Слёзы Шороша - Братья Бри

– Держу.

– Оставь шага на четыре, чтобы мне на пятки не наступать. Обмотай вокруг себя, как я обмотал, пока наверху были. Подметил, небось?

– Подметил, проводник, – нет ничего проще.

– Завяжи узел и передай верёвку Мэту.

– Готово. Передаю.

– Мэт, будь добр, сделай то же самое и не проси запалить для этого факел.

– Ну уж нет, я не горю желанием спятить, – сказал Мэтью и, не утерпев, добавил с раздражением: —…как, впрочем, и ощущать себя слепым!

– Потерпи ещё немного, Мэт. Узел завязал?

– Готово, проводник. Можем топать!

– Не можем мы топать, – возразил Семимес. – Говорю, потерпи. Спутника обождать надо. Лучше помолчите чуток, а я палкой по камню стукну – спутнику знак дам. (Палка Семимеса потревожила камень под ногами, и стук, в мгновение рассыпавшись, разбежался в разные стороны.) Теперь глядите во все глаза.

– Нас окружают сто тоннелей?

– Точно, Мэт, и сотни ходов. А правильный лишь один. Слышите? Стук возвращается.

– Где же наш Малам? – голосом Дэниела прозвучал вопрос, стоявший перед каждым из трёх путников.

– Дэн!.. стой! Куда ты?! Вернись! – вдруг прокричал Мэтью и ринулся за Дэниелом, на ходу сбив того, кто стоял рядом.

Дэниел отдалялся вместе с клубком света, в котором вдруг очутился. Мэтью сделал ещё несколько шагов – верёвка натянулась и остановила его. Обернувшись, он снова увидел лишь черноту.

– Где ты, Семимес?! Дэн уходит! Не упирайся! Идём!

– Мэт!.. опомнись! – пронзительно проскрипел Семимес. – Это спутник! Дэн рядом со мной! А это – спутник!

– Мэт, я здесь! – вслед за голосом Семимеса из черноты вырвался голос Дэниела, и тут же его рука коснулась Мэтью. – Я здесь, пёрышко. Я здесь. Там – призрак.

– Спутник, – поправил его Семимес. – Успокойтесь! Идём за ним, не то потеряем. Первым иду я… нет, иди ты, Мэт, коли так вышло. Дэн, ты за ним, у нас с тобой выбора нет – подчинимся связке. Всё, пошли… пошли, светлячки.

Впереди, шагах в двадцати, шёл, изредка оглядываясь и маня рукой, Дэниел, тот Дэниел, с которым Мэтью дружил с детства. Воспоминания, навеянные ожившим обликом, всё больше и больше забирали его: он ничего не видел, кроме Дэна, с которым то бежал к Нашему Озеру, то бродил по лесным тропам, то поднимался по лестнице в кабинет Буштунца… Сейчас он заглянет в окуляр микроскопа и увидит местечко без места… Вот оно! Голова у Мэтью закружилась, и уже не только его взор, но и его самого стало затягивать в нутро микроскопа. «Что это? Где местечко без места? Где я?» – промелькнуло в его сознании. И вдруг перед ним открылась бездна. Вихрь! Внутри бездны кружил вихрь. Он подхватил Мэтью и стал закручивать его и завёртывать в куски холодной тьмы. Пеленая, он сдавливал ему грудь всё сильнее и сильнее…

– Дэн, не отпускай его!.. тяни! Я сейчас!

– Не удержу! Хватай, Семи! Тянем!

– Тянем!

Мэтью очнулся в темноте.

– Что со мной? Я ослеп?.. ослеп?!

– Не ослеп, Мэт, не бойся, – спокойно, как только мог, сказал Дэниел. – Мы в Тоннеле, Дарящем Спутника. Мы тут все слепые. Помнишь?

– Вспомнил. Что случилось-то?

– Ты свернул с пути, Мэт, и угодил в нору. Если бы не верёвка, что соединяет нас, ты сгинул бы вовсе.

– Да ладно, Семимес, обошлось ведь. «Если бы» не считается.

– Мэт, знаешь как меня Дэн назвал в пылу битвы за тебя?

– Семимес-Победитель?

Семимес усмехнулся.

– Если бы… Дэн, ты сам-то помнишь, как меня назвал?

– Похоже, не помню. Как, Семимес?

– Ну тогда будем знакомы, светлячки. Я Семи.

Темень незримо, но уловимо ухмыльнулась.

– А где наш спутник?

– Пропал, пока мы с бездной за тебя тягались, – проскрипел Семимес. – Мэт, Дэн, снимайте-ка с себя верёвку: Местами поменяетесь. И не спорьте со мной.

– Готово, – сказал Дэниел, освободившись от верёвки вслед за Мэтью.

– Мэт, обвяжись наново и передай конец Дэну. Я пойду первым, Мэт – посередине.

– Значит, опекать меня будете?

– Будем опекать, – твёрдо сказал Семимес. – С теменью ты не в ладу.

– Есть немного, – согласился Мэтью.

