Краем глаза - Дин Кунц

Тайком проник в дом Дамаска, где и провел ночь.

Он мог бы убить Ванадия во сне, однако решил тоже развязать психологическую войну, оставить мерзавца в живых, чтобы тот сам сдох от угрызений совести после того, как двое детей, которых он охранял, отправятся к праотцам.

Кроме того, у Младшего была еще одна причина не убивать Ванадия: он всерьез опасался, что детектив, превратившись после смерти в сгусток энергии, будет и дальше безжалостно преследовать его, не давая покоя.

Призраки двух маленьких детей его не тревожили. Карлики, чего их бояться.

В то утро Дамаск ушел из дома рано, до того, как Ванадий спустился вниз, что полностью отвечало планам Младшего. Пока коп-маньяк брился и принимал душ, Младший проник и обследовал его комнату. Нашел револьвер во втором из трех мест, где ожидал его найти, сделал с ним все, что хотел, положил оружие на то самое место, откуда и брал. Едва избежав встречи с Ванадием в коридоре, спустился на первый этаж. Оставив четвертак и багаж, где счел нужным, затаился, потому что Ванадий спустился вниз. И задержал Каина на полчаса: вместо того чтобы пойти на кухню, говорил по телефону в кабинете. Но в конце концов детектив отправился варить кофе, Младший выскользнул за дверь и завершил свои дела в доме Дамаска.

А потом прямиком направился к Лампионам.

Ангел, на диване у окна, сидела вся в белом. Белые туфельки и носки, белые брючки, белая футболка, два белых банта в волосах.

Чтобы полностью соответствовать своему имени, ей не хватало только белых крыльев. И он намеревался дать ей крылья, после чего отправить в короткий полет: из окна до ветвей дуба.

— Ты пришел, чтобы послушать говорящую книгу? — спросила девочка.

Она не отрывалась от альбома. И хотя Младший думал, что она его не видит, его присутствие, похоже, не составляло для девочки тайны.

Младший двинулся в комнату.

— И о чем говорит эта книга?

— Сейчас она рассказывала о безумном докторе. Чертами лица девочка полностью напоминала мать. От Младшего она ничего не взяла. Только более светлая кожа указывала на то, что Серафима обошлась без непорочного зачатия.

— Не нравится мне этот безумный старый доктор. — Девочка все рисовала. — Лучше бы книга была о кроликах, отправившихся на каникулы… а может, о лягушке, которая училась водить автомобиль и попадала в разные истории.

— А где твоя мама? — спросил Младший. Он-то ожидал, что путь к детям ему придется прокладывать ножом и пистолетом.

Но в доме Липскомбов он не обнаружил ни души, а мальчишку и девчонку судьба свела вместе. С одним же охранником он разобрался без труда.

— Она развозит пироги, — ответила Ангел. — Как тебя зовут?

— Вольфганг Кикмул.

— Какая глупая фамилия.

— Совсем не глупая.

— Меня зовут Пикси Ли.

Младший уже подошел к дивану, уставился на нее сверху вниз.

— Я не верю, что это правда.

— Самая правдивая правда.

— Тебя зовут не Пикси Ли, маленькая лгунья.

— Ну, уж наверняка не Велвита Чиз. И не груби.

Различные сорта лимонада всегда стояли в одном и том же порядке, поэтому Барти без ошибки брал то, что хотел. Взял банку апельсиновой газировки для Ангел, рутбир для себя и закрыл холодильник.

Пересекая кухню, уловил слабый запах жасмина, доносящийся со двора. Странно, подумал он, жасмин в доме. Через два шага почувствовал легкий ветерок.

Остановился, сделал быстрый расчет, повернулся и направился к двери черного хода. Обнаружил, что она наполовину открыта.

Из-за мышей и пыли двери в дом Лампионов всегда плотно закрывали.

Взявшись рукой за дверной косяк, Барти высунулся за порог, прислушиваясь к звукам дня. Пели птицы. Мягко шелестела листва. На крыльце никого. Человек, как бы он ни стремился стоять тихо, какие-то звуки да издавал.

— Дядя Джейкоб? Нет ответа.

Плечом Барти захлопнул дверь и с банками газировки в руках зашагал по коридору. Остановившись у арки, ведущей в гостиную, позвал вновь:

— Дядя Джейкоб?

Ни ответа. Ни звуков. Дяди в гостиной не было. Очевидно, он решил по какому-то делу сходить в свою квартирку над гаражом и оставил дверь черного хода открытой.

— Ты доставила мне много хлопот, знаешь ли, — процедил Младший. Всю ночь он пестовал прекрасную ярость, думая о том, что ему пришлось пережить из-за блядовитой матери этой девчонки, образ которой он ясно видел в этой маленькой сучке. — Очень много хлопот.

— И что ты думаешь о собаках?

— Что ты рисуешь? — спросил он.

— Говорят они или нет?

— Я спросил, что ты рисуешь.

— То, что видела этим утром.

Наклонившись, он выхватил альбом из ее рук, всмотрелся в рисунок.

— И где ты такое видела?

Она не желала смотреть на него, как не смотрела ее мать, когда он занимался с ней любовью в доме преподобного. Вставила красный карандаш в точилку, начала поворачивать, следя за тем, чтобы стружки падали в специально поставленную для этого на подоконнике банку.

— Здесь.

Младший бросил альбом на пол.

— Чушь собачья.

— В этом доме мы говорим «ерунда».

«Странный какой-то ребенок», — подумал Младший. Не нравилась ему такая компания. Вся эта болтовня о говорящей книге и говорящих собаках, матери, развозящей пироги, и еще этот рисунок. Маленьким девочкам такого рисовать не следует.

— Посмотри на меня, Ангел.

Карандаш все вращался, вращался и вращался.

— Я сказал, посмотри на меня.

Он ударил ее по рукам, вышиб и карандаш, и точилку. Они запрыгали по подоконнику, потом упали на диван.

Она по-прежнему не желала встретиться с ним взглядом, поэтому он схватил ее за подбородок, задрал голову.

Увидел ужас в ее глазах. И кое-что еще, неприятно его удивившее. Судя по взгляду, она его узнала.

— Ты знаешь меня, не так ли? Она молчала.

— Ты знаешь меня, — настаивал он. — Да, знаешь. Так скажи мне, кто я, Пикси Ли?

— Ты — страшила, — после короткой паузы ответила она, — только когда я видела тебя, я пряталась под кроватью, где полагалось находиться тебе.

— Как ты могла меня узнать? Без волос, с таким лицом.

— Я вижу.

— Видишь что? — спросил он, с силой сжав подбородок девочки, причиняя ей боль.

Из-за того, что его пальцы мешали ей говорить, она просипела:

— Я вижу, какой ты везде.

После поисков Каина Том Ванадий напрочь утратил интерес к утренней газете. А крепкий черный кофе, ранее отменного качества, вдруг стал горьким.

Он отнес кружку к раковине, вылил кофе и тут увидел стоявшую в углу сумку-холодильник. Раньше он ее не видел. Среднего размера, в пластмассовом корпусе, какие обычно набивают банками с пивом и берут на пикник.