Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Филип Дик

— Хорошая. Ее только что покрасили. Так или иначе, на улице ты не останешься. Лучше бы, конечно, тебе было у нас остановиться, но у нас всего одна спальня, а кроме нее — только гостиная.

— Он на этой машине в Арканзас ехать собрался? — Миссис Уотсон не очень хорошо разбиралась в автомобилях. — Вроде неплохая.

— Лучшая из подержанных.

— Если ты не хочешь ехать в Арканзас, так ему и скажи, — сказала она.

— Тогда он один поедет.

— Ах, вот как?

— Просто возьмет и исчезнет. — Вирджиния чуть кивнула головой. — Будет возиться с машиной, проверять, на ходу ли она, достаточно ли бензина, масла и чего там еще нужно для нее, запихнет вещи назад, в багажник — и ни слова не скажет, просто уедет. Когда я уйду в магазин или буду спать. Встану — а его нет. — Она немного помолчала. — Он постоянно только об этом и думает. Выходит из дому, моет машину из шланга, заводит ее. Ездит по городу, с людьми разговаривает. Готовится к отъезду, но надеется, что я тоже поеду. Пока еще он вернулся. По–настоящему он так и не ушел.

— Но это противозаконно.

Миссис Уотсон не удивилась тому, что услышала. Теперь–то, когда кончилась война и нет больше легких денег. Когда начали закрываться авиационные заводы. Он ведь за деньгами ехал в Калифорнию — ну, а вот теперь хочет уехать. Деньги на поездку давала она. Он выбрался на Западное побережье за счет Вирджинии. Все тут ясно.

— Роджер считает, что здесь ему ничего не светит, — сказала Вирджиния.

— Мог бы работу найти.

— Он хочет открыть магазин телевизоров.

— Может, это удастся ему в Арканзасе. Когда он будет один.

На секунду оторвав взгляд от дороги, Вирджиния молча посмотрела на мать.

— Почему ты не отпустишь его? — спросила миссис Уотсон.

— Не хочу отвечать на этот вопрос.

— Отпусти его и разведись.

— А если я скажу тебе, что беременна?

Миссис Уотсон вздрогнула. Вот этого она боялась больше всего. Она знала, что рано или поздно это случится.

— Да, — сказала Вирджиния. — На четвертом месяце.

— Все равно оставь его.

Вирджиния улыбнулась.

— Нет. Я его не брошу. Я хочу, чтобы он остался здесь. По–моему, тут ему самое место. Если бы у него были деньги, он смог бы открыть магазин. Думаю, он бы справился, если бы ему удалось начать дело. Он изобретательный. Энергичный. Ты не поверишь. Два года он работал семь дней в неделю, и все заработанные деньги мы откладывали на счет. Тратили только на квартиру, еду, на его зубы да на машину. Ее мы можем продать. Он работает с тех пор, как мы поженились.

— Ты тоже.

— Я работала и до того, как познакомилась с ним.

— Но не на военном заводе.

— Так что ты скажешь? — спросила Вирджиния.

— Ах ты, господи, — сказала мать. — Не проси у меня. Не могу я вам дать денег на то, чтобы он удрал с ними в Арканзас.

— Дай деньги мне, и я зарегистрирую все на свое имя. Тогда он не сможет удрать с ними в Арканзас. Каким образом? Не заберет же он с собой магазин.

— Да, тебя легко обвести вокруг пальца, — сказала миссис Уотсон.

— Меня? Да ты ее не видела. Я бы ни за что, как она не…

— Кого не видела? — спросила миссис Уотсон.

— Его первую жену.

— Да, не видела, — подтвердила мать.

— А я видела, — сказала Вирджиния. — Отвратительное зрелище. Она к нам зашла один раз, перед тем как мы с Роджером поженились. С их маленькой девочкой пришла.

— Она хотела, чтобы ты забрала к себе девочку? — ужаснулась миссис Уотсон.

— Да нет, конечно. Просто хотела с ним встретиться и на меня посмотреть, увидеть, что я из себя представляю. Как страшно оказаться в таком положении — понимаешь, каково это? Представь — она увидела своего мужа со мной. — Вирджиния подняла голову. — Я подумала: а вдруг когда–нибудь наступит моя очередь? Я ему надоем, и он надумает сбежать — один или с какой–нибудь женщиной. И я твердо решила… — Ее пальцы крепко вжались в руль. — Со мной такое, как с ней, никогда не случится. Я не позволю ему уйти с кем–то, чтобы потом, как она, объедки выклянчивать.

— Объедки… — повторила миссис Уотсон. — Он, что же, оставил ее голодать?

— Да нет, просто у нее ничего не было. С чем она осталась?

— С ребенком.

— Вот в этом–то и весь ужас, — сказала Вирджиния. — Еще и с ребенком. Со мной такому не бывать. Тогда я дала себе слово, и вот теперь пришло время — я должна действовать так, как решила. Все получится, я ходила в банк, в ссудный отдел…

— На это ссуду не дадут.

Вирджиния кивнула.

