Магия отступника - Робин Хобб

Я покачал головой.

— Я все расскажу, когда вы со Спинком вместе сможете меня выслушать.

Честно говоря, мне хотелось немного отложить этот разговор. Вряд ли моя кузина станет смотреть на меня с прежней теплотой, когда услышит о моем участии в набеге.

— А пока закончи рассказ о том, что творилось здесь. Вы голодали?

Эпини кивнула. Ее глаза широко раскрылись, а лицо побледнело.

— Набег спеков уничтожил все запасы провизии на наших складах. У горожан осталось лишь то, что они держали дома, а у солдат в казармах и того меньше. Они запасли столько конины, сколько смогли, за счет лошадей, погибших в пожаре. Разбирали развалины в поисках обгорелого мешка с мукой или зерном — чего угодно. Кое-кто на зиму взял скотину в дом, но корм частью сгорел, частью его съели люди, и ее не было смысла беречь. И мы съели всех кур, коз, дававших молоко, свиней… Это было ужасно, Невар. Казалось, мы едим собственные надежды на будущее. В городе едва ли осталась хоть какая-то домашняя скотина, а половина солдат лишилась лошадей. В последние недели уже почти ничего не осталось. Я ополаскивала бочонок из-под патоки водой, подогревала ее и давала детям. Никакой надежды не было.

Несмотря на мрачность ее рассказа, я не сдержал улыбки.

— А потом прибыл сержант Дюрил, — подхватил я.

В шутливом удивлении она склонила голову набок.

— Именно. Он спас положение. Не знаю, как старик сумел сюда добраться. Его фургон был весь в грязи, а лошади едва передвигали ноги. О, это было словно благословение небес — увидеть его груз: муку, сахар, бобы, горох, патоку, масло — все, чего нам так не хватало. Я почувствовала себя богатой, как королева, когда он постучал в мою дверь и сообщил: «Госпожа Эпини Кестер? Ваша семья прислала вам помощь!» Но не прошло и пяти минут, как все женщины города собрались у нашего дома, уставившись на еду. Кто-то из их ребятишек плакал и просил есть, а другие даже для этого слишком обессилели. И тогда вышел Спинк и отправил всех по домам за мисками и чашками, чтобы разделить все поровну, насколько это возможно. Не могу рассказать, как я ненавидела его в тот миг! Наша малышка исхудала — кожа да кости, а он раздает нашу еду! Но я понимала, что он прав. Как бы я смотрела им в глаза, если бы оставила всю эту еду себе, позволяя их детям голодать?

— Не говоря уже о том, что они могли напасть и попросту отобрать все, если бы вы не поделились сами.

— Невар, — вздохнула Эпини, — я не перестаю тебе удивляться! Как ты можешь думать о людях такие ужасные вещи? Как ты это выносишь?

— Полагаю, меня научила этому жизнь.

— Какое мрачное мировоззрение! Но ничего подобного не произошло. Мы поделились всем, что у нас было, а когда уже подумывали о том, чтобы варить суп из мешка из-под муки, прибыли фургоны с припасами.

— А что ты рассказала Дюрилу, пока он был здесь? — вдруг обеспокоился я. — Про меня, я имею в виду.

Она печально посмотрела на меня.

— Невар, а что, по-твоему, я могла ему рассказать? Как я должна была обойтись с этим добрым человеком, ради нас подвергшим себя опасности? Я рассказала ему правду.

Я потупился под ее осуждающим взглядом.

— С чего бы мне, по-твоему, поступать иначе? — укорила меня Эпини. — По его словам, он уже кое-что знал о том, что с тобой произошло, и был с тобой той ночью, когда ты встречался с Девара. Может, он и не слишком образованный человек, Невар, и выше сержанта ему не подняться, но ему хватает мудрости и здравого смысла. Ему было непросто выслушать мой рассказ. Но под конец он кивнул и понадеялся, что ты все еще жив и сможешь вернуться домой, чтобы хоть немного утешить отца. А потом добавил: «Даже если он не вернется, я никогда не стану плохо о нем думать. Я справился со своей работой так хорошо, как только мог, научил его всему, что знал о военной службе. И если он будет за это держаться, то не оступится слишком сильно».

— А ты рассказала ему о набеге на Геттис? — пришлось спросить мне. — Знает ли он о моем участии?

— Невар, я сама не вполне понимаю, что там происходило, поэтому едва ли могла ему что-то сказать. Я была настолько одурманена опием, что почти не помню ту ночь. Думаю, это и к лучшему. Ты сказал, что на самом деле это был не ты. Я тебе поверила. Почему я не должна тебе верить?

Я уставился на собственные ноги.

— Возможно, потому что прежде я обманывал тебя.

— Верно — легко признала Эпини. — И это до сих пор меня мучает. Но, думаю, нам пора забыть об этом, хотя бы сегодня. Ты пережил тяжелые времена, Невар, но теперь ты дома. Кажется, у тебя слишком долго не было ничего, кроме дурных известий и тяжелых времен. Что ж, позволь мне поделиться с тобой и хорошими новостями. — Она неожиданно широко заулыбалась. — Ты представляешь, как недавно переменилась судьба твоей семьи?

— Немного знаю. Поблизости от владений отца нашли золото.

— Да, но это еще далеко не все. Несколько дней назад я получила письмо от твоей сестры. Ты хотел бы прочесть его сам или мне просто пересказать его тебе?

— А ты прихватила его с собой?

Мне хотелось подержать бумагу, которой касалась моя сестра, увидеть слова, написанные ее рукой.

— Боюсь, я слишком для этого суетилась, когда пеленала Солину и выбегала! Если бы я немного подумала, что взяла бы с собой и письмо, и корзинку для пикника! Подождешь, пока мы наконец не приедем домой?

Она снова меня поддразнивала. Я с улыбкой покачал головой.

— Просто расскажи мне, как дела у Ярил.

— Ну, твоя сестра держится замечательно для столь юных лет. Она пишет, в тот день ее отцу стало плохо в кабинете. Когда она прибежала к нему, то сама едва не упала в обморок. Но, оседая на пол, она увидела, что ты стоишь над ней. Ты показал ей место и объяснил, что там был найден очень важный камень. Как только сержант Дюрил вернулся, она попросила его поехать вместе с ней. По ее словам, это было настоящее путешествие — им пришлось дважды останавливаться на ночлег! Но она нашла то самое место, а сержант узнал золотую руду. Уж не знаю, как ему удалось. Умница Ярил сообразила, что это место не принадлежит вашему отцу, и если она сообщит о нем другим, то вашей семье это на пользу не пойдет, только набегут алчные люди в надежде урвать кусок себе. И она ни слова никому не сказала, но тайно послала образцы породы королеве. В письме она предположила, что если земли принадлежат короне, то ей стоит знать об их ценности, пока какие-нибудь беспринципные люди не начали потихоньку добывать золото или монарх по неведению не даровал кому-то это место во владение. — Она усмехнулась. — Но ты никогда не угадаешь, кто доставил ее послание.

Я знал. Я говорил Ярил, что она может ему доверять.