Алчность - Тара Мосс

— Отличное шампанское! Не могу поверить, что представители Короны могут так на нас потратиться! — захлебывалась от восторга Лулу.

Я тоже, подумал Энди.

— Судите сами, — произнес Джерри, гордо взмахнув золотой кредитной карточкой. — Это все нам. — С этими словами он застенчиво улыбнулся Макейди и расправил плечи.

Энди отлично знал, что их расходы значительно превысили бюджет, выделенный на банкет прокуратурой, и догадывался, что юрист старается произвести впечатление на Мак и ее подругу. Мак не обращала на это внимания. Если Джерри хочет выпендриваться за свой счет, то это его дело.

Дурак.

Сегодня ночью веселье кипело вовсю. Джимми и Энджи наслаждались редкой для них возможностью поужинать вне дома. Энди знал, что они вообще редко куда-то ходят, тем более вместе, он даже сомневался, доводилось ли им прежде ужинать в таком дорогом ресторане, как «Айсбергс». На протяжении всей бурной совместной жизни им постоянно приходилось следить за расходами. Сейчас, когда оба подумывали о том, чтобы завести еще одного ребенка, Энджи, должно быть, пришлось затянуть поясок.

Джерри тоже сегодня выглядел гораздо более раскрепощенным, чем обычно. Молодой поверенный ослабил узел галстука и оживленно прихлебывал шампанское, время от времени улыбаясь, в основном Макейди. Наверное, он давно пропустил тот час, когда обычно ложится спать, подумал Энди и покачал головой.

Карен Махони, Макейди и ее экстравагантная подруга Лулу сидели рядышком на необъятном кожаном диване, протянувшемся вдоль стены, смеялись и вели себя как заговорщицы. Энди не мог не улыбнуться, глядя на троицу, пихавшую друг друга локтями и обменивающуюся шуточками, часть из которых произносилась так тихо, что он, как ни старался, не мог их разобрать. Налицо была одна из сложных форм чисто женского общения. Чувство раскрепощенности за столом было таким явным, что, казалось, его можно потрогать рукой, и многие из их компании долго ждали этого праздника.

— Я знаю еще одну, — сказала Махони достаточно громко, чтобы все могли слышать. Она с трудом перевела дух после продолжительного приступа смеха, чтобы рассказать одну из своих странных кельтских баек. — Слушайте. — Далее последовала тирада с вкраплениями смутно знакомых слов, смысл которой не дошел ни до кого.

— Что это значит?

— Чтоб тебя кошка съела, а кошку чтоб дьявол съел!

Кажется, принято считать, что женщины должны болтать только о туфлях и тряпках?

Макейди засмеялась, качая головой:

— Я ругаю себя за то, что не знаю ни одного голландского ругательства. М-м-м… rukker! Одно есть! Кажется, это означает онанист.

Лулу расхохоталась.

К облегчению Энди, Мак выглядела совершенно счастливой, словно сбросила тяжкое бремя перенесенных ею невзгод. Шампанское зажгло щеки девушки румянцем, она вся лучилась невыразимым сиянием, а улыбка стала такой открытой, что временами он мог рассмотреть почти все ее безупречно белые зубы. Энди не видел, чтобы Мак так улыбалась с тех пор, как приехала в Австралию, а может быть, и вообще никогда. Он знал Макейди лишь в те времена, когда та боролась с тяжкими испытаниями, да и она познакомилась с Энди в трудные для него дни. Энди наслаждался, глядя на Мак через стол. Ее веселье радовало глаз, оно напоминало о том, из-за чего именно он попал в плен ее обаяния. Несмотря на то что в глубине души детектив опасался, что ночь закончится головной и сердечной болью, сейчас ему было на все наплевать.

— Расскажи нам одну из твоих баек, Энди, — улыбаясь, произнесла Мак. Она повернулась к Лулу: — Он всегда рассказывает отличные истории.

Энди требовалось некое поощрение. Он наклонился вперед, запустив на всю катушку свой дар рассказчика, чтобы позабавить маленькую аудиторию.

— Вот история, которая вполне может претендовать на Дарвиновскую премию, — начал он. — Однажды ночью, несколько лет назад, нам с Джимми пришлось бегом мчаться за угонщиком автомобилей, подростком, который пулей припустил по этим треклятым проходным дворам. Мы перепрыгивали через заборы, на нас лаяли собаки, а этот негодник сигал как кролик… короче, катастрофа. Казалось, это никогда не кончится. Господи, как же бегал этот мальчишка! Я начал выдыхаться, и не знаю, заметили ли вы, но Джимми тоже не Кэти Фримен.[8] Я уж думал, что этот мошенник доведет его до сердечного приступа, — добавил Энди, чувствительно ткнув смеющегося напарника в объемистый живот. — Он пыхтел, отдувался и отставал, как старикашка…

— Skata! Это мне пришлось тебя дожидаться!

