Алчность - Тара Мосс

— Вы можете рассказать, что случилось потом? — настойчиво продолжал Бартел.

Мак видела, как пальцы стенографистки бегают по клавишам, фиксируя каждое слово. Адвокат и его помощник что-то кропали в блокнотах, перешептываясь друг с другом и своими подчиненными. Художник перевернул страницу альбома, собираясь делать новую зарисовку. Одна из присяжных, пожилая женщина в круглых очках, рассматривала снимок места преступления, достав его из папки с материалами. Мак подумала, что она, наверное, изучает вид фургона, в котором тот ее похитил, или фото инструментов для патологоанатомических исследований, украденных им для того, чтобы испробовать на ней, и от мыслей об этом ее затошнило.

— Мисс Вандеруолл?.. — поторопил свидетельницу Бартел.

Господи, еще надо отвечать?!

— Я… — пробормотала она дрожащим голосом, — не помню всех подробностей. Внутри машины были занавески… поэтому я ничего не видела, не могла видеть, куда он меня вез. Я сделала все, чтобы освободиться. Стала разговаривать с ним, пытаясь убедить его отпустить меня, обещала, что ничего дурного ему не сделаю. Просила высадить на обочине дороги — и я никому ничего не расскажу. Предлагала ему все свои деньги, но этот тип только все больше возбуждался. Приказывал мне помалкивать. Думаю, машина шла на большой скорости, похититель не глядел толком на дорогу, а потому фургон потерял управление и рухнул в речку. Удар был ужасным. Эд приковал меня наручниками к цепи. Когда фургон перевернулся, меня подкинуло в воздух, и я сильно ударилась о стену. Позднее я узнала, что у меня сломаны ребра. Наверное, цепь разорвалась от удара, потому что я смогла наконец освободиться. В фургон натекла вода. Мне удалось вылезти через переднее окно, и я пошла через речку вброд. Меня трясло от холода, и я не могла понять, где нахожусь, но потом выбралась на берег и получила сильный удар по голове. Придя в себя, я увидела, что Эд стоит надо мной.

В этот момент слезы, то и дело наворачивавшиеся на глаза, неудержимо потекли по ее щекам.

— Я почувствовала, что меня связали. — Макейди, несмотря на героические усилия, начала всхлипывать. — Я сообразила, что, с тех пор как я шла по воде, прошло довольно много времени. Думаю, я потеряла сознание. Боль была ужасная. Голова отчаянно болела. Я не могла двигаться. Меня жутко знобило, вдобавок я оказалась голой. Тут я увидела инструменты. — Пытаясь успокоиться, Мак глубоко вздохнула. — Он сказал, что сделает мне вскрытие по всем правилам анатомии и обещал нанести смертельные раны в самый последний момент.

Голос у Макейди сорвался, и она прикрыла рот рукой.

— Не хотите немного отдохнуть, мисс Вандеруолл? — спросила судья.

Макейди, не в силах сдержаться, глянула на скамью подсудимых и встретилась глазами с Эдом.

Не смотри на него! Не смотри!

Его бледно-голубые глаза совершенно ничего не выражали. Она не замечала в них ни малейшего намека на чувства, ни тени сострадания.

А затем она увидела, что губы Брауна шевелятся.

— Я виновен, — послышался его тихий голос.

Часть присутствующих, услыхав эти слова, повернулись к нему. Мак едва дышала.

— Я виновен, — чуть слышно повторил Эд и поднялся на ноги. Мак не могла поверить своим ушам. — Я виновен, — в третий раз сказал он, уже громче.

Адвокат Эда, Филип Грэйнджер, вскочил так резко, что его парик сбился набок.

— Я убил их, и других тоже убивал, — объявил Эд оцепеневшей публике. — Я признаю себя виновным во всех совершенных мной убийствах.

О господи! Что происходит?

— Ваша честь, мне необходимо получить некоторые дополнительные сведения. Могу ли я попросить присяжных ненадолго удалиться? — торопливо, но решительно произнес Грэйнджер.

— Присяжные могут покинуть зал, пока их не вызовут.

Что и произошло.

— Ваша честь, могу ли я просить разрешения подойти к скамье подсудимых?

— Разрешение дано.

Обычно спокойный Королевский адвокат поспешил к клиенту. Сначала Макейди не вполне осознала, о чем идет речь, но потом адвокат и подсудимый заговорили на повышенных тонах, и Эд вновь явственно произнес:

— Нет, я хочу признать себя виновным.

Ни один из присутствующих в зале не мог не услышать его слов.

Да. Признайся в этом, подонок. Признайся в своих преступлениях.

В зале царил хаос. Шепотки превратились в громкие возгласы потрясения.

