провозгласил „ханом“ Мухаммад-Джахангира, сына умершего в 1403 г. первого наследника Тимура, Мухаммад-Султана. Однако вместе с владычеством Халила в 1409 г. окончилось и „ханство“ Мухаммад-Джахангира, представителя Тимуридов. При Улугбек-мирзе (правил в Мавераннахре в 1409–1449 г.) в Самарканде были подставленные ханы из Чингизидов.

Государство Тимуридов было завоевано в начале XVI в. кочевыми племенами из Восточного Дешт-и Кипчака во главе с Шейбани-ханом, потомком Джучи, старшего сына Чингиз-хана. Небезынтересно отметить, что в официальной истории Шейбани-хана Тимур представлен как безродный узурпатор, даже имена предков которого толком неизвестны. В источнике обыгрывается имя отца Тимура — Тарагай и созвучное этому имени тюркское слово тариг (просо). Некто, сообщает придворный историограф Шейбани-хана, состоял на службе у Чагатай-хана, второго сына Чингизхана. „Он сеял просо (тариг) для дома Чагатая и был хранителем его амбаров в городе Алмалыке (тогдашняя столица Чагатайского улуса в долине р. Или. — Т. С.). Отец Тимура, Тарагай, — потомок того самого таригбагчи“ („работника по уходу за просом“) [Нусрат-наме, л. 116а].