Огнеслава (СИ) - Марина Гамаюн

Огнеслава позволила взять ребенка. Осторожная улыбка коснулась её губ.

— Ну, здравствуй, Агвид Аскольдович, будущий князь Зеяжска, — склонилась к внуку Верея. — Я твоя бабушка.

Когда свите и прислуге дозволено было вновь войти, они приветствовали Огнеславу, как княгиню. Велено было молодую государыню отвести в отведенные ей и наследнику светлицы, прибрать, как следует, одеть, обуть и лишь тогда сопроводить обратно. Свекровь не изменяла себе.

Лишь когда невестка заняла место рядом с ней, сверкая драгоценными уборами, велела пригласить боярина Златогоста с супругой. Войдя, тот и бровью не повел, когда увидел Огнеславу с сыном, сидящей в приставленном к трону кресле. Зато Зоряница счастливо улыбалась, не тая своей радости.

Верея поблагодарила гостей за ожидание и даже попросила прощения за те неудобства, что им пришлось терпеть. Хотела наградить за помощь, но боярин отказался, сообщив, что о награде уже сговорено с княгиней Огнеславой, а большего ему и не надо.

***

Вечером, когда солнце клонилось к закату, молодая княгиня, оставив сына со свекровью, поднялась на башню. Велела сопровождающим ждать у лестницы, а сама забралась на самый верх, запершись там. Рыжевато-желтый свет, падая через проёмы бойниц, золотил массивные доски пола. Крепость, обводной ров, серые крыши посада вдоль реки и лес за ней отсюда, как на ладони. Залюбоваться можно, но она пришла не для этого.

Достав из-за пазухи перышко, светившееся будто огонек, бросила его на пол. Только оно упало, как яркий свет ударил в глаза. Огнеслава зажмурилась, а когда взглянула вновь, перед ней стоял Аскольд.

— Здравия, матушка, — проговорил он, и стало понятно, что это не князь.

— Здравствуй, — ответила молодая княгиня. — Ты же знаешь, зачем я позвала тебя?

— Да. Пришло время князю Аскольду вернуться к своим обязанностям, — кивнул он. — Не беспокойся, я буду помогать ему, как обещал.

— Благодарю тебя.

— До встречи, матушка, — произнес он, и золотые искорки в серых глазах потухли.

Князь покачнулся. Огнеслава поймала его под руки, опасаясь падения, но он устоял. Мотнув головой, Аскольд с удивлением взглянул на неё.

— Огнеслава?

— Я. Как себя чувствуешь? — спросила, разжимая пальцы.

— Будто проспал несколько дней, — ответил он, оглядываясь. — Где мы?

— Краснозерск!

Едва она произнесла эти слова, как подул ветерок, роняя сверху лепестки шиповника. На такую высоту их не могло поднять случайно. Значит…

— Горан здесь! — испуганно сообщила она. — Быстрее, помоги мне! Ему нельзя меня видеть!

Прятаться негде, от стены до стены не более десятка шагов, вниз спуститься не успеет. Бледнея она попятилась. Натолкнувшись спиной на кладку, заметалась, нервно оглядываясь.

— Присядь, — скомандовал Аскольд, скидывая с плеч плащ и накрывая им княгиню.

Как только ткань укрыла её, почувствовал чужое присутствие. Обернулся. Брат стоял в противоположенной стороне, склонив голову и заслоняя глаза ладонью.

— Что происходит? — поинтересовался, подходя к Горану. — Почему вам нельзя видеться?

— Получилось! — выдохнул в ответ тот, а переведя дыхание объяснил. — Венец сейчас у Беляны. Она отправила меня сюда с приказом убить Огнеславу, как только увижу.

— Странный приказ, — пожал плечами Аскольд.

— Я очень надеялся, что видения меня не подведут, и ты окажешься рядом, когда я появлюсь. Так и вышло! — не убирая руки, улыбнулся он. — А значит, я переиграл её! Не представляешь, как отрадно сейчас слышать твой голос! У меня времени до утра, нам очень многое нужно обсудить.