— Прошу сохранять порядок! — крикнула судья, стукнув молотком. После ее слов восстановилась тишина, словно все лишь на мгновение забыли, где они находятся, и достаточно было одного напоминания, чтобы люди взяли себя в руки.

Грэйнджер обратился к судье:

— Ваша честь, я хотел бы просить о перерыве для переговоров с моим клиентом.

Он виновен. Он виновен, и все об этом знают.

— Я виновен в убийстве и хочу признаться в этом, — бесстрастно заявил Эд со скамьи подсудимых.

— Мы вас слышали, мистер Браун, — ответила ему судья. — Мистер Грэйнджер, я объявляю перерыв. Следующее заседание суда начнется в четыре часа. Мисс Вандеруолл, вы свободны.

— О господи! — вырвалось у Макейди.

— Прошу всех встать.

С этими словами судья покинула зал суда. На Эда надели наручники и увели. Дрожащая Мак сошла с помоста для свидетелей. Она не знала, куда идти, что делать. Уильям Бартел и Джерри Хартвелл подхватили ее и потащили к выходу, изо всех сил стараясь защитить от лавины вопросов, обрушившихся на нее со всех сторон:

— Мисс Вандеруолл, что вы думаете о его признании?

— Как по-вашему, что чувствуют сейчас семьи потерпевших?

— Вы были так расстроены, когда давали показания; как вы чувствуете себя теперь?

Краем глаза Мак заметила Энди, пробивавшегося к ней через бурлящую толпу репортеров, и открыла рот, чтобы позвать его, но представители прокуратуры втолкнули ее в маленькую комнату ожидания. Крики за дверью стихли, и Мак, опустошенная и растерянная, благодарно кивнув, опустилась в кресло. Слезы все еще текли по ее щекам, но в глубине сердца затеплилась надежда.

Глава 13

Хлоп!

В полночь еще одна бутылка шампанского «Moet & Shandon» громко выстрелила пробкой в потолок ресторана «Бонди Айсбергс» под хор пьяноватого смеха и аплодисменты.

— Мы это сделали!

— Ха-ха. Это он сделал, — вставил Джимми и получил от жены Энджи тычок локтем в бок — уже привычная кара за его безвкусные остроты. Но с тех пор как откупорили первую бутылку шампанского, прошло немало времени, благодаря чему большинству присутствовавших за столом его шутка пришлась по душе. Засмеялись все, кроме Джерри Хартвела. Ему не давала покоя одна мысль. Шампанское разлили, подняли бокалы.

— За свершившееся правосудие! — провозгласила Махони.

— За свершившееся правосудие! — вторили остальные.

— За то, чтобы никогда больше не увидеть этого подонка! — добавил Джимми.

— Я тоже за это выпью.

Когда после перерыва заседание суда возобновилось, Эд Браун был признан виновным по всем пунктам с вынесением окончательного приговора в трехнедельный срок. При этом Мак присутствовать в зале уже не было необходимости. Ее свидетельских показаний оказалось достаточно, и она наконец обрела свободу. Энди прекрасно понимал, как много для нее это значит.

Энди, Джимми, Энджи, Карен Махони, Джерри Хартвел, Лулу и Мак собрались на праздничный обед в «Бонди Айсберге» в честь долгожданного обвинительного приговора. Уже час они сидели в баре ресторана и пили как сапожники. «Айсбергс» — заведение новое и ультрамодное — заполняли в основном молодые загорелые люди в дорогих нарядах с логотипами, которые Энди, как ни бился, так и не мог расшифровать. Почему эта худышка написала у себя на заднице «Буддийский панк»? Здешняя кухня приятно отличалась от меню тех пабов, куда частенько захаживал Энди. Соответственно и обстановка заведения, что внутри, что снаружи, поражала воображение. Декор был выдержан почти строго в «варварском» стиле, дополненном белыми яйцеобразными креслами, свисавшими с потолка, и массивными светильниками, имитирующими подсвечники, расположенными арками над головами завсегдатаев. Их искусственно подрагивающие огни, казалось, пошевеливал несуществующий океанский бриз. Изогнувшийся полумесяцем берег Бонди-Бич и шумящий внизу океан хорошо просматривались сквозь огромные стеклянные панели, выходившие на север и северо-запад. Прямо под их столом сиял бирюзовой подсветкой бассейн спортивного клуба «Айсбергс», яркие прожектора выхватывали из темноты океанские волны в тот момент, когда они разбивались в белую пену, ударившись о бетонный парапет. Даже при закрытых дверях балкона Энди слышал неумолкающее дыхание океана. Угловой бар, где они сидели, да фактически и весь комплекс ресторана, прокатных пунктов, клубов и бассейна, казалось, держался каким-то чудом, рискованно прилепившись к самому краю скалы.