— Наконец мы перепрыгнули последнюю ограду и оказались на улице фешенебельного квартала, а парнишка как в воду канул. Мы уж думали, что упустили его. Джимми злился, клял всех и вся, пыхтя с такой натугой, что я решил, он непременно свалится замертво прямо здесь. И вот, стоим мы с Джимми, запыхавшиеся, пытаемся отдышаться, как вдруг, непонятно откуда, раздается выстрел, и парень падает с дерева к нашим ногам, как манна с небес. Этот дурачок влез на дерево и по неосторожности прострелил себе мошонку!

Вскоре Энджи Кассиматис потащила мужа домой. Пьяный Джимми был немного разочарован, но, в конце концов, он получил свои заслуженные несколько часов веселья. С их уходом Энди и Джерри остались в компании троих расшалившихся женщин, сквернословящих на всевозможных экзотических наречиях, если не были захвачены полицейскими байками Энди. Как старший констебль, проходящий стажировку, и будущий детектив, Махони еще не накопила достаточного количества красочных историй. Да и суховатые юридические казусы Джерри явно не дотягивали до впечатляющих рассказов Энди. Внимание женщин доставляло ему большое удовольствие.

Макейди время от времени поглядывала на него с теплой, открытой улыбкой. Энди наслаждался ее ласковым взглядом и прикидывал, долго ли ему удастся удерживать его.

В час ночи все пятеро стояли у выхода из ресторана, щурясь от яркого света фонаря на противоположной стороне улицы. Свежий соленый воздух бодрил, океан шумел гораздо сильнее, чем казалось в баре.

Энди понимал, что теперь, когда судебные слушания закончились и нужда в даче показаний перед судом отпала, Макейди может в любой момент улететь обратно в Канаду. Скоро ее здесь не будет, и он не мог позволить ей исчезнуть, не сделав последней попытки примирения.

Отчаяние прибавило ему решимости.

— Тебя подвезти? — предложил он.

Сжимая в руке ключи, Энди обращался только к Макейди, демонстративно стараясь не смотреть на остальных, чтобы те не приняли его предложение на свой счет, особенно Джерри. Если она согласится, они наконец смогут поговорить. Это его единственный шанс.

В ожидании ответа Энди почувствовал комок в горле. Он физически ощущал на себе взгляд Махони. Еще двенадцать часов назад она силой оттащила его прочь от Макейди, но сейчас, когда дело закрыто, обвинительный приговор вынесен, она, кажется, менее склонна к тому, чтобы строить из себя няньку. Карен молча ждала ответа Макейди.

— М-м-м, это было бы прекрасно, Энди, — к его большому облегчению ответила та. Мак кивнула. — Спасибо за предложение.

— Я был бы счастлив отвезти вас в гостиницу, Макиди, — Джерри Хартвелл опять неверно произнес ее имя. Как он меня бесит, подумал Энди, придвинувшись к Мак и стараясь держаться непринужденно. Он опасался, что его терпения хватит ненадолго.

Вот так. Этого парня я отметаю.

— Джерри, позволь мне помочь поймать для тебя такси, — прорвало Энди. Он вскинул руку, сигналя проезжавшему мимо такси. К несчастью, огонек, обозначающий, что автомобиль свободен, не горел, и тачка не остановилась.

Проклятье.

— Моя машина стоит здесь рядом, — Джерри указал на свой седан. Недогадливый тугодум, он не понимал, что стал у Энди на пути. А может, и все просек, но не придал этому должного значения. — Я спокойно могу вести машину. Хотите, чтобы я вас подвез, Макэди? — Он выжидательно смотрел на девушку.

Господи…

— Все в порядке. — Мак ободряюще шагнула к Энди и остановилась между застывшими в напряжении мужчинами. — Не стоит так волноваться.

Махони предложила подвезти Лулу, и та согласилась.

— Пойдем, Джерри, — сказала она, пытаясь сдвинуть парня с места, но тот так и не понял намека и не подумал свалить.

— Вы уверены, что сможете вести машину, мистер Флинн? — с вызовом спросил Джерри.

Мистер Флинн? Ну, погоди же…

— По крайней мере, не хуже вас, — огрызнулся Энди.

Придурок!

— Ну, мы поехали, — заговорщически улыбаясь, сказала Махони. Она-то видела, к чему идет дело. — Увидимся.

Девушки удалились, а Джерри все торчал на месте.

Энди уже приготовился отозвать юриста в сторонку, как вдруг Макейди повернулась к Джерри и крепко пожала ему руку.

— Спокойной ночи. Спасибо за все, — проговорила она невыносимо официальным тоном, исключавшим всякую возможность дальнейшего присутствия Джерри. А затем, что самое приятное, подхватила Энди под локоток и потянула в сторону. — Пойдем, — шепнула она ему на ухо.