— Если не считать моей дорогой царицы, то вся семья в сборе, только тебя не хватало, — улыбнулся в ответ Аскольд.

— Но вначале, наложи заклинание, чтобы я не смог открыть глаз до рассвета. Это в твоей власти.

— Уверен?

— Да.

Покосившись на сидевшую под плащом Огнеславу, Аскольд понимающе кивнул. Подойдя к брату, исполнил просьбу, а после вернулся к ней. Он помог молодой княгине подняться. Поглядывая то на Горана, то на неё, сообщил:

— Пойду, разгоню всех внизу, лишние глаза ни к чему! Затем вернусь за вами.

Ушел. Солнечный свет угасал, он более не ложился яркими рыжими пятнами, остались лишь остывающие красновато-розовые отблески. Темнело. Силуэты размывались сумерками, даже с открытыми глазами видно плохо. Горана же окутывала кромешная мгла. Казалось, будто он слышит только биение её сердца, хотя такого, конечно же, быть не могло. Вспоминая, как она всегда бросалась в объятья, когда была взволнована или расстроена, развел руки. Поймав с разбегу, прижал крепко, что было силы. Огнеслава обхватила в ответ, сжимая в кулачках его одежду. Старалась не всхлипывать, но мокрая щека, скользнувшая по шее, выдала её. Попыталась отстраниться. Теплая ладонь легла на затылок, возвращая обратно.

— Не надо, — прошептал он. — Поплачь, если хочешь, только не отпускай.

Сомкнув веки, она прижала его к себе и не отпустила, пока не скрипнули петли извещавшие о возвращении Аскольда.

***

Также как Краснозерск ночь поглотила и Зеяжск. В Черном дворце над водой в чаше склонилась беловолосая красавица. Уронив испачканный кровью платок, она наблюдала оседавшую на дно ткань. После повела на водной гладью руками и отпрянула, ослепленная яркой вспышкой.

— Нет! — сорвалось с губ, когда снова всмотрелась в чашу, но увидела лишь золотое мерцание.

Надрывный крик заставил вздрогнуть теней и демонов, рассеиваясь эхом по пустым коридорам. Вода из перевернутой чаши разлилась. Золотой венец звякнул о стену, выброшенный трясущейся рукой. Осев на мокрый пол и обхватив коленки, Беляна заплакала в полном одиночестве. Никто не рискнул подойти к ней, одни боялись, другие не хотели.

Глава 69 Перед битвой

Крики павлинов прорезали духоту южной ночи. Влага, поднимаясь от бесчисленных водоёмов царского дворца, насыщала собою сладкий от ароматов цветов воздух. Едва ощутимое дуновение всколыхнуло занавески из тонкой ткани. Шэхриэр приоткрыл глаза. Серебристый свет луны мерцает на поверхности умолкшего фонтана. Неизвестно почему, но он не может оторвать взгляд от этого мерцания. Их разделяет только арка, ведущая во внутренний двор из его покоев и мощеная красноватым песчаником терраса. Неведомая тяжесть навалилась на грудь, ни вздохнуть, ни подняться. Хотел позвать слуг, но губы не шевелятся.

Поверхность воды не изменилась, даже круги не пошли от случайно упавших капель, когда оттуда появилась стройная беловолосая красавица. Её кожа кажется ещё светлее в холодных цветах ночи. Мокрые одежды мягкими складками обнимают стройный стан. Изящные ножки ступают по ещё хранящим тепло дня каменным плитам, оставляя мокрую дорожку. Неужто светлая пери, явилась в царский сад искупаться? Тонкие пальчики скользнули по занавескам, девица вошла в опочивальню. Голубые искорки горят на её волосах. Полумрак не сумел скрыть легкую улыбку на прекрасном лице.

От этой улыбки и пристального взгляда давно забытое чувство