— Но мне там многое рассказали. Сколько это будет стоить, какой у нас должен быть чистый доход, какое место нам надо искать. Один из работников даже прокатил меня на своей машине.

— Конечно, им бы только отнять чье–нибудь заложенное имущество, — проворчала миссис Уотсон.

— Они не могут ничего отнять, пока не дали ссуду.

Дочь миссис Уотсон сидела рядом с ней, выпрямив спину и энергично крутя баранку.

— Я не знала, что ты водишь машину, — сказала миссис Уотсон. — Давно научилась?

— Роджер научил.

— У тебя ведь есть права? — Ей вдруг стало не по себе. — То есть все как положено, да?

Они въехали в торговый район. Вирджиния притормозила и показала ей несколько магазинов, расположенных в ряд.

— Вон тот, второй, видишь?

Магазин мелькнул, и миссис Уотсон не успела рассмотреть его.

— Я объеду квартал, — сказала Вирджиния. — Хочу, чтоб ты на него посмотрела. Его мне мистер Браумайнор показал. Из банка. Сказал, что тут аренда через пару месяцев заканчивается, хозяйка на пенсию уходит. Говорит, отличное место.

Они снова ехали мимо магазинов. Вирджиния свернула на свободное парковочное место и выключила двигатель. Отсюда виден был фасад магазина, витрины и вывеска. Это был магазин шляп.

— Здание принадлежит банку, — сообщила Вирджиния. — «Банку Америки». Крупнейший банк в Калифорнии. Недвижимость занимает львиную долю их бизнеса. Раньше они «Банко д’Италиа» назывались. После Первой мировой у них были закладные на все фермы в долине Империал, а во время Великой депрессии они получили всю землю.

— Это мистер Браумайнор тебе рассказал?

— Я читаю об этом. У меня весь день свободен: я ведь не работаю. Не хочу торчать без дела в военном доме и просто слушать, как у кого–то другого говорит радио и шумят дети.

Она говорила с таким ожесточением, что матери стало неловко.

— Симпатичный магазин, — сказала миссис Уотсон.

— Здание построено в сороковом году. Так что проводка, трубы — все новое. И фасад современный. Еще лет десять, как минимум, не надо переделывать.

— Вы этот хотите взять?

— Он мне еще несколько показал. И назвал агента, который малым бизнесом занимается. Знаешь, сколько народу сейчас в Лос–Анджелес переезжает? Лет через десять тут будет жить больше людей, чем в Нью–Йорке.

— Что–то сомневаюсь я, — сказала миссис Уотсон.

Вирджиния вспыхнула.

— Тебя всегда так несет, — продолжала миссис Уотсон, — стоит только начать. Давай чуть сбавим обороты.

Вирджиния внимательно посмотрела на нее.

— Я хочу, чтобы это состоялось.

— Куда торопиться? Сколько денег вам нужно — что говорят в банке?

— Они думают, по меньшей мере, десять тысяч долларов. А желательно пятнадцать или двадцать. В любом случае, не меньше десяти.

— А сколько у вас есть?

Чуть улыбнувшись, Вирджиния сказала:

— Долларов семьсот, включая рыночную стоимость этой машины.

— Значит, — сказала миссис Уотсон, — когда дойдет до дела, вложиться должна буду полностью я.

— Это хорошее вложение капитала. Вложить деньги в недвижимость в Калифорнии — дело беспроигрышное.

— Но вы же не покупаете недвижимость. Вы будете только арендовать ее. Владеть будете только товарами и аппаратурой.

— И местоположением.

— Почему бы вам не купить участки? Землю под застройку?

— Потому что нас это не интересует, — со своим вечным упрямством заявила Вирджиния. — Нам нужен собственный магазин.

Поднимаясь по лестнице, Роджер услышал наверху голоса — жены и еще какой–то женщины. До него дошло, что это приехала с востока его теща, миссис Уотсон. Вдвоем сидят, подумал он. Ждут в гостиной.

Он все же поднялся и открыл дверь.

Теща подняла голову, и обе женщины сразу замолчали. В комнате пахло сигаретами и женской одеждой. На стул были брошены пальто и сумочки, а рядом стоял чемодан миссис Уотсон. Все окна были закрыты, в комнате было душно. Из приемника на этажерке, починенного в «Ремонте радио за один день», лилась легкая музыка. И то, что он увидел, и запах, и звуки, не раздражали его; пожалуй, он даже рад был снова встретиться с миссис Уотсон.

В 1943 году, когда Роджер познакомился с ней, она обошлась с ним любезно. Трапеза у нее дома в Мэриленде напоминала обед в первоклассном ресторане: тушеное мясо, печеная картошка и рулеты, льняные салфетки. На нем был хороший костюм и галстук, позаимствованный у Ирва Раттенфангера. Разговор вращался вокруг его планов, и это было неплохо, он на это и рассчитывал. Он все толковал ей о своей предстоящей поездке в Калифорнию. Во всяком случае, она его слушала. Позже, когда Вирджиния сказала ему, что он не особенно понравился ее матери, он принял это как само собой разумеющееся. Мать первой жены тоже его не жаловала.