– А коли так, не годится тебе в связке с ней идти. Очень не годится. Нате-ка вам по лепёшке от дедушки Фэдэфа, – смягчил тон Семимес. – Мимо рта не пронеси, Мэт. Шучу.

– Семимес, а что если проводник наш больше не объявится? – спросил Дэниел. – Как выпутываться будем?

Семимес не ответил, но было слышно, как он перестал жевать.

– Может, вернуться, пока не поздно и…

– Что «и», Мэт?

– Не знаю… Пойти через другой рукав Тоннеля, от Хавура, или лесными да горными тропами.

– Дэн, Мэт, друзья мои, светлячки, должен вам сказать, что мы не можем вернуться: позади нас такие же коварные ходы-ловушки, как и впереди, как и та, в которую угодил наш Жизнелюб. Не дразните себя несбыточностями, от этого одно худо. Это неправильный воздух Тоннеля уводит наш разум от разумения и заставляет язык словами спутывать мысли.

– Что же нам делать, проводник? – спросил Дэниел.

– Делать, а не языком болтать – вот что делать, – твёрдо ответил Семимес и через мгновения раздумья, найдя в голове, что надо делать, так же твёрдо ударил палкой по камню, отправив дробинки стука на поиски пропавшего спутника.

– Смотрите! Дэн появился! Идём! – взволновано прошептал Мэтью.

– Вижу. Осадите чувства и ступайте за мной, – проскрипел Семимес искажённым скрипом, и в нём слышались те самые чувства, ведь его поманил ставший ему почти родным пришлый, которого некогда он встретил у подножия Харшида и которого никогда больше не увидит.

Наружу путники выбрались, когда приближение сумерек едва угадывалось взглядом. Сколько дней забрал у них переход, они не знали. Сколько сил отнял Тоннель, Дарящий Спутника, они поняли, лишь когда вдохнули свежего воздуха: их не осталось вовсе. Не вставая на ноги, опираясь о землю руками и коленями, они передвинули свои измученные тела и души к камню поблизости, который показался им более надёжным укрытием, нежели «кабанья голова», и, приткнувшись возле него, уснули, независимо от скрипучей подсказки одного из них:

– По всему, середина пересудов. Надо бы дотемна соснуть, очень надо.

Через мгновения, которые вобрали в себя несколько часов, тот же скрип возобновил жизнь:

– Дэн, Мэт, открывайте глаза и уши, не добудишься вас.

– Опять темень! – возмутился (не на полном серьёзе) Мэтью.

– Это дорлифская темень, не совсем чтобы темень, и нынче она нам на руку, очень на руку. Светлячки, вы хоть слышите меня?

– Вполне, проводник, – ответил Мэтью.

– И я, похоже, проснулся.

– Тогда, слушайте. Прямо сейчас провожу вас через каменную гряду до Флейза. В земле провалы – без моей палки не пройти. Дальше, до дома, будете пробираться одни. В Дорлифе – корявыри, так что осторожность вам в подмогу. Я же к Тануту подамся. Там наши. Порадую Фэлэфи: расскажу ей о встрече с Фэдэфом.

– Обо мне никому ни слова.

– Ладно, Дэн, уже обговорено. Это правильно: не время родню страшилками будоражить. Я не про твоё лицо, не подумай. Про то, что ты вроде как и не ты.

– Савасард и Гройорг пойдут с нами? – спросил Мэтью.

– Савасарду попробую отправить весточку – зазвать его. Он Хранитель Слова, да и мечи его не будут лишними. А про Гройорга отца расспросить надо.

– Послушай, Семимес.

– Что ещё, Дэн?

– Найди Лэоэли и попроси её связаться с Савасардом. Пусть она передаст ему, чтобы…

– Знаю, что сказать. Но почему Лэоэли?

– Потому что быстрее неё лесовиков никто не дозовётся.

– Хитрец ты, Дэн: сказал, ничего не сказав. Но я понял… очень понял. Та-ак. Что-то у меня в голове ещё копошилось. Ага, вот оно. Я ещё сказал себе: «Важное для меня, но вовсе не важное для светлячков». Вот оно – лепёшки Фэдэфские. Оставшиеся лепёшки с собой возьму. Вы-то дома доброму голоду потрафите. Глобус наш отцу вручите – пусть порадуется на это чудо. Ну, пошли, светлячки. Не зевайте – след в след.

…Как только оставили каменную гряду позади и свернули к реке, шагах в двадцати от себя увидели тёмную фигурку человека, настолько невысокого, что сразу угадали в нём Малама…

– Палка моя давно вас рассекретила. Сумерек дожидался, чтобы корявыри меня не углядели и в чём-нибудь не заподозрили. Хоть по милости одного моего друга детства они ко мне не суются, соблюдать осторожность должен я… а теперь и вы… вдвое против моего.

Он приблизился к Семимесу и обнял его, со словами:

– Вернулся, сынок! Как я рад теперь! Смотрю, ты с нашими…

– Приветствую тебя, дорогой